Недавно в архиве УФСБ по Республике Крым и городу Севастополю были рассекречены новые, неизвестные ранее исследователям документы, о деятельности генерала Йенеке. Подробности — в материале krym.aif.ru.
«Просто выкуривали?»
Разные люди стояли у пункта пропуска в местечке Нидершёне у саксонского города Фрайбург. Молодые и пожилые, матери с детьми, инвалиды и вполне крепкие мужчины. Все они 11 июня 1945 года перебирались из советской зоны оккупации Германии в американскую. Высокий широкоплечий мужчина протянул свои документы проверяющему. Тот внимательно рассмотрел их, а потом попросил владельца бумаг отойти в сторону...
Вряд ли тогда проверяющий мог чётко сказать, что именно его насторожило. Выправка человека, предъявившего военный билет на имя 61-летнего Антона Гердеса? Руки, не похожие на те, что должен иметь служащий автопарка города Дрезден? Или показное спокойствие?
В комендатуре, спустя какое-то время, мужчина назвал своё настоящее имя: Эрвин Густав Йенеке, генерал-полковник вермахта. Это имя хорошо было известно жителям Крымского полуострова, пережившим фашистскую оккупацию. Йенеке без малого год командовал немецкими войсками в Крыму. Приказы за его подписью расклеивали на стенах и столбах. Он принимал решения, стоившие жизни тысячам жителей полуострова.
Эрвин Йенеке не был «первооткрывателем» такого метода борьбы с партизанами, как удушение газами. Его опробовали на скрывавшихся в каменоломнях на Керченском полуострове людях до того, как генерал получил назначение в Крым.
Но партизаны у Йенеке вызывали серьёзное опасение — те могли стать серьёзной силой при десанте в районе Керчи. Взрывы входов в каменоломни результатов не давали: были запасные выходы, неизвестные фашистам.
И тут на аудиенцию к генералу прибыли представители особой сапёрной команды.
Из показаний военнопленного Эрвина Йенеке: «Ко мне явился полковник из инспекции сапёрных войск Верховного главнокомандования сухопутных сил — специалист по газовому оружию. И заявил, что он прибыл сюда для участия в намечаемых нами операциях с применением газов против партизан, для получения соответствующего опыта».
Генерал направил «специалистов» к своему подчинённому, который боролся с партизанами под Керчью. Наивно думать, что Йенеке не получал подробных отчётов.
Зимой и весной 1943-1944 годов особая сапёрная команда накачивала в штольни ацителен. Этот газ, накапливаясь в высокой концентрации, взрывался.
Укрывшихся под землёй спасали многоярусность штолен, большой объём ходов и незнание немцами того, как они проходят. Тем не менее, взрывы обрушили некоторые входы.
И часть людей из подземелья вышли. Разозлённые неудачей, фашисты... загнали их назад — более трёх сотен женщин и детей: чтобы добиться выхода партизан. На судебном процессе Йенеке как свою заслугу выставил то, что упрекнул подчинённого за чрезмерно жесткую меру — и предложил выпустить женщин и детей. Что с ними стало, он не интересовался. «Не знал», что особая сапёрная команда во второй половине 1943 года испытывала отравляющий газ в Аджимушкайских каменоломнях. А там уже не было партизан, прятались только мирные люди.
«Мне неизвестно о случаях отравления. Возможно, имело место просто выкуривание?» — предположил генерал.
Сожжённые заживо
«Мёртвая зона» пахла гарью. Тлеющим тряпьём и деревом, порохом, горящими в огне человеческими телами.
В Крыму за всё время оккупации было полностью сожжено 127 сёл, деревень и посёлков. Большая часть — в конце 1943 и начале 1944 годов, когда генерал Эрвин Йенеке приказал ликвидировать населённые пункты у лесов. Чтобы местные жители не могли помогать партизанам.
Это называлось «эвакуация населения». Кого-то переселяли в степные зоны, кого-то — в лагеря. Кого-то — на тот свет.
Эрвин Йенеке во время следствия позицию занял осторожную. Не отрицал что отдавал приказы о борьбе с партизанами, планирован операции против них — с артиллерией и штурмовой авиацией. И — да, принял решение о насильственном «переселении» крымчан. И даже «был недоволен румынскими частями» и сбродом из добровольческих батальонов, которые воплощали в жизнь эти приказы. Слышал, что в процессе «эвакуации» грабили местных. Но зверства... Какие зверства? «Мы проводили карательные меры и в отношении мирного населения и особенно... применяли к тем мирным жителям, которые в какой-то ни было форме выражали своё недовольство по отношению к установленному нами порядку и общались с партизанами», — заявил экс-генерал.
