Колька сел, схватил дрожащей рукой ковш с водой и стал жадно пить. Теплая жидкость бежала по его подбородку и растекалась по столу небольшими лужицами. На кухне послышались шаги и тут же прозвучал голос матери:
– Ах же ты паразит! Чего ты наклюкался? Отец вернется, даст тебе прикурить. Это чего такое удумал? У нас в семье никто эту гадость не жрет.– Мать подошла к нему и со всей силы стукнула Кольку мокрой тряпкой, которую держала в руке.
Колька замер и уставился, ничего непонимающим взглядом на мать. Руки его затряслись, и ковш, с громким стуком, упал на деревянную столешницу. Остатки воды от удара брызнули в его лицо , отрезвляя и приводя в чувство.
Мать отвернулась и вышла на улицу.
Мужчина смотрел ей вслед, ничего не понимая. Он осмотрелся и только тут увидел, что сидит за столом в том самом доме, где прошло его детство. Но ведь тот дом снесли несколько лет назад, после того, как его родители ушли из жизни.
Он запустил пятерню в волосы и потянул их резко со всей силы, причиняя себе боль, пытаясь понять, это правда или ему снится. От боли из глаз побежали слезы. Колька встал и на негнущихся ногах пошел осматривать жилище. Все было, как много лет назад, когда он еще жил с родителями: в комнате стоял старенький диван, возле которого разместился большой фикус в горшке, больше напоминающем старое ведро. В углу стояло трюмо, а рядом большой старинный буфет, в котором виднелись рюмки и стаканы, а посредине стояла стопка тарелок, которые мать берегла и выставляла только по праздникам. Они достались ей в качестве приданного от родителей и представляли семейную ценность.
На небольшой тумбочке стоял телевизор, покрытый белой кружевной тканью.
Николай ходил по комнате и трогал руками все, что попадалось на глаза. Он мог с закрытыми глазами показать и сказать, где что лежит, настолько крепко все запечатлела его память.
Он подошел к трюмо и вздрогнул от того, что увидел: оттуда на него смотрел совсем юный парень лет шестнадцати. Коля потер глаза кулаками, поморгал и уставился на себя, не веря тому, что видит.
“ Такого не может быть. Я болен или умер. Допился, будь она неладна эта водка!–он сплюнул себе под ноги." Как еще я мог очутиться здесь?”– вопрошал он сам себя.
"Никогда! Никогда больше не возьму в рот ни одной капли. Будь она неладна!" Плюхнулся на диван, отчего тот заскрипел и застонал всеми своими пружинами. Парню стало страшно от этого знакомого до боли звука. И тут же вздрогнул от голоса матери, которая неслышно вошла в комнату:
– Хватит прохлаждаться, пошли помогать будешь, а то отец вернется, а скотина еще не кормлена. Ты ведь знаешь, он целыми днями пашет, посевные на носу. А ты куда-то запропастился, да еще и пьяный пришел, помощи от тебя никакой. Ох, расскажу я отцу, достанется тебе,– мать тяжело вздохнула и вышла на кухню, где взяла подойник и марлю. Потом пошла медленно к дверям.
Парень на негнущихся ногах пошел за ней следом. Вышел на крыльцо и прикрыл глаза, боясь увидеть что-нибудь пугающее. Ему было страшно от непонимания произошедшего.
–Сынок, ну чего ты замер?– окликнула мать, заходя в калитку, ведущую к сарайке, из которой послышалось гоготанье гусей и мычанье коровы Зорьки. – Давай сена подбрось нашей кормилице. Она нагнув голову, чтобы не стукнуться о косяк двери и вошла во внутрь .
Николай встрепенулся и пошел за сарай, где взял вилы и подцепил ими клок сена, которое перекинул через забор в кормушку.Его мозг помнил все до мельчайших подробностей, руки выполняли ту работу, которую делали много лет назад изо дня в день.
“Где я настоящий? Там или сейчас здесь?– холодные струйки пота побежали между лопаток.В открытые двери сарая было видно как мать, сидя на низенькой табуретке, бережно сжимает и тянет вниз вымя Зорьки.
