Приехав домой, я первым делом залез в свой ноутбук и постарался узнать все про частичную атрофию зрительного нерва. Радоваться было совершенно нечему. По официальной статистике один из пяти заболевших этой «нечистью» был обречен на слепоту. Эффективное лечение отсутствовало. Вы не представляете, как ударила по моим нервам эта информация. Она была как бомба в самолете, которому осталось жить минуту до взрыва. Жене я, конечно, ничего не сказал.
А через несколько дней я уже стучался в заветную дверь названного учреждения (прием пациентов только по предварительной записи – прим. авт.). Да, второй осмотр длился не в пример дольше. Мне, как говорится, просветили сетчатку обеих глаз (ощущения, надо заметить, довольно неприятные – прим. авт.), но чего не сделаешь, ради себя любимого. Зато вынесенный вердикт позволил несколько перевести дух. Одним словом. Офтальмолог не связала ухудшение моего зрения с первичным диагнозом: частичной атрофией зрительного нерва. Но все же тоже решила перестраховаться: мол, проверьтесь еще раз. Допустим, в больнице им. Семашко.
С этим пожеланием я вновь помчался в районную поликлинику за направлением на обследование в областную больницу. Ничем не могу помочь, обрадовала районный офтальмолог. Не имею права направлять городских больных в Семашко и все тут: с меня взятки гладки. Там, мол, принимают только пациентов из области. Не было печали, начинаю понемногу возмущаться я. Мне, что, обрекать себя на слепоту? А как же главная заповедь Гиппократа, которой вы должны следовать всю свою сознательную жизнь «Не навреди». Что с ней мы сейчас будем делать?
Мой натиск, видимо, сыграл свою роль. Давайте-ка, размышляет офтальмолог, ваши глаза посмотрят в железнодорожной поликлинике, что на проспекте Ленина. У них самая совершенная аппаратура в регионе, да и врачи там новаторски подходят к своей работе. Мы, мол, сами у них пролечиваемся. Ну раз так, думаю, знамя мне в руки, и вперед. Отступать-то вроде уже и некуда.
Продолжение следует...