В этот день, а это как сейчас помню было в послеобеденное время, когда солнце перевалило через зенит, откуда я возвращался пешим ходом домой уже и не припомню, было довольно жарко, поэтому и пробирался я вдоль дворов в тени уличных деревьев.
Может этот июльский день перевалившего за половину месяца, так бы отчётливо не врезался в мою память, если бы, не одно но.
Я неспешно шагал со стороны магазина, ещё того сельпо, кооперации смешанных товаров, вывеска которого красовалась с правой стороны от входа магазина, саманного строения крайнего по нашей улице.
Отчего я шёл пешком, а ещё не освоил езды на велосипеде и случиться это приятное событие, когда поеду самостоятельно, не раннее будущей весны.
Подошёл я к восточной части школьного двора, отсюда и до клубной территории не было ни единого дерева, с интересом поглядывал во двор и на саму нашу хуторскую школу, в которую только предстояло идти годами двумя позже.
И только я собрался в быстром темпе проскочить разогретый под летним солнцем участок дорожки, как со стороны ещё того старого клуба, вросшего в землю, с маленькими оконцами со ставнями и деревянным крылечком, вышли трое рябят; Митька, Надька и её младший брат Сашка.
Времена я вам скажу, были ещё те, когда детвора делилась на краины, а значит на своих и чужаков.
Появление на чужой территории не сулило ничего хорошего, для профилактики могли и по шее надавать, чтобы знал кто на данной территории хозяин.
Наша улица разделена была на три части, самая лояльная восточная краина, наша западная более агрессивная и срединная часть, с отдельными вкраплениями редкостного выпендрёжа, от колодца на бульваре и примерно до клуба.
Территория у самого клуба считалась нейтральной, как и территория у магазина.
Вот эти трое ребят относились к срединной части улицы, мне пришлось сбавить свой темп до самого медленного и сделать вид, что я проявляю заметный интерес к школьному участку за забором.
Они, заметив меня, развернулись в мою сторону и начали кричать:
-Конец света!
-Конец света приближается!
Особенно старался Митька, вкладывая в слова нотки страха.
С Митькой мне уже приходилось общаться, он с Петькой учился в одном классе, по характеру был спокойным и миролюбивым пацаном, такой здоровенький розовощёкий пухлячок, за словом в карман не лез, мог в любой момент и весело с острить.
Но одно дело, когда находишься в компании своих товарищей, и совсем иная получается ситуация, когда ты в одиночестве шагаешь по улице, а тем более, когда на тебя обращают внимание.
Не приятное ощущение вам скажу, но делать нечего, домой - то идти надо и я брёл, ожидая пусть не физического, но словесного приставания - воспитания.
Я уже дошёл до школьного строения за забором, а ребята не переставили выкрикивать:
-Конец света!
-Надвигается конец света!
-Берите простыни и идите на кладбище!
Надька свои выкрики сопровождала взмахами руками, подобно взлетающей птицы.
Я совершенно не понимал суть происходящего и зачем с простынями идти именно на кладбище.
Видимо я был из тех самых, кто не был в курсе предстоящих событий.
Ребятам не терпелось стоять на одном месте, и они шеренгой двинулись мне навстречу, сошлись мы в том месте, где между двух рядом стоящих акаций, это уже клубная территория, имелся турник, концами вросший в стволы деревьев.
На меня смотрело три пары глаз и на полном серьёзе повторяли:
-Конец света!
-Конец света!
Сашка младший брат Надьки хоть и не совсем выговаривал слова, но мне как - то было не смешно.
Я понимал, что пропустил чего – то главного на сегодняшний день, но вот что именно не мог сообразить, а мне толком ничего не объясняли и я тупо смотрел на них.
Чувствовал я, как внутри меня зрела и разрасталась непонятная неприятность, с лёгким страхом от не понятности ситуации.
Меня смущало одно, они знали то, что не знал я, а спрашивать у них стеснялся, чтобы меня не подняли на смех.
Глядя на их невозмутимые лица, где –то даже подумывал, что меня просто на просто дурачат и водят за нос, и я попался на новый вид розыгрыша, что частенько случалось на наших хуторских улицах.
Я стал обходить ребят стороной, но мне преградили дорогу, взяв в полукольцо, продолжили познавательную беседу с явной таинственностью.
-Скоро солнца не станет!
У меня так и ёкнуло внутри:
-Как это солнца не будет?
-Куда же оно денется?
Митька нагонял страху:
-Солнце потухнет и станет темно, как ночью.
-Наступит конец света!
-Осталось около двух часов и всё!
-Бери белую простынь и беги на кладбище.
-Там скоро все соберутся.
Я не мог ни как понять и осознать:
-Как же так получается, солнце светило, светило и вдруг потухнет.
-Почему и от чего?
Первое что пришло на ум, это бежать домой.
Митька словно уловил мою мысль, предложил:
-Идём по домам.
Глядя в упор на меня, ободряющим голосом, сказал:
-Пошли, доведу тебя до своего дома.