Струи молока звонко стучали о дно и стенки подойника, навевая воспоминания из детства. Он помнил, как будучи еще маленьким, любил подходить к корове и, подставив кружку под ее вымя, одной рукой тянул и сдавливал его так, что струи лились в посудину. Он тут же выпивал волшебную жидкость, и довольный шагал на улицу, чтобы вволю набегаться и поиграть с друзьями.
Вот и сейчас, подбросив буренке еще сена, он развернулся и направился к калитке, которая была распахнута. Ему не терпелось увидеть улицу своего детства и друзей из прошлого. Он даже не мог представить, как они встретят его. На сердце было неспокойно и тревожно.
Чуть ли не бегом он припустил к дому самого близкого друга Витьки. Ему хотелось увидеть того, кто пару лет назад погиб в автокатастрофе.
Он осторожно вошел в ворота, до дрожи знакомого дома, и остановился. Его друг сидел в беседке, которая стояла посреди двора, за большим столом.
– Колька, давай к нам. Мамка картохи наварила молодой и селедка с луком вкуснейшая.
–Да, да, проходи, Коленька,– засуетилась тетя Глаша.– Сегодня в магазин селедку завезли, вот купила. Лучком ее притрусила и маслица запашистого налила.
Коля прошел и осторожно сел на лавку. Он внимательно смотрел на тех, кого в той его жизни уже не было. После гибели Вити, сердце тети Глаши не выдержало, и она ушла вслед за ним.
– Сейчас поужинаем и в клуб пойдем, сегодня фильм привезли хороший про мушкетеров. Все наши идут. Так что давай, пошевеливайся.
Колька ел и не чувствовал вкуса поглощаемой пищи. Она казалась пресной и безвкусной.
– Вить, а ты Люську Воронову видел? Я что-то давно с ней не встречался,– он бросил взгляд на друга, продолжая цеплять вилкой кружочки лука.
– А чего это ты про нее вспомнил? Она ведь нелюдимая и ни с кем из ребят не дружит. Хотя иногда встречаю, она все бежит куда-то.
– Да, Люська все дома сидит, за матерью ухаживает, ей не до гулянок,– тетя Глаша с тревогой посмотрела на парней.– Хорошая кому-то жена достанется: не гулящая, работящая, лишь бы не нарвалась на какого-нибудь охламона.
При этих словах у Кольки заныло под ложечкой и учащенно забилось сердце:
” Ах, если бы вы сейчас знали, что этим охламоном, который испортит ей жизнь, буду я”, –эта мысль словно током пронзила мозг. Нет, они узнают о его свадьбе с Люсей, но это будет позже, а сейчас об этом знал только он.
–Мам, мы пошли,– Витек с Николаем двинулись к воротам.
– Иди, только домой вовремя возвращайся,– тетя Глаша стала прибирать на столе.
Они шли по улице весело болтая о том, что сейчас Николаю казалось незначительным и неважным, ведь он уже знал, что его ждет в дальнейшем.
–Вить, а ты когда-нибудь задумывался о будущем?
– А как же, об этом думают все здравомыслящие люди,– он засмеялся.– Я себя отношу к таковым. А ты? Ты знаешь, что тебя ждет или хотя бы, о чем ты сейчас мечтаешь?
– Ты не поверишь мне, но я знаю многое из того, что ждет меня и тебя.
Витька расхохотался громко и задорно:
– Ну ты даешь! В тебе проснулся дар ясновидящего? С каких это пор?– он остановился и посмотрел на своего друга.
– А вот и представь, проснулся. Ладно, давай пошевеливайся, а то на фильм опоздаем.
– Нет, нет, теперь уже не отвертишься от меня, пока не расскажешь, что меня ждет. Если это окажется правдой, то я буду твоим должником. Но это уже после того, как исполнятся твои предсказания.
– Давай в следующий раз, – Колька спешил, ему не хотелось вот так сразу раскрывать все секреты, да и стоит ли? Навряд ли друг поверит в то, что с ним произошло.
А сейчас он спешил увидеть своих друзей, которые в этой жизни были все живы и здоровы. А ведь многие из них ушли из жизни, покинув этот бренный мир. Колька представлял, как сейчас он увидит их. Было немного не по себе от этой мысли.
