Состав функциональной системы
После того как прояснилось само понятие функциональной системы, другим важным общим вопросом становится определение состава этой системы и роли ее отдельных компонентов. Именно в этом пункте довольно часто возникают существенные расхождения между функционально-целевым представлением о системе и всем тем, что очень широко определяется термином "система" без каких-либо строгих ограничений формулировок и понятий.
Функционал статических инфраструктурных систем типа системы кровообращения и пищеварения постоянен, он возникает при рождении и не прекращается на протяжении всей жизни организма, меняя лишь свою интенсивность. Совокупность этих функционалов может быть охарактеризована как поддержание и сохранение биологической структуры.
Говоря о системе в этом последнем смысле, мы выделяем из целого организма какую-то часть, объединенную типом анатомического строения или типом функционирования, но по сути дела исключаем возможность понимания этих выделенных структур в истинном системном плане. Совершенно очевидно, что система кровообращения никогда не выступает как нечто отдельное. В полноценном организме кровообращение всегда ведет к получению какого-то приспособительного результата (уровня кровяного давления, скорости кровотока и т.д.). Однако ни один из этих результатов нельзя получить только за счет системы кровообращения. Сюда непременно включаются нервная и эндокринная системы, другие. Все эти компоненты объединены по принципу взаимосодействия. Такие системы можно называть морфологическими (неизменными по своему составу и назначению) и, тем самым, четко различить их с системами функциональными, динамическими. При функциональном системном подходе вопрос идет об акценте не на каком-либо анатомическом признаке участвующего компонента, а на принципах организации многих компонентов, из множества анатомических систем, с непременным получением результата деятельности этой разветвленной целостной системы.
Функциональные системы складываются из быстро мобилизуемых структур в масштабе целого организма. На их деятельности и окончательном результате не отражается исключительное влияние какого-нибудь анатомического типа участвующей структуры. Больше того, компоненты той или иной анатомической принадлежности мобилизуются и вовлекаются в функциональную систему только в меру их содействия получению запрограммированного результата.
Если постараться выразить то же самое языком обобщенного прикладного примера, то можно сказать, что ни одна из морфологических систем организма не имеет собственного целеполагания, а интересы поддержания их внутреннего равновесия и органической структуры подчинены интересам достижения общесистемных целей.
Именно это обстоятельство – подчиненность морфологических систем функциональным – и приводит к возникновению в первых различного рода нарушений, вплоть до органических «коррекций», которые на бытовом языке называются болезнями.
Как мы уже знаем, эти компоненты, входя в систему, теряют свои избыточные степени свободы; остаются лишь те из них, которые содействуют получению именно данного полезного результата, поскольку поведение в целом представляет собой целостное пространство результатов. Т.е. морфологические системы могут быть либо гиперактивированы, либо, наоборот, подавлены, причем иногда на весьма продолжительное время.
Хотелось бы отметить еще одно важное обстоятельство. Это свойство внезапной мобилизуемости структурных элементов организма в соответствии с непрерывными функциональными требованиями, которые функция предъявляет к структуре. Под свойством мобилизуемости понимается возможность моментального построения любых дробных комбинаций, обеспечивающих функциональной системе получение полезного приспособительного результата. Практически, если бы не было этой потенциальной способности структур к внезапной мобилизуемости, причем в любой аранжировке, моментальная организация функциональных систем была бы просто невозможна.
Все это приводит к постановке по крайней мере двух кардинальных вопросов, без понимания которых трудно рассчитывать на понимание и управление механизмами сложных функциональных систем организма.
1. Различается ли чем-либо принципиально архитектура функционирования как у весьма элементарных, так и у сложных субсистем? Иначе говоря, функционируют ли системы всех уровней по одной и той же архитектуре, которая характерна для функциональной системы вообще, или эти архитектуры чем-то отличаются друг от друга?
2. Какими конкретными механизмами соединяются между собой субсистемы при образовании суперсистемы? Учитывая наличие в функциональной системе определенного количества специфических для нее узловых механизмов, вопрос можно поставить более конкретно: какими именно узловыми механизмами своей архитектуры соединяются субсистемы, чтобы образовать суперсистему?
Отвечая на первый вопрос, нужно исходить из того вывода, к которому мы пришли при формулировке самого понятия "система". Центральным моментом для системы является результат, так как любой комплекс и любое множество становятся системой только благодаря результату.
Вместе с тем, система не может быть стабильной, если сам результат своими существенными параметрами не влияет на систему обратной афферентацией (проще говоря, через обратную связь). А если это так, то любая система, какой бы значительной она ни была в иерархическом ряду, должна подчиняться этим правилам.
Эти соображения приводят нас к окончательному и фундаментальному выводу о составе иерархии: все функциональные системы независимо от уровня своей организации и от количества составляющих их компонентов имеют принципиально одну и ту же функциональную архитектуру, в которой результат является доминирующим фактором, стабилизирующим организацию систем.