...Моё сердце ушло в пятки. Стоило мне отойти от легкой тошноты после маневрирований Кроу (которых я явно не ожидала и таблеток выпить даже не думала), как она уже выходит из машины, разминая с хрустом руки, чьи ладони быстро сжались в кулак. Я и забыла о своем паршивом состоянии и поспешила выискивать среди своего подола замок пряжки. Боже, будто не хватало мне еще парочки бедолаг, прикованных к койке. Меня одолела паника и тряска колен, когда я поняла, что надевать пышное платье было настолько сильным заблуждением. Мне было жгуче обидно, ведь платья я давно не носила. Я готовилась к этому дню слишком долго, чтобы проводить его, складывая друзей в травмпункты. Дыхание участилось и я, уже в злобе, ударила себя по бедру, которое, опять же, было защищено слоями бледного льна.
Нет, так дело не пойдёт. Снова осмотрев себя, я провела рукой от ремня, сковывающего талию, и наконец добралась до замка. Как можно было не догадаться. Щелчок, и я была свободна. Я быстро встряхнулась, желая поскорее избавиться от этой глупой штуки, и громко вздохнула, пытаясь успокоить себя. Но, взглянув в окно прямо слева, я сорвалась с места и быстро дотянулась до дверного замка. Какие же они идиоты! Почему я не могла двигаться быстрее!?
Я нервозно кинулась к двери, снова выискивая себе выход. Буквально вылетев из машины, я подбежала к Кроу и незнакомцу, знатно друг друга калечащими. Он уже не был способен до нее и рукой дотянуться, как я поспешила её хоть как-то оттягивать от бедного мужчины. Я вцеплялась ногтями в её воротник, отцепляя от незнакомца и, стоило мне наконец выдохнуть, как она падает на землю. Я опустила взгляд а её... её голова уже прижата к асфальту. У меня не нашлось мочи реагировать. Моя голова похолоднела, а тремор ног и рук, казалось, настолько увеличился, что я чувствовала его изнутри. Я сморщилась, стараясь выдавить из себя хоть какое-то решение.
...
12 апреля. Прошла неделя с проишествия.
Я уже какой день не могу найти в себе сил нормально завтракать, не то, что готовить что-то. Спать тоже не выходило: меня навещали кошмары и холодный пот. Я много читала; пыталась избавиться от головных болей; ходила на прогулки; старалась заводить новых знакомых... но чем бы я не занималась, все тщетно. Я зависала в ступоре и старалась сдержать слёзы. Много слёз, уж поверьте. Меня бросала в дрожь одна только мысль о посещении Рейган и Кроу. Я не могла, нет. Я не могла и секунды провести с одним или второй, а ведь в конце концов мне просто пришлось бы. Увидеть их лица или просто слышать голоса уже давило на меня. Я просто бы не смогла и двинуться в их сторону. Мне не хватало смелости узнавать о их состоянии чаще раза в три дня, ведь потом я еще три пыталась забыть об этом... об этом всём.
...
15 апреля. Я наконец осмелилась дойти до больницы. Грязно-белые потолки и полы, стены увешанные активистскими картинками. Контрастные цифры и глубокие двери, которые закручивали мое тело в угнетения и боли...
...Незнакомца, которого, как оказалось, звали Ноа ***, наконец подлатали. Он обошелся несколькими синяками, ушибами и глубокими порезами, не считая ужасного повреждения легкого, из-за которого бóльшая часть его одежды оказалась в мокроте и крови. Нам пообещали, что это исправится после нескольких дней покоя и регулярной проверки. Я встречалась с ним не в последний раз, ведь в этой больнице мне еще стоит навещать и моих друзей, которым простым покоем не отделаться.
Я перебирала пальцами в своих карманах, не находя в себе мотивации с ним говорить. Я не уверена, знаю ли я о нем что-то больше имени. Может, я что-то упустила...
