Гори, гори, моя звезда.
«Смерть москалям, смерть москалям, смерть москалям!» – как удары бичом послышались выкрики за спиной Павла. Он вздрогнул. Четверо здоровых парней проскандировали за их спинами этот призыв. В маленьком уютном кафе, в подвальном помещении, куда спустились они с Сергеем перекусить, это звучало для них весьма угрожающе.
А кроме них за разными столиками сидели только четыре человека: одна пара, по всей видимости, муж и жена, и двое парней, одному на вид около двадцати восьми, а другому — не более шестнадцати. И они, судя по внешности и по тому, как растягивали удовольствие, потягивая уже не первую чашку кофе, были местными. Тогда к кому были направлены эти угрозы? Из всех посетителей русскими, скорее всего, были они с Сергеем. Создавалось такое впечатление, что сейчас начнется поножовщина или стрельба. Это весьма встревожило и взбодрило обоих. И хотя оружия ни у одного из них не было, просто так, без боя, сдаваться они не собирались. А скандирующие, прокричав страшилки, быстро бросились к винтовой лестнице наверх — на выход из кафе. Настроение окончательно испортилось. Оно начало портиться ещё на вокзале, когда, выйдя на привокзальную площадь, он спросил у одного прохожего, как пройти к остановке автобуса, курсирующего в аэропорт «Борисполь». На что получил вразумительный ответ: «Чого хоче джентльмен? Я вас не розумію. Розмовляють українською мовою». Эта хамская рожа с вызывающей издёвкой посмотрела на Павла. И ему так захотелось одним ударом разбить ему рожу, что он еле сдержался. Потом он увидел маршрутку, идущую по проспектам Степана Бандеры и Романа Шухевича. «Да, многое изменилось за эти годы с тех пор, как я уехал из Украины», – подумал Павел.
– И часто это у вас? – спросил он Сергея, коренного киевлянина.
– Последнее время они наглеют всё больше. Началось с Западной Украины, со Львова, а теперь докатилось сюда. Ты же знаешь, Павел, откуда ноги растут. После того, как амнистировали националистов в 1955 году, они окопались сначала там, откуда и появились, а именно на западной Украине. И эти, выпущенные на свободу озлобленные западенцы, были ярыми националистами. Мало того, все они были реабилитированы и могли занимать руководящие посты всех уровней. Конечно, побывав в лагерях, они поняли, что могут снова там оказаться, поэтому «затихорились», но убеждения остались при них. И вот председатели колхозов, руководители районов, заводов, учителя в школах и преподаватели в ВУЗах из «этих» потихонечку впускали яд в умы сограждан, особо отравляя молодое поколение.
Павел об этом знал. Живя на Западной Украине, он видел братские могилы советским воинам, датированные 1953 годом. А когда бывал в гостях у приятелей в селах Ровенской области, чувствовал на себе недружественные взгляды пожилых махровых националистов, которые нередко задавали один и тот же вопрос: почему Павел «Не володіє українською мовою»? Павел хорошо понимал украинский язык, только вот сам говорил на классическом литературном, как следствие изучения его на слух из радиоэфира программы «Промiнь», а это вызывало удивление и даже смех, так как он был постным литературным языком для дикторов, без жаргонизмов и крылатых выражений. Без такого самообразования было трудно учиться в институте, когда лекции по математике, физике и химии читались на украинском.
– Да, Сергей, и что теперь следует ожидать? – спросил он.
– Уже дождались, Паша, ты только что наблюдал пример их наглой вылазки. А во Львове они открыто маршируют на факельных шествиях.
И это Павел хорошо знал. При индивидуальной подготовке к заданию его хорошо об этом информировали. Но он слушал внимательно, так как на месте всё это воспринималось особенно убедительно и реально, что в свою очередь помогало сосредоточиться «на земле» и остро почувствовать суровую действительность. Ему также вменили присмотреться и к Сергею, а в случае малейших подозрений — сообщить в центр. Случаев двойных агентов на Украине становилось всё больше.
– Ладно, Сережа, время подходит, теперь давай о деле: билет на поезд и чемодан.
– Билет до Львова в билетной кассе бронирования номер девять на имя Остапчука Олександра Степановича. А кейс в ячейке номер двадцать семь, шифр: твой год рождения минус сегодняшнее число месяца.
«Так, – подумал Павел, – чтобы закрыть ячейку таким шифром, надо точно знать год моего рождения. Приблизительно можно определить мой возраст, но ведь можно и ошибиться плюс-минус год — два. А если ячейка не откроется? Сработает сигнализация, и задание будет провалено, если предъявить на опознание вещи, которые лежат в чемодане. Нет, нет, даже если меня ведут, то так рисковать они не станут — слишком грубо. Но вопрос остается открытым: откуда Сергею известен год моего рождения? Что-то тут не так. Ладно, война план покажет».
– Так ты до Львова едешь? – спросил Сергей.
– Да, – ответил Павел, – там меня должны встретить.
«Ещё один минусок, как говорит Красовский, интересоваться чем-либо у агента на задании — это верх непрофессионализма, либо уж очень хочется».
– Ещё вопросы есть, Павел?Спрашивай, не стесняйся, – настаивал Сергей.
– Пока нет, если что — позвоню, спрошу; назови свой телефон, – попросил Павел.
– Да тут такое дело, – замялся Сергей, – понимаешь, мне его отключили за неуплату. Собирался сегодня решить проблему, но пока готовил тебе кейс, время прошло, а сейчас вечер, уже поздно.
«Да, накладка, и именно сегодня, – подумал Павел. – Ну что ж, есть информация к размышлению. Надо сообщить в центр “Альбатросу”, пусть проверят моего бывшего сокурсника по институту. Я вот, например, до сих пор не знаю его дату рождения. Курсантам не положено было знать личные данные друг о друге. Интересное начало».
– Ну что, Сережа, мне пора, – произнес Павел.
– Да куда ты торопишься, у тебя ещё больше часа времени. Давай по «соточке» коньяку на посошок, на будущую удачу. И потом: когда ещё свидимся?
– Ну давай, – глянув на часы, согласился Павел. Он действительно спешил, но почувствовал, что Сергей специально тянет время.
Выкупив билет до Львова и забрав большой кейс в камере хранения, Павел направился в номер привокзальной гостиницы. Там он быстро открыл его и стал проверять содержимое. Всё, как и было заявлено, оказалось на месте: фотоаппарат Nikon F-601 m, ноутбук ПК-300 и портативный компьютер «T1100 PLUS» фирмы Toshiba, прибор ночного видения и беспроводной телефон Nokia Mobira Senator. Это всё были новинки того времени — лучшие образцы, а ещё фотопленки и другие приспособления для фотографирования и изготовления фотографий, а также украинские купоно-карбованцы и русские рубли. Эта оргтехника приходила на смену устаревшей в распоряжение резидента в Симферополе. А теперь надо было все это проверить «на шум». Достав из внутреннего кармана брегет за цепочку, он стал плавно водить им над кейсом. И вдруг в районе замка кейса часы «запели». Зазвучал известный русский романс: «Гори, гори, моя звезда».
«Так, погорели парни», – подумал Павел. Ему стало ясно — жучок был в замке. Кому-то интересно знать конечную станцию маршрута Павла, да и не только. Взяв лупу с большим увеличением из того же кейса, Павел стал изучать замок. Маленький маячок находился не в самом замке, а в углублении под ним. По форме он был похож на маленький транзистор с небольшим усиком. Павел положил его в карман, решив избавиться от него по дороге.