- Всё, развожусь! - Глафира шваркнула мисочку с салатом на стол, отчего огурцы с помидорами испуганно вздрогнули а сметанная жижица пролилась на новую клеёнку.
- Это я развожусь! Константин с маху опустил кулак на вышеупомянутую клеёнку, отчего огурцы с помидорами огорчились окончательно, а сметана забрызгала домашнюю футболку, новые треники, купленные Глафирой на 23 февраля и усатое лицо, на котором пламенела решимость порвать с осточертевшими брачными узами.
- Нет, я!
- Нет, я!
- И тут женщину вперёд не пропуститшь!
- И тут мужу, как всегда, не уступишь!
- Мужлан!
- Пила с истерическим приводом! Коза!
- Муж козы!
Ах так, да я....
Константин не придумал, что" да я"... и с огорчения вышел на балкон покурить и подумать.
Надоела ему жена, хуже чем яичница на завтрак в холостяцкую пору. Только рот откроет, а уже известно, что скажет. Борщ её надоел и ёжики в сметанной подливе. К слову сказать, борщ и ёжики были вкусные, но привычные до перекоса зажравшейся морды. И сама она изучена, как инфузория - туфелька. Константин биологию в школе не шибко любил, но про инфузорию почему - то запомнилось. А он ещё в соку. Манили свежие тити, тьфу, горизонты, хотелось новизны, драйва и чего- нибудь поинтереснее борща.
Обрыдл Глафире муж, вконец обрыдл. Лысина осточертела, привычка петь в душе вызывала судороги, а уж рассуждения о политике опостылели не хуже вареной капусты на пятый день диеты! А она, Глафира, женщина ещё очень авантажная. Дети выросли, чего тянуть этот брачный воз? Слышались шорох шелков, бряцанье доспехов и ржание белого коня, подозрительно смахивавшее на возмущенные вопли кота Барса, которого в пылу скандала забыли покормить.
Ну что ж, заявление подали, полки в холодильнике поделили. Глафира покидать бывшую супружескую спальню наотрез отказалась, до решения суда уж точно.
Да и лучше! Константину досталась большая комната и стратегически важный объект - телевизор.
Полки в холодильнике поделили, и вперёд, навстречу приключениям.
Глафира сначала расцвела. А то! Борщ вообще портит цвет лица, а если варить его двадцать лет, оставляет на этом лице неизгладимые следы. На Глафириной полке теперь прописались сыр и творог, капустный салат и ряженка. На Костиной солидно располагались колбаса, тушёнка, консервы. Да и ладно! Мир манил новыми женскими улыбками и свиданиями.
По вечерам оба ревниво оглядывали и обнюхивали друг друга: шёлковое платье и алая помада, новый костюм и хороший одеколон. Смотрели задиристо, как бойцовские петухи: мол, знай наших! В глазах - огонь,кураж, штабеля кавалеров и вереницы покоренных дам.
Но втайне от себя Глафира скучала. Мужик нынче пошел не тот, что во времена молодости. Кавалеры начали бесить. Вот давешний, например. Ну что это за лысина, как будто слоны в пампасах протоптали? Вот у Кости лысина аккуратная обстоятельная, сразу видно, что это она, Глафира, проела, тьфу, в смысле, от мыслительной деятельности. А жлобы какие! Один по парку кругами водил, пока дождь не пошел:" О, водные процедуры!" И смеялся, радостный. Судя по всему, это и вправду единственные водные процедуры, что принимал, на воде, видимо, экономил.
А третий! Дошло до отношений глубоко личных, она, Глафира, согласилась прийти в гости. А там! В туалете бачок течет, в ванной тюбик пасты не закрыт, в большой комнате розетка искрит. Кто так даму соблазняет? То ли делоу Кости, руки из правильного места растут, и бачок в порядке, и паста не сохнет, и всё остальное, о чем посторонним знать не надо, в полном ажуре. При мыслях о посторонних Глафире хотелось выть, грызть и плакать.
Костя тосковал. Ну что за бабы пошли! Пригласила одна в гости. Из жратвы - хлебцы гречневые да суши. Сырая рыба и клейкий рис - не лучший афродизиак. Вспомнился Глашин борщ. Взгрустнулось.
У второй дамы в районе декольте был пуш ап , а в нем - писец! С лупой искать надо. Вместе с мозгами. Несла какую- то чушь о единении сердец и организмов. Костин организм шепнул: Беги!" Так быстро Костя не бегал даже в армии. Бежал и вспоминал Глашин четвертый номер, что без пуш апов уютно ложился в ладонь.
- Глафира! - Костя волновался, новые носки и чистая футболка выдавали серьезные намерения, - я к тебе с предложением: возвращайся обратно.
- И я к тебе с предложением: борщ будешь?
- Значит, согласна?
-Да.
Глаша обняла мужа. От него пахло пастой, одеколоном и родным человеком.
Дочь и сын, узнав о родительских экзерсисах, долго хохотали:
- Какая прелесть ваш развод!
Всем добра!