– "Было бы лучше, если Вы посетили и другие больницы. Не думаю, что это все, чем могло обернуться..." – Мой голос стихал на протяжении моей речи. Заметив это, мне стало ужасно стыдно. Я потупила глаза вниз, виновато молча перед залатанным Ноа. Мне было слабо и колко больно смотреть на его лицо, что уж говорить о следах его ушибов. – "Простите,– Я обнадёженно подняла голову, все еще избегая возможного зрительного контакта. – Я не знаю, что нашло на мою спутницу. Возможно, я бы могла как-то еще это компенсировать," – Не могла, но должна была предложить. Я, с натяжно-напряженной ухмылкой вниз, посмотрела на него. Его глаза были уже давно заключены на мне. Я чувствовала это и раньше, но теперь, видеть его взгляд, точно таким же, каким он был несколько дней назад, несмотря на все события... я просто не могла поверить в то, что мне ещё хватало совести смотреть на него. Какая же я жалкая...
...
17 апреля. Это вечер, встала я сегодня поздно, так что не была уверена, что вообще дойду до клиники. Меня взбодрил колкий и прохладный ветер, обдувавший мое лицо и щиколотки, на которые я не вспомнила натянуть носки или гетры. Тусклые фонари наконец прекратили слепить и сжалились над моим мелким силуэтом утра. Меня освещал фиолетовый цвет сумерек, перемешанных с ложной влагой. Я пыталась согреть обсохшие руки дыханием, пока стояла в очереди на ресепшн.
Я снова тут. Врачи уже стали приветливее. Кажется, будто это место тоже начинает вводить меня в слабости прошлого. Но приходить ещё реже мне было бы просто неловко, так что я продолжала переступать через себя. Всё же, следовать за одетой в мерзотно-синий халат женщиной, было лучше, чем разбираться в множестве коридоров. Вежливо отблагодарив моего гида, я остановилась перед заветной дверью. Два три и семь. Нет. Я наконец здесь. Спустя столько времени, я только сейчас была тут. Что, если он уже не спит? Как давно он мог знать, что я не появлялась все это время? Нет, я бы просто не придумала себе оправдания. Но и идти назад я бы не собралась. Тогда это станет непростительным. Моё сердце разделял воздух между ручкой томной дверцы и моей руки. Слишком медленно, но быстрее я не могла...
Я медленно перешагнула порог и, быстро и тихо закрыв за собой дверь, я замерла на месте. Он был здесь. Рейган, мой Рейган. Он, в белом одеянии и прикованный к капельнице, как конь к колу. Мне стало не по себе, но все же я не могла отвести от него взгляд. Я так скучала. Я тихо поздоровалась и теперь, когда он посмотрел на меня, я стояла на прежнем месте, ожидая приглашения. Легкий кивок и я уже около окна, прямо перед Рейган.
– "Я принесла тебе яблок. Тут еще несколько книг, которые ты так и не дочитал... – моя рука блуждала по глубокой сумке, которая была пуста даже не наполовину. Там были только пара книг и бордовый контейнер с нарезанными яблоками, – Меня не хватило на большее," – я секундно посмеялась, нервно пытаясь открыть контейнер. Моя слабая улыбка спала, когда я поняла, что тремор и холод моих рук просто не позволял мне отворить простейшую крышку. Мне ужасно стыдно. Я даже не спросила как у него дела или как он себя чувствует, а уже поспешила отдать ему подарки и вернуться в свое тесное одиночество. Нет, я не могла так с ним себя вести.
Мой взгляд пал на его лицо. Всегда бледное и такое тёплое для моих глаз. Я размякла и, всё ещё сжимая в руках контейнер, почувствовала, как мое дыхание сбилось. Я заморгала и не могла придумать, как мышцам на моем лице вывернуться, лишь бы не превратиться в мокрый капустный лист.
"Рей, прости, прости пожалуйста. Я не могла приехать раньше," – я бормотала, слыша то, как мой язык просто отказывался вертеться и тоже увял в вязкую нервозность. Меня будто сжимали снаружи и изнутри, разрывая на мельчайшие куски...