В деревне Улу-Сала 25 местных жителей каратели загнали в подвал одного из домов и сожгли там заживо 22 декабря 1943 года. А ещё шестерых «исполнили» на улице —связали, облили бензином и подожгли. Ну, и 102 дома деревни были, согласно приказа, уничтожены. Наверняка генерал не слышал о Хатфие Фезла 78 лет или пятилетней Лиле Абибуло — а они, как и другие старики и дети, были в числе тех, кого закрыли в подвале горящего дома. Иногда во время «переселения» часть людей расстреливали на глазах у остальных — для устрашения и чтобы не пытались бежать по дороге.
Название деревни Саблы в Симферопольском районе Йенеке вспомнил на одном из допросов. Но уверял: знает только то, что она уничтожена. О том, что был расстрелян и сожжён в собственном доме муж выжившей свидетельницы Матрёны Петровой, ему не докладывали...
Можно предположить, что Йенеке не знал обо всех эпизодах и деталях «переселения», но до него наверняка доносили сведения о деятельности карателей. Но он не считал нужным вникать в то, как исполняются его приказы. «Всё, что я делал, являлось военной необходимостью и оправдывалось войной», — заявил он в своём последнем слове.
«Приказы о казнях подписывал»
В рассекреченных документах — самые подробные показания генерала Йенеке. Точнее то, что он посчитал нужным рассказать. Каждый раз — с оговорками, что в военное время это было оправдано.
26 октября 1943 года распоряжение генерала Эрвина Йенеке стоило жизни примерно двум тысячам заключённых концлагеря на месте бывшего совхоза «Красный» под Симферополем. Туда направлялись «пособники» партизан, подпольщики, люди, замеченные в нелояльности к «новой власти». Красная Армия приближалась стремительно, немцы опасались, что Крым будет взят в считанные недели, если не дни. И Йенеке распорядился «очистить» лагерь от заключённых.
Уже на следующий день узников выстроили в середине зоны, объявив, что увозят в другой лагерь. Но после того, как машины с первой партией заключённых уехали и быстро вернулись, заключённые поняли: везут на смерть.
Последнюю партию узников расстреляли 2 ноября. Осталась горстка людей: работники слесарных мастерских, женщины-медики, немного других специалистов.
Эти люди были уничтожены по приказу. Другие — по формальному, но суду. «Я сам лично подписал ряд смертных приговоров против русских, состоявших на службе у нас и организовавших саботаж, — не скрывал Эрвин Йенеке. — Приговоры были вынесены судом 17-й армии, в котором я являлся главным судьёй».
Генеральской подписью были скреплены, например, приговоры группе подпольщиков-железнодорожников. Руководитель группы, Виктор Ефремов, в одной из камер СД на улице Студенческой в Симферополе, оставил надпись на стене: «На двадцать восьмом году жизни здесь сидел с 10 марта 1944 г. Ефремов Виктор. Приговорен к смерти, которая будет 24 марта 1944 года. Прощайте, дорогие друзья и товарищи...»
Подпольная организация сотрудников Крымского драматического театра, 16 человек, тоже была обречена на смерть подписью Йенеке.
«Помню такой случай, — сообщил он следователю. — По приговору суда один русский врач был приговорён к расстрелу за оказание помощи партизанам... Группа врачей обратилась ко мне с просьбой о помиловании. Учитывая, что в тот период времени значительное количество населения переходило на сторону партизан, я не нашёл возможности удовлетворить это ходатайство. Русский врач был расстрелян».
Сомнительно, что Йенеке вспомнил все подписанные им приговоры.
На процессе, в своём последнем слове, он искренне возмущался позицией прокурора: «Невозможно сделать меня ответственным, если только в нашей 300-тысячной армии действительно совершил кто-либо какое-нибудь преступление или глупость». Он отрицал, что вся оккупация, всё время пребывание его армии в Крыму, было сплошным преступлением...
25 лет лагерей — наверное, мягкий приговор для того, кто отдал столько приказов, покалечивших и унёсших десятки тысяч жизней. Отбыл Йенеке лишь 13 лет, если считать заключение во время следствия. И он смог ещё подышать воздухом свободы, пожить в своё удовольствие...