ПРОДОЛЖЕНИЕ....
Иногда самые значимые прорывы происходят из маленьких вещей. Снэп показал, что Мэри паникует, когда она не чувствует себя особенной, и она равняет особенность на получение внимания кого-то - так же, как панические выражения Снэпа в его ритуале приветствия заставляли Мэри чувствовать, что она особенна для своей собаки.
Мама Роса заставляла Мэри чувствовать себя особенной, и Мэри боялась, что если она скажет то, что чувствует, если Мэри будет просто Мэри, она не будет особенной для кого-то.
Мэри сделала вывод, что личность ее собаки не была ее природой собаки, так же как ее личность не была ее самой глубокой сущностью. На моем следующем семинаре в Канаде Снэпу шло хорошо, и Мэри говорила довольно хорошо по-испански.
Когда мы воспринимаем поведение наших собак лично - и кто этого не делает? - это означает, что в нашем разуме всегда есть "человек", глядящий нам за плечо. Иногда есть образ кого-то, как будто груз давит, бдительный взгляд.
Исцеление собаки и познание себя означает избавиться от этого человека. Этот человек - это наши собственные суждения, привязанные к нашим нерешенным эмоциям. Когда мы живем своей повседневной жизнью, полагаясь на свою личность, чтобы пройти мимо без происшествий, мы накапливаем эмоциональный заряд, который загружается в нашу собаку.
Я предполагаю, что это происходит наиболее интенсивно в тот самый момент, когда мы освобождаем себя от своей личности и обращаемся к ненасущному присутствию нашей собаки, как, например, при возвращении домой.
Большинство людей хотят видеть, как их собака проявляет много личности в эти моменты; они думают, что это означает, что их собака любит их. Но это когда мы загружаем, а собака выгружает, и это на самом деле способствует блокировке между владельцем и их собакой.
Если вы остановитесь , то заметите, что мышцы плеч собаки каменеют, если она прыгает и кружится; это означает, что её тело напряжено, как будто клапан закрыт. Вы также заметите, что ваш центр эмоциональной тяжести - там, где ваш сублимационный луч сосредоточен - находится прямо за вашими глазами и между вашими ушами. Если бы вы ничего не сказали, если бы вы просто коснулись собаки и она стояла спокойно, полностью поглощенная вашим прикосновением, то оба вы были бы в своем сердце, связанные сердце к сердцу.
Когда агрессивная собака приходит на тренировку, первые пару дней моего протокола - это лейсе-фер. Если бы собаки могли думать, они бы подумали, что попали на собачью дудочку. Это просто я и собака ходим в лесу, играем в мяч и прятки, бегаем вокруг водопойчика. Я позволяю собаке тащить меня по тропинке, пролезать через двери и ворота и прыгать на меня за едой, и постепенно собака переносит физическую память своего владельца на меня.
Я просто приятный парень на конце поводка, антитеза собаководу. Тем временем, во время этих прогулок, я также учу его - или напоминаю ему, скорее, - как играть так, чтобы это напоминало игру собак, игру в настольный теннис, где один индивидуум становится равным и противоположным другому.
Одно мгновение я - хищник, в следующее мгновение я - добыча, используя еду или игрушку как стимул, чтобы заставить собаку раскрываться. Через неделю или около того, когда собака будет готова, я привожу её в огороженный игровой двор с другими собаками - которые уже социально адаптированы к преодолению затруднений в игре в перепалку и могут стукнуть головами друг о друга в духе веселья.
Я привожу новую собаку во двор и держу её на поводке, чтобы тщательно контролировать первые секунды контакта морда в морду или обоняния поясницы. Часто собака застывает, когда другие собаки толпятся вокруг и обоняют новичка в игровом дворе от начала до конца его тела.
Если собака не реагирует положительно на их приближение, то другие собаки отходят, чтобы возобновить свои игры, и это снятие всего этого давления часто побуждает новую собаку выйти из своего укрытия. Но если она не показывает признаков желания контактировать с другими собаками, то новая собака и я стоим сами посреди двора, пока другие собаки занимаются своими играми. Время от времени одна из собак выходит из орбиты и подходит для еще одного обоняния и обновления предыдущего эмоционального сонограмму на новую собаку. Им не важна её личность; они проверяют, чтобы увидеть, открыты ли клапаны (O-кольца).
В какой-то момент собака обратится ко мне с интенсивным проявлением личности; это косвенный способ контактировать с этими собаками, которые ему нравятся, но он боится контактировать с ними.
Я играю с собакой так, как будто она играет с другими собаками, как часть группы, и поэтому мы можем просмотреть шаги настольного тенниса, пока танцуем под свою музыку посреди игрового двора. В последующие сессии, однако, если собака сама не прорывается, когда она снова обращается ко мне, чтобы поиграть, пока мы стоим сами посреди двора, зная, что её личность - это выражение страха (иногда, фактически, собака начнет "охранять" меня, когда другие собаки приблизятся), я не балую собаку.
Вместо того, чтобы быть мягким и привлекательным, я резко отгоняю её, чтобы её испугать. Я прыгаю на собаку, и иногда я даже сбиваю ей ноги из-под неё своими ногами. Это настолько выходит из контекста и так неожиданно, что это перемешивает связь загрузки/выгрузки стресса от владельца к собаке, которая является основой агрессии собаки: связь, которую владелец поощрял каждый раз, когда давал внимание собаке, а собака отвечала множеством личности, держа аккумулятор полностью заряженным, пока в какой-то момент не придется выгрузить его на другую собаку.
Фактически я говорю собаке: "Не давай мне свой страх. Мне не нужен твой страх - это больше не работает. Танцуй с кем-то другим, если хочешь танцевать."
Это может показаться контринтуитивным, но почти сразу же собака ищет потенциального партнера для собачьего танца и принимает позу, потому что вся электростатическая зарядка была снята с неё моим внезапным прерыванием синдрома страха/личности.
Вскоре они играют, как сумасшедшие. Через несколько дней, и после того, как она партнерировала с достаточным количеством собак, ей уже не нужно быть на поводке, и она может бегать, кусаться, падать на спину с отчаянием. Если она слишком сильно хватает другую собаку, и другая собака щелкает ей в лицо, чтобы защитить себя, она внутренне усвоит это и даже станет мягче. Она снова становится собакой. Пока, конечно, не вернется владелец для первого урока, что вызовет еще более глубокий слой физической памяти в эмоциональном аккумуляторе, и нам придется снова пройти шаги танца заново. Но это нормально - ради чего еще мы здесь, как не чтобы учиться?
ПРОДОЛЖЕКНИЕ ЗАВТРА