Давно лонгридов не было. А у меня же о Лу Сине текст вышел. Скажут, ну что нам какой-то китаец со своими странными рассказами. Но этот китаец во многом ведь про Россию. В ней он черпал вдохновение, надежды, по образом русской литературы осмыслял происходящее на родине. Вот только материал этот был невероятно тяжелым.
Вообще мир, который изображает Лу Синь, очень страшный. В красивую обертку многовековой культуры, сложной философии, высоких этических учений оказались закручены невежество, мракобесие, поражающие воображение безразличие китайского обывателя ко всему, кроме собственной шкуры. Формальное чинопочитание сочеталось с невероятным расчеловечением ближнего. Что говорить, если даже мысли и чувства самых просвещенных героев Лу Синя, китайской интеллигенции не простираются дальше нехитрого императива о запрете бить рикшу. Убеждение, что никаких рикш не должно существовать вовсе, не посещает вообще ни одну светлую голову. В темном же сознании возможна вообще любая дичь вплоть до людоедства. Больше того, дичь эта может быть обряжена в сложный ритуал. Лечить туберкулёз хлебом, пропитанным кровью казнённого? Почему нет? Финал, предсказуемо жуткий - первый все равно умирает, а второй оказывается, как выясняется позже, невиновным. Но это, естественно, никого ничему не учит.
Вот такой Китай начала XX века усиленно тащат к переменам, таким его хотят повернуть к западной цивилизации, таким его бросают в революцию. Удивительно ли, что вместо последней страну сотрясают бунты голодных, разбой, резня? А каждый революционер, сорвавшийся до власти, тут же с помощью репрессий восстанавливает старые порядки. Как водится, под знаменем конфуцианства.
И сам Лу Синь был пламенным борцом за перемены и свободу. Остаётся только догадываться, какие муки испытывал он, наблюдая последствия этой борьбы. Каждый душевный подъем неизменно оборачивался у него глубоким отчаянием, так же, как за любой революцией, неизменно следуют разруха, репрессии, тьма. Китай оказался в том же историческом тупике, в который упирались до него многие другие народы: революция была неизбежна, и по совести ее нельзя было ни желать, но и платить ту цену, которой она жестоко требовала, было невозможно.
Россия прошла тем же путем. Через те же противоречия. Поразительно, как Лу Синь со своей проницательностью увидел в нашей истории не предупреждение, а надежду. Невероятно.
А статья по ссылке.