Разгерметизация орбитального комплекса «Мир» в космосе, пожар, потоп, потеря электроснабжения, отказ систем охлаждения. С этими нештатными ситуациями во время полета продолжительностью 184 дня довелось столкнуться космонавту, Герою России Александру Лазуткину. Накануне по приглашению АНО «Звездный десант» и команды Большого иркутского планетария он приехал в Иркутск.
В областном центре Александр Иванович провел несколько лекций для школьников, принял участие в премьере полнокупольного фильма о Вселенной «Мир, в котором мы живем», встретился с членами Интеллектуального делового клуба «Байкальские стратегии».
– Александр Иванович, говорят, что все космонавты перед полетом смотрят фильм «Белое солнце пустыни», а какие еще традиции у вас есть?
– Когда экипаж уезжает на две недели на карантин на Байконур, чтобы скрасить ожидание полета, а особенно в предстартовый день, помочь избавиться от тревог, космонавтам привозят фильмы по их заказу. Однажды кто-то заказал «Белое солнце пустыни». Второй экипаж заказал этот же фильм, третий, четвертый… Оказалось, что он затронул душу тех, кто собирается в космос.
И вот очередной экипаж сел перед экраном, а командир, который смотрел этот фильм уже не первый раз: дублером, членом экипажа, говорит: «Пойду я пройдусь». В итоге фильм он так и не посмотрел. На следующий день они благополучно стартовали, улетели, а через какое-то время командир серьезно заболел, да так, что экспедицию закрыли, а экипаж вернули на Землю. Врачи начали разбираться, в чем дело, проблему нашли. Пока разбирались, кто-то вспомнил, что командир ушел с середины фильма. С тех пор никто не уходит. Даже иностранцы смотрят этот фильм на русском языке, хоть и мало что там понимают.
– С чем, по вашему мнению, можно сравнить состояние невесомости?
– Например, когда мы летим на самолете и попадаем в воздушную яму, то возникают очень похожие ощущения. Во время тренировочных полетов на специальном самолете в ходе подготовки космонавтов тоже создается невесомость. Правда, ее продолжительность составляет 20 секунд и начало у нее другое. Похожи на невесомость ощущения во время подводного плавания.
Я помню, как мы прилетели на орбитальный комплекс «Мир». Был полет, перегрузка, двигатели остановились, а вот этого ощущения провала, как в самолете, не было. Я пристегнут к креслу, в руках – бортовой журнал. Подумал, если отпущу его, то он полетит. Отпустил его, а он просто повис в воздухе. Я отстегнулся, полетел на станцию и воспринял это спокойно, как будто так и надо.
– Доводилось ли вам видеть в космосе что-то необычное, необъяснимое?
– Да. В Тихом океане недалеко от экватора я увидел зону, где вода в буквальном смысле кипела. Причем весь Тихий океан был спокойным, а там был приличный шторм, с барашками. Барашки были большой длины, а динамика их появления выше, чем при обычном шторме. Я хотел заснять это явление, когда мы опять будем пролетать рядом, через полтора часа. Но когда мы опять подлетели к этой зоне, то там уже ничего не было. Была спокойная вода.
У ученых были версии, что так извергался вулкан на дне океана. Однако сейсмологи сказали, что в это время было тихо, колебаний земли не было зафиксировано.
Чем пахнет космос
– Доводилось ли сталкиваться с космическим мусором?
– О мелком мусоре, который не представляет опасности для станции, с Земли нас не предупреждают. А когда большой, то ставят в известность, что в такое-то время будут включены двигатели, и станция будет маневрировать. Ведь она управляется с Земли.
У меня есть история про НЛО. В космосе в иллюминаторе на фоне нашей планеты я увидел движущийся продолговатый объект. Было очевидно, что это не метеорит, а что-то цельное и рукотворное. Я решил не лететь за фотоаппаратом, чтобы не упустить этот загадочный объект из виду. Даже достал лазерный дальномер, чтобы понять, как далеко он. Потом объект появился на фоне панели солнечной батареи, и я увидел, что это – обыкновенный болт и даже разглядел резьбу на нем. Очень удивился, что не узнал болт, но откуда он взялся в космосе?