Уже вчетвером дошли до аллеи, идущей к клубу, свернули в сторону бульвара, ребята продолжали выкрикивать:
-Конец света!
-Конец света!
А я был морально подавлен новостью, что в ближайшее время потухнет солнце, брёл молча.
На бульваре мы разделились, Надька с Сашкой перешли дорогу по их порядку дворов и потопали к себе домой, не доходя до калитки, на прощание выкрикнули:
-Конец света!
-Люди, конец света пришёл!
Митька также им в ответ крикнул:
- Ожидайте конца света!
Я был в тяжких мыслях:
-Как же так получилось?
- Почему солнце потухнет?
-Неужели ничего нельзя сделать.
Митька, видя моё понурое лицо, продолжал нагонять на меня страху:
- Солнце будет закрываться с одного края.
-Будет постепенно темнеть и потухнет.
- Завоют собаки, замычат коровы.
-Петухи начнут кукарекать, а куры бегать не находя себе места.
- Станет темно как ночью, даже звёзды видно будет.
Что будет дальше, он мне не успел рассказать, дошли до его двора, он свернул к своему двору, остановился на середине дороги и таинственно произнес:
- Конец света!
Какая тяжкая ситуация, в такое не подходящее время, на дворе лето, радоваться надо, а тут такое, потухнет солнце.
Неужели всему конец, а где же справедливость?
Одни значит, успели пожить, а как же остальным?
Я спешил домой, там с родителями будет мне спокойнее, вот от них и узнаю ответы на многочисленные вопросы.
С хмурыми мыслями я добрёл до колодца на бульваре, когда бросил взгляд в сторону двора нашего взрослого товарища, на душе произошли явные изменения в лучшую сторону.
На лавочке сидел улыбающийся Витёк, в сопровождении нашей весёлой компании пацанов, он как всегда чего – то хохмил, а пацаны смеялись.
Его весёлое настроение по каналам местного значения телепатической связи тут же передалось мне, в моём сознании и на душе мгновенно наступило просветление и тёмные думы, как по волшебству покинули мою озабоченную голову.
У двора бабки Конистяпихи я перебрался по кладке через уличный канальчик и почти бегом направился туда, где отсутствовало уныние и присутствовала бодрость духа.
На меня особо не обратили внимания, быстрого брошенного взгляда вполне хватило понять, что подошёл свой человек, как я вскоре понял, шло интересное обсуждение.
Витёк скаля свои огромные зубы, которым любая лошадь позавидовала бы, объяснял, что нужно коптить стёкла, через которые можно будет смотреть на солнце.
О копчении там рыбы или окороков с салом, я имел хорошие познания, сам принимал участие, помогая отцу, но вот как коптить стёкла, тут я совершенно не имел, ни какого представления, о таком забавном процессе.
Мне не терпелось поделиться со всеми только что узнавшей новостью, я выждал удобного момента и когда поведал товарищам, что скоро начнётся конец света, Витёк закатился весёлым смехом.
На моё удивление оказалось, он был в курсе, что вскоре начнётся затмение солнца и ни какого конца света не будет, луна только на время закроет солнце.
Примерно через полчаса он повёл всех нас к себе во двор, там, где недалеко от сарайчика стояла летняя печка.
Принёс старый резиновый сапог, ему помогли придерживать сапог и он ножом нарезал из него полосок сантиметра по три ширины.
Затем вместе с ним сходили к северной стороне его хаты, где у загаты, разделяющей два соседних участка, выбрали несколько подходящих кусков битого оконного стекла.
Вернулись обратно, где Витёк сложил в стопку три красных кирпича, на них положил выбранные стёкла, подпалил полоску резины, дал ей разгореться, затем взял кусок стекла в левую руку, а снизу поднёс чадящую резину, делая под стеклом круговые движения.
Мы с любопытством окружили нашего товарища и смотрели, как чёрная сажа оседала на стекло. Витёк посмеивался и произносил своё коронное слово:
-Гоббздыч!
- Ха - га – га.
Слово, которое в нашей уличной компании считалось за приветствие, а также признаком весёлого настроения и одобрения.
Это развесёлое слово им услышано было в далёком детстве, когда на одной из хуторских гулянок, подвыпивший народ, горланя песни, пустился в пляс, а за отсутствием музыкальных инструментов, кто - то из подвыпивших гуляк орудовал двумя крышками от кастрюль, с грохотом стучал ими и выкрикивал:
-Гоп, гоп!
-Бздыч, бздыч!
Витёк затемнил центральную часть стекла, поднял его, посмотрел через него на солнце, посчитал, что не достаточно закоптил, продолжил процедуру.
Вместе со стеклом у него закоптились ногти и кончики пальцев на правой руке, от догоравшей полоски резины, которую он выбросил на землю, а через закопчённое стекло посмотрел на солнце, после чего одобрительно произнёс свое коронное слово и предложил нам посмотреть через него на солнце.
Каждому хотелось первым посмотреть через стекло на солнце и началось:
-Дай я!
- Дай мне!
- Хватит смотреть, дай и другим!
