Традиционным для всех культур является отождествление света со знанием. В том числе и с высшей Истиной. Свет как знание обычно составляет оппозицию тьме как незнанию – неведению или лжи. Коренным отличием понимания света в христианстве от света как знания в древнегреческой философской традиции является трактовка знания, данного именно как Откровение Божие.
Если мы рассмотрим этимологию слова «святость», то увидим здесь элемент «svet», который служил в славянских языках основой для выражения идеи святости. Он имеет единый для всех народностей индоарийского происхождения корень, означающий «переполнять, стремиться излиться наружу».
Одним из аспектов православия и характерной отличительной чертой мировоззрения всего восточного христианства, является единство идей света и святости. Причём их взаимосвязь имеет ментальную основу. Отец Павел Флоренский писал: «Святость и свет связаны какими-то таинственными узами между собой в человеческом сознании».
Свет являет собой всю полноту духовного триединства «Истины-Добра-Красоты», ещё с античных времён определяемого как высший Абсолют. Византийские отцы Церкви, кроме того, утвердили свет в качестве той стихии, где происходит единение трансцендентного и имманентного. Начиная с 4 века, с трудов великих каппадокийцев, Фаворский свет, осиявший Христа и увиденный его сподвижниками, воспринимается как один из чувственно воспринимаемых образов Бога, но для узрения которого необходимо особое приуготовление – духовное совершенствование. Именно возвышенная душа способствовала переходу человека к миру горнему. Отсюда и образ «добро есть свет, свет есть добро», который воплощает душа «созвучная гармонии высших сфер». Ещё Плотин, чьё влияние на формирование восточнохристианской патристики не оспаривается, говорил, что душа есть наиболее совершенное в мире, и то, что находит отклик в душе, вызывая восторг и наслаждение, также принадлежит к миру совершенного, ибо совершенная душа может вмещать только подобное себе.
Будучи одним из явлений Бога, добро есть начало всего сущего и распространяется на всё также, как солнце изливает своё сияние на каждый предмет в равной степени, не умаляясь и не отказывая чему-либо в своём свете. Добро как действие направленное вовне имеет и другое наименование – любовь. Любовь являет собой ту энергию, которая и направляет всё сущее бытия к Богу. Христианство в этом плане привнесло новое понимание истинной любви к Богу, которая возможна только при осуществлении любви к ближнему.
Истинная любовь создает такую реальность, в которой осуществляются три абсолютные ценности, ибо Бог входит в любящего и познается как абсолютная истина, т. е. любовь.
«Без любви, – а для любви нужна прежде всего любовь Божия, – без любви, – говорит Флоренский, – личность рассыплется в дробность психологических элементов и моментов. Любовь Божия – связь личности».
Без этой любви личность теряет свое органическое и субстанциальное единство:
«Весь организм как телесный, так и душевный – из целостного и стройного орудия, из органа личности превращается в случайную колонию, в сброд не соответствующих друг другу и самодействующих механизмов. Одним словом, все оказывается свободным во мне и вне меня, – все, кроме меня самого». «И если современная психология все твердит, что она не знает души как субстанции, то это только весьма скверно выставляет нравственное состояние самих психологов, в массе своей, очевидно, являющихся «потерянными мужчинами». Тогда, действительно, не «я делаю», а «со мною делается», не «я живу», а «со мною происходит».
Другими словами, мое познание Бога, воспринимаемое во мне другим, есть любовь к воспринимающему; предметно же созерцаемая, третьим, любовь к другому есть красота. То, что для субъекта знания есть истина, то для объекта его есть любовь к нему, а для созерцающего познание (познание субъектом объекта) – красота. Истина, Добро и Красота – эта метафизическая триада – есть не три разных начала, а одно. Это – одна и та же духовная жизнь, но под разными углами зрения рассматриваемая»
По словам Флоренского, красота мира доступна лишь тому, кто освобождается посредством любви от замкнутости эгоизма. Подтверждение этого своего аргумента он находит в работах таких великих аскетов, как Макарий Великий, Исаак Сирин и др., в рассказах странников и произведениях художественной литературы.
Стремление к святости раскрывает перед человеком святую и вечную сторону любого творения, ибо посредством внутренней проницательности он схватывает свое сотворенное в его «всепобедной нетленной» красоте. Такой человек более остро чувствует природу; «… все окружающее меня представлялось мне в восхитительном виде: деревья, травы, птицы, земля, воздух, свет – все, – пишет странник, – как будто говорило мне, что существует для человека, свидетельствует любовь Божию к человеку, и все молится, все воспевает славу Богу» .