– Александр Иванович, чем пахнет космос?
– Наверное, правильнее будет сказать, чем пахнет на станции. Когда мы пристыковались и открыли люк, я залетел и подумал: «Хороший воздух, но с привкусом металла». Когда через полгода мы вернулись на Землю, мне пришло в голову: «Ничего не изменилось, воздух такой же, как на станции». После того как на станции случился пожар, это произошло в начале полета, мы долгое время жили в этом воздухе, ничего не чувствовали потому, что привыкли. Потом к нам пристыковался шаттл с американцами, мы их приняли, а через неделю командир их говорит: «Ну у вас тут и воздух!».
– Каким образом на станции возник пожар?
– Загорелась кислородная шашка – цилиндр из нержавеющей стали. Ее необходимо было вставить в один из приборов, чтобы он работал. Я сделал это и понял, что она работает по-другому. На одной из стен станции, где располагался прибор, начался пожар. Хорошо, что мы заметили его сразу и оперативно потушили. Это было 23 февраля, если бы я не услышал начала пожара, то случилась бы разгерметизация.
Когда мы тушили пожар, да и при возникновении других нештатных ситуаций, у нас не было страха. Мы просто делали то, что должны были сделать. К счастью, во время пожара никто не пострадал, ожогов не было. Но самое страшное, что появился дым. Куда его девать? Форточку ведь не откроешь. По инструкции мы должны были эвакуироваться на транспортных кораблях, но один из двух кораблей тоже был задымлен. Не бросать же нам остальных членов экипажа на станции.
Мы находились в противогазах, которые нужно было менять каждые два часа. Через какое-то время командир корабля принял решение снять противогаз, чтобы проверить, можно ли находиться без него. Оказалось, что можно.
Прошло несколько дней. Было утро, мы пили кофе и слушали музыку. Радиолюбители со всего мира присылали нам то, что о нас пишут в газетах. И вот нам приходит сообщение, что австралийская газета написала: «В настоящее время международный экипаж станции мир находится в депрессивном состоянии. Он измотан нештатными ситуациями, нет электричества, они не могут согреть себе пищу, не работает туалет». Мы послушали это, улыбнулись и один из коллег сказал: «Как хорошо, что они не видят, что у нас происходит на самом деле!».
Мой полет был полон приключений и нештатных ситуаций, но если бы после его окончания меня спросили, хочу ли я остаться, я бы ответил утвердительно.
Мечта о профессии космонавта
– Александр Иванович, чем вы занимаетесь сейчас на Земле?
– С 2004 года в Красноярске реализуется молодежный научно-образовательный проект «Космическая одиссея». Его участники на практике знакомятся с профессией космонавта, проходя основные этапы подготовки космонавтов – от отбора до виртуального космического «полета». Работаем мы вместе с исполнительным директором Галиной Викторовной Яковлевой.
При всей романтичности профессии космонавта мечта о ней требует определенного багажа знаний и личных качеств претендентов. Для нас было важным, чтобы ребята могли общаться с летчиками-космонавтами, изучать теорию и приобретать опыт общекосмической подготовки.
Помимо «космонавтов», в проекте принимают участие «исследователи», которые решают научно-технические задачи, связанные с программой космического полета, жизнеобеспечением экипажа, а также занимаются вопросами создания и совершенствования ракетно-космической техники в интересах своих предприятий.
У нас есть и проект для школьников – «Малая космическая одиссея». Его задача познакомить ребят с историей космонавтики и космической техникой, чтобы потом можно было перейти во взрослую «Космическую одиссею». Мне бы хотелось, чтобы в рамках этой программы школьники получали теоретические и практические навыки: проводили исследования, собирали и обрабатывали результаты, занимались анализом. Например, во время занятий мы измеряем и взвешиваем Землю, а также вычисляем ее динамические параметры, например, скорость вращения.
– Хотелось, чтобы такая школа обязательно появилась и в Иркутской области. Мы обязательно обсудим этот вопрос с участниками клуба «Байкальские стратегии», – прокомментировала исполнительный директор клуба Эльмира Семенова.