Когда стекло оказалось в моих руках, и я посмотрел через стекло на солнце, был поражён ровным, круглым диском, похожим даже цветом на желток яйца.
Я с интересом рассматривал солнце, а мои друзья уже каждый лично для себя, ухватили по куску стекла и подпалив полоски резины коптили стёкла.
Я передаю стекло одной из девчонок с нашей улицы, которые зашли чуток позже, посмотреть, чем мы тут интересным занимаемся, беру кусок стекла вытянутой формы и присаживаюсь к компании коптящей стёкла.
Спонтанный астрономический кружок кропотливо, с серьёзностью на лицах, проявляя упорство, готовились к диковинному явлению.
У одного из участников этого занимательного действия от перегрева лопается стекло, пришлось всё начинать с начала, Витёк внимательно наблюдал за нами, не забывая давать советы.
Я приподнимал стекло, поглядывал на солнце, пытаясь добиться качества Витькова стекла, но сажа ложилась на стекло где густо, а где и пусто, но я старался, если Витёк сумел, то и у меня получится.
Вот уже Игорь и Серёга закоптили стёкла, даже устроили спор, у кого лучше вышло, Колька также закончил коптить и смотрит в сторонке с друзьями на солнце, меня пробивает волнение, ребята уже смотрят, а я всё копаюсь.
Внутри меня происходит борьба, и так сойдёт, уже хорошо, вполне достаточно, а с другой стороны, куда спешить, ещё не началось затмение, сиди не рыпайся, успеешь посмотреть.
Полоска резины догорая, прижигает пальцы, что делать?
Брать новую или ну её и так хватит.
Поднимаю глаза, смотрю на пацанов, те смотрят через своё стекло, через стёкла товарищей на солнце, спорят и хвастают, чьё стекло лучше.
Решаю дальше коптить, чтобы у меня вышло лучше, чем у всех, поджигаю ещё одну полоску резины, продолжаю круговыми движениями наносить сажу на стекло.
И вдруг слышу:
-Вон! С краю пошло!
Это Серега первым заметил наползание тени луны на диск солнца.
Колька с Игорем всматриваются, но изменений не видят:
- Где?
-С какой стороны?
-Да вон с этого края,
тыча пальцем в сторону солнца, взволновано говорит Серёга.
Я бросаю затею с дальнейшим копчением и присоединяюсь к друзьям, внимательно вглядываюсь на солнечный диск и ничего там не замечаю.
Витёк забирает своё стекло у девчат и присоединяется к нам.
Солнце висело на небосводе в районе двух часов, если смотреть от того места где мы стояли, то солнце перевалило через конёк крыши и находилось над западной частью хаты Витька.
Меня радостно передёрнуло, когда я действительно увидел, как тонкая выпуклая полоска прикрыла с правой стороны диск солнца:
- Пацаны!
-Вон там смотрите!
Ну, кто теперь признается, что не видит, когда уже ясно видно всем, даже Витёк одобрительно признал начало затмения.
Луна прикрывала всё больше и больше диск солнца, наш астрономический кружок под руководством старшего товарища, был поглощён наблюдением.
Я решил немножко сменить место наблюдения, оглянулся на мгновение назад и был поражён, как с усердием и торопясь наши девчонки пытались закоптить стёкла, но в данную минуту мне было не до них, в каждую секунду уменьшался диск солнца.
Вот уже от диска оставался видимый месяц, который прямо на глазах молодел, отчего в нашей компании не переставали вести комментарии.
Я ещё раз удивился, когда рядом с собой увидел девчонок, смотревших через свои стёкла на солнце, они не стали клянчить у нас стёкла, чтобы посмотреть затмение, а быстро сообразили и сделали сами.
И когда диск солнца закрылся полностью, раздались одобрительные крики, фиксируя для истории, что мы стали, свидетелями полного солнечного затмения, глядя вокруг себя, во двор и на улицу отметил наступившие сумерки, но вот чтобы завыли хуторские собаки, не припомню, может мы, слишком шумно вели себя.
Первый появившийся луч солнца был встречен ещё с большим восторгом, радуясь скорой победы света над тьмою, вокруг становилось всё светлее.
Зарождался молодой солнечный месяц, который с каждой секундой становился старше и мощнее.
А ведь я не сразу сообразил, что в какой – то момент присутствовала прохлада и когда большая часть диска очистилась, то опять почувствовалось летнее тепло.
Когда солнечный диск окончательно стал чист, это событие приветствовалось нами восторженно.
Подобно закончившемуся киносеансу, начались обсуждения и беспорядочные передвижения, что делать далее со стеклом я не знал, на всякий случай ещё раз посмотрел на солнечный диск, чего ещё там хотел увидеть, сам не знаю, наверно хотел убедиться, что с нашим солнцем всё в порядке.
Стёкла за ненадобностью вскоре выбросили обратно под загату, а сами вышли на улицу, где вскоре и разошлись по домам.
Я шёл к дому полный самодовольства, радуясь, что всё так замечательно закончилось, и чувствовал в желудке приступы лёгкого голода.