...
20 апреля. Уже теплеет. Я с большей тревогой выхожу на улицу. Последнюю пару дней я совсем не выходила, так что, перед очередным визитом и получении очередной панической атаки, я решила прогуляться. Парк всегда был тем местом, которое я пропускала гуляя с кем-либо, так что воспоминаний он в себе не нёс абсолютно. Так было проще. Я взяла с собой остатки черствого хлеба, который есть мне было бы, как минимум, трудно из-за твердости, а как максимум, из-за нехватки совести. Я тихо уселась на булыжник около пруда с единицами уток. Это утро вторника, так что в парке было ни души, все куда-то спешили вдали от этого места.Конечно, пара работяг переходили и сквозь дорожки над прудом, но на меня дела им не было, что было взаимно. Я накрыла хвостом вязаного шарфа свои обнаженные ветру колени, уложив поверх свои руки и начала ковырять батон в моих руках. Утки быстро среагировали: через пару метров от меня образовалась небольшая кучка птиц. Я не особо внимательно наблюдала за их трапезой. Мне не симпатизировали птицы, я не уверена, что сейчас мне могло симпатизировать хоть что-то. Я пыталась убежать от всего, что могло вызвать хоть каплю эмоций...
Один, восемь и семь. Любезный медбрат пожелал мне удачи и отворил передо мной дверь. Я глубоко вздохнула и вошла в палату Кроу. Она была в постели. Голова перевязана, а остальная её часть прижата к кровати датчиками. Тут я уже опустела. Пищащий такт смутнел в моей голове и я просто смотрела. Смотрела за тем, как Кроу чуть ли не убивалась из-за своих же раздражений. Раздражений и переживаний, которые она привыкла впрягать и не пускать дальше своей плотной головы. И вот, трещина, вызволившая её тоску наружу ввиде крови, снова заткнула её. Заткнула и отправила в бледную комнату без сожителей. Медбрат начал диктовать мне усложнения и прогноз Кроу. Я слушала только первые две его фразы. Потом я будто уснула стоя. Кошмар, вот он. Я в больнице с тремя калеками. Мне просто не хватало слов и сил даже думать о том, что я одна осталась невредимой. Это все из-за меня. Они страдали потому что я не могла зафиксировать себя хоть где-то и хоть как-то. Меня наверняка считают бесполезной дурашкой, которую все готовы лелеять лишь из-за приятного лица, которое уже не было таковым с тех пор, как я увидела чуть ли не две с половиной смерти...
Медбрат болтал недолго. Мужчина, видно, заметил, что реакции на его слова не поступило и он замолчал. Легкий толчок в моё плечо заставил меня очнуться. Я отшуганно посмотрела на медбрата. Он вопросительно указал на мою спину. Я, не совсем поняв, что он имел ввиду, все же кивнула. Медбрат неблизко подступил. Он снял перчатку с правой руки и легким движением начал поглаживать мои лопатки. Это могло бы быть успокаивающим, но нет, пожалуйста, нет. "Простите," – я тихо отстранилась и потупила взгляд вниз. Он понимающе кивнул.
Я подошла к койке Кроу. Она спала? Надеюсь она спала.
– "Я принесла тебе зеленого чая, – я достала из сумки небольшую упаковку с десятком пакетиков чая с различными травами – Я не уверена, нравится ли он тебе вообще..." – Я пожала плечами и стихла, уставившись на пол. "Я извинилась перед тем мужчиной. Он не держит на тебя зла. Но я держу, – Я бормотала переменчиво-дрожащим голоском, перебирая ремешки сумки в руках. – ты нахалка. Я никогда в жизни так за тебя не волновалась, почему ты вообще!.." – Я, было начала ее отчитывать, но мои слова прервал отрывистый вздох и я закрыла свое лицо руками. Я пыталась утереть слезы пальцами, шарфом и предложенным медбратом платком. Я все еще была плаксой и все мы это знали. Но я не знала или хотя бы не понимала, почему за всех страдаю я...
...