А вот и сельский клуб: старенький, обитый вагонкой желтого цвета. Местами краска облезла, выцвела, придавая ему обветшалый вид. Он знал, что скоро от клуба ничего не останется, и на этом месте будет разбит небольшой парк с лавочками и дорожками.
Небольшое крыльцо с перилами в русском стиле немного обветшало, готовое вот-вот рухнуть под весом ребят, которые кучками толпились на нем в ожидание кассирши Верочки, которая, как всегда задерживалась с продажей билетов.
Николай с интересом рассматривал присутствующих, изредка кивая знакомым парням и девчатам.
Его взгляд остановился на Маринке, которая скромно стояла в сторонке и ждала начала сеанса. Это она умрет самой первой из их класса во время родов. А вот Иванова Надя со своим другом Женькой, с которым они сыграют свадьбу, но их счастье будет длиться не долго. Женя умрет от менингита, а Надя переживет его всего на три года и умрет от красной волчанки, оставив свою маленькую дочку сиротой.
Колька шел мимо тех, кого не видел много лет и испытывал непередаваемые чувства,
Витька подтолкнул его к ребятам из их класса, которые стояли под черемухой, о чем-то весело болтая.
– Здорово, мужики!– Коля поочередно стал протягивать руку стоящим.
–Колян, что насчет учебы? Ты документы куда подал? – сверкая черными глазами на него смотрел Гришка. Это был его двоюродный брат по отцу и закадычный друг, с которым они в школе сидели за одной партой.
– Да никуда я не буду поступать, надоело мне учиться, в скотники решил пойти,– Николай поддел кончиком туфлей лежащий на земле фантик от конфеты.
– Считаю это неправильным решением,– подал голос Валька, который слыл в их классе самым умным и рассудительным.– Ты неплохо закончил школу и оставаться в селе…..
– Ой, хватит тебе, не всем же быть учеными, кто-то должен и здесь работать. Представьте, если мы все уедем отсюда, то наше село в скором времени опустеет.
Николай оглянулся и увидел свою одноклассницу Оленьку, которая незаметно подошла к ним и решила выразить свое мнение. Все знали, что Оля была влюблена в Колю и всегда поддерживала его. Но Николай делал вид, что не замечает этого, с насмешкой воспринимая ее заигрывания.
–Ребята, Колян сделал свой выбор, – Витек стукнул кулаком по стволу дерева.–Давайте лучше пойдем на фильм. Вон уже Верочка билеты продавать начала.
Все знали, что Витька был влюблен в Олю и ревновал ее к своему другу. Раньше между ними возникали потасовки, пока Витек не понял, что Колька не имеет на Олю никаких планов.
Ребята пошли к крыльцу и стали медленно двигаться к дверям. Небольшая толкучка у окна кассы, и вот они уже стоят в небольшом зале, который был полон народу.
– Давайте на последний ряд,– они стали пробираться к свободным местам.
–О, кого я вижу! – Оля плюхнулась на кресло рядом с Люськой, которую ну никак не ожидала здесь увидеть. Коля, который шел следом, опешил. Внутри все разорвалось и сердце плюхнулось внутри, словно рыба стукнула хвостом по поверхности воды. От этого толчка перехватило дух и он с трудом произнес:
– Оль, давай поменяемся местами.
Ольга встала:
– С какой это стати?
Но тут встрял пробравшийся к ним Витька:
– Да он хочет, чтобы ты со мной рядом сидела. Он настоящий друг! – Витек похлопал Кольку по плечу.
Ольга ворча, перебралась на соседнее кресло, а Колька сел возле Люси, которая скользнула по нему взглядом и отвела глаза.
В зале погас свет, и на белом экране стали мелькать кадры фильма, но Николай ничего не слышал, его мысли были далеко от того, что показывали. Он склонился к уху девушки и прошептал:
– Люся, можно я тебя после фильма провожу до дома?
– Но мне надо спешить к маме, ты слышал, наверное, что она тяжело больна?
– Да, знаю. Но я просто доведу тебя до дома, – он осторожно положил ладонь сверху на ее руку и почувствовал, как она слегка вздрогнула.