Вечер после усталого-усталого дня, в котором было много всего. Папа укладывает человека (человеку четыре). Мама уселась рисовать (в первый раз за последние пару месяцев). Все вроде бы идет по плану – книжки, массажик. Но глаза уже закрываются, и вдруг становится нужна именно мама. Мама, в свою очередь, знает, что если сейчас ляжет, то тут же уснет и никакого маяка на камне не получится. А следующий выходной ух, как не скоро. Объясняю, что сегодня укладывает папа, я могу только обнять. Человек накрывается одеялом с головой и обижается.
Иду рисовать. Лежит. Через минут пять приходит за мной в гостинку, встает за моим креслом и робко произносит, что он теперь не наш сын. На вопрос «Почему» объясняет, потому что никто его не укладывает. На вопрос, «Чей же он теперь сын» отвечает, что ничей, и пойдет жить на улицу. Отзеркалив мой беглый взгляд в окно, за которым ух, как темно, уточняет, что на улицу пойдет завтра, сразу, когда посветлеет.
Сижу, рисую и думаю, как же ответить человеку. Честно говоря, даже молюсь о мудрости. Ведь признаться, это первая обида в его маленькой жизни. И что-то подсказывает мне, что моя реакция на нее будет паттерном того, как он, будучи взрослым, будет реагировать на обиды других, может быть, очень близких ему людей. Проходит минуты три. Продолжаю рисовать. Говорю, вот не знаю, какую кисточку взять для верхушки маяка. Голос из-за кресла констатирует, что не может помочь мне с выбором, потому что он не мой сын. Не выдерживаю. Сажусь рядом. Говорю:
- Ты на нас обиделся, потому что мы тебя не укладывали?» Кивает.
- Но ведь папа читал тебе книжку? Кивает.
- И делал массажик?
- Делал.
- А мама очень хотела порисовать, и поэтому попросила папу тебя уложить? Ну-ка дай проверю, чей ты все-таки сын. Начинаю целовать любимую щечку.
- Здесь вроде бы мой…
Целую вторую.
- И здесь. А может, уши не мои? В ход идут губы, лоб и пуза. В конце концов, по ранке на ручке выясняется, что это, несомненно, наш сын. На этом моменте у человека на лице большая улыбка. Он обнимает меня крепко-крепко и секунд через двадцать спит…
Думаю, если не дай Бог когда-то на этого человека кто-то захочет обидеться, может быть, он не будет доказывать свою правоту, обижаться в ответ или говорить что-то в стиле «Ну и иди, куда решил». А просто войдет в усталое положение собеседника, сядет рядышком, и разрешит все это недоразумение более менее мирным путем?