Пол Атрейдес и его мать Джессика оказываются среди фрименов вместе с вождем одного из их кланов Стилгаром и воительницей Чани. Полю, которого Стилгар считает долгожданным мессией Дюны, обещанным Бене Гессерит, предстоит воплотить в жизнь свое пророчество, чтобы получить истребленную и смертоносную армию, а вместе с ней и шанс отомстить за своего отца, герцога Лето. Но пророчество, которое видит Пол, - это не просто мечта о победе, а бойня невиданных масштабов, священная война, которая подожжет всю галактику. Тем временем барон Харконнен продолжает строить планы по захвату власти над империей и, столкнувшись с неудачами Раббана в борьбе с фрименами, решает положиться на другого, более смертоносного отпрыска - Фейд-Рауту, которая, по мнению Бене Гессерит, родит их долгожданное верховное дитя.
Научно-фантастическая сага Дени Вильнева, снятая по романам Фрэнка Герберта, возвращается еще более роскошной и внушительной. На этот раз зрелище кино освобождается от груза страниц писателя, в постановке редкой силы.
Если в первой главе канадский режиссер был достаточно верен тексту Герберта, хотя и вырезал из него значительные части - те самые, которые уже пришлось вырезать Дэвиду Линчу, - то во второй части "Дюны" он делает более радикальный, но однозначно счастливый выбор. Например, один из самых бесполезных сюжетов книги - тот, в котором Гурни Халлек, которого Пол снова встретит в качестве контрабандиста, хочет отомстить Джессике, потому что считает ее предательницей герцога.
Еще сильнее меняется характер Алии Атрейдес, сестры Пола, которая получает видения жизненных вод Фремена, еще находясь в утробе матери. Бене Гессерит сочтут ее мерзостью, но ребенок, который в книге попадает ко двору императора, где она никому не нужна, но где по необъяснимой причине ее даже не забирают, здесь просто не имеет возможности родиться. Фактически, время действия фильма сокращено, Пол не остается с фрименами на долгие годы, у него нет первенца от Чани (которой в книге суждено погибнуть от рук имперских войск), и, следовательно, это не Алия, к счастью, отравляет барона Харконнена в самой антиклимактерической сцене в книге Герберта.
Вильнев находит другие, более кинематографичные пути и уделяет гораздо больше места конфликту, который Герберт обходит широким многоточием, интересуясь скорее придворными интригами, чем военными маневрами. И все же, только показав войну, можно по-настоящему наполнить содержанием темную сторону пророчества, преследующую Пола, а именно ту истребительную войну, которая сделает его самым страшным убийцей в истории человечества. По сути, Герберт обещает сверхчеловека-мессию, но не делает его спасителем; напротив, его возвышение - это беспрецедентная катастрофа, которая, хотя и закладывает основы своего рода возрождения, тем не менее проходит через Священную войну, подобной которой еще не было.
Судьба безжалостна, и как бы Пол ни хотел выбрать любовь с Чани и отогнать кошмары, ему это не удастся: испив воды жизни, он лишится самоконтроля, изменит саму личность и окажется под руководством Алии, которая здесь, как мы уже говорили, еще только зародыш, но уже телепатическая сущность, способная видеть будущее.
Постановка сражений во второй части "Дюны" - это поистине великое кино, где гигантские формы машин смерти Харконненов (еще более очевидные в архитектуре их бедной планеты, где даже солнце изменено настолько, что светит черно-белым) сталкиваются с партизанской войной фрименов, окрашенной в песочный цвет. Технологический империализм уступает саботажу, минам и засадам, оказываясь неспособным усмирить восставший народ, что является явной критикой американских операций на Ближнем Востоке.
Только когда измученные Харконнены переходят к ковровым бомбардировкам, им удается одержать несколько побед, которые, однако, фримены считают нечестными, поскольку сражались они не лицом к лицу. Презрение к технологиям - это, в конце концов, одна из тем, проходящих через всю сагу "Дюна", далекую научную фантастику, где искусственные интеллекты были подавлены много веков назад - мораторий, который сегодня не кажется таким безрассудным.
Если и можно найти предел в действиях Вильнева, то, пожалуй, в характере Чани, которая здесь представлена независимой и борющейся с пророчеством Бене Гессерит, что на бумаге, возможно, и хорошо, но на экране заставляет Зендайю вести себя угрюмо на протяжении долгих отрезков фильма.
Даже монтаж поединков на ножах, также столь важный, по-прежнему очень фрагментарен, без яростных скачков, но, по крайней мере, в финальном поединке между Полом и Фейд-Раутой он работает достаточно хорошо, уж точно лучше, чем в финальной схватке предыдущего фильма.
Визуально ошеломляя внушительной бруталистской архитектурой, титаническими песчаными червями, грандиозными космическими кораблями и взрывами, наполняющими экран огнем, фильм оставляет в недоумении звуковой фронт, где партитура Ханса Циммера, хотя во многих местах вызывающая и мистическая, в бою сводится к чрезмерному нагнетанию агрессивных басов, которые, честно говоря, отжили свой век несколько лет назад и теперь скорее раздражают, чем впечатляют.
Но это детали, так же как Вильнева можно обвинить в отсутствии поистине визионерского чутья, когда Пол открывает свои "двери восприятия" с водами жизни. Однако перед лицом зрелища поистине редкой и убедительной торжественности все можно простить. Дюна - часть вторая" - это лучшее, что может дать сегодня великий голливудский кинематограф.