«Аскетизм создает не только добрую, но и прекрасную личность. Характерной особенностью великих святых является не доброта сердца, которая часто проявляется и у плотских и очень грешных людей, а духовная красота – великолепная красота лучезарного сияния светодательной личности, недоступная плотскому человеку, отягощенному плотью».
Духовной красоте сопутствует святость тела, сияние которого заливает плоть светом. Флоренский с большим вниманием выслушивал рассказы о свете, излучавшемся из тел святых. Сладость, теплота, благоухание, музыкальная гармония и прежде всего сияющий свет – таковы характерные признаки плоти, преисполненной Святым Духом.
Традиция почитания святых мощей проистекает из веры христиан в обόжение человека, начинающееся еще здесь, во временном мире. Плоть человека, исполненного Святого Духа, по отшествии души сохраняет свою святость – об этом знали еще люди, жившие до Рождества Христова, о чем свидетельствует ветхозаветная Книга Царств. В ней повествуется, как умерший человек воскрес от прикосновения к мощам пророка Елисея (4 Цар. 13:21).
В новозаветное время христиане убедились на собственном опыте, что Дух Святой может действовать даже через вещи, принадлежавшие святым людям. Так, книга Деяний апостольских рассказывает о том, что, когда на больных возлагали платки и опоясания апостола Павла, у них прекращались болезни и из них выходили злые духи (Деян. 19:12).
В своем труде "Современные исследования феномена святых мощей" кандидат биологических наук Тамила Решетникова детально описала биофизико-химическую природу останков печерских подвижников и их влияние на живые объекты:
«Объектами исследований были семена и семи-девятидневные ростки пшеницы сорта Мироновская-808. Содержание химических элементов в семенах определяли методом пламенной фотометрии на атомно-абсорбционных спектрометрах "Сатурн" (СССР) и "АА-1" (ГДР). Погрешность приборов по стандартам составляла 1-2 процента, число вариантов в пробирках - от 5 до 10. Ошибка исследований не превышала 3% при уровне вероятности 0,950-0,997... Во всех случаях, независимо от продолжительности временной экспозиции, эффект был один: семена, побывавшие возле мощей, отличались повышенными на 15-20 процентов всходами и ускоренным развитием. Результаты химических анализов показали, что даже после кратковременного пребывания возле мощей в сухих семенах изменяется состав некоторых химических элементов. Так, например, под воздействием мощей святого Агапита-целителя количество цинка (вредного для растения) уменьшилось на 18 %, а кальция и калия - увеличилось на 11 и 4 соответственно. Можно предположить, что первопричиной обнаруженных изменений в семенах являются процессы трансмутации, то есть взаимопревращения атомов одних химических элементов в другие».
Подобные исследования не предавались широкой огласки в Советском Союзу по понятным причинам, тем не менее в архивах они сохранились.
В отличие от зловонных египетских мумий, благоухающие останки печерских подвижников не содержали в себе никаких антисептиков: их тысячелетнее сохранение было обусловлено не методами бальзамирования (в православии это запрещено), а особой структурированностью организма, что позволяло воде беспрепятственно испаряться через мембраны клеток даже после полного прекращения обмена веществ, то есть после смерти. Проще говоря, мощи святых преисполнены Святого Духа действующем на всё живое через свет, который они излучают.
В православии есть отдельное учение, которое приводит человека к святости. Называется оно исихазм. В научной литературе последних лет изучению исихазма ряд работ посвятил C.С.Хоружий. Он выделил следующие основные идеи исихазма:
а) благодать как божественная энергия;
б) познание Бога по Его энергиям при невозможности познания сущности;
в) синергия, свободное человеческое со-работничество с благодатью как единственный путь обожения (познания божественных энергий);
г) постоянная изменчивость, пластичность человеческой природы, в силу которой соединение с благодатью не даётся в собственность человеку и остаётся всегда подвижным, не закрепляемым, поддерживаемым непрестанным духовным трудом.
Физическое тело в исихазме, в противовес общепринятому представлению о богословии, не подвергается презрению. Согласно учению Гр. Паламы, человек, сотворённый по образу Божию, получил в наследство триединство ума, слова и духа. Человек есть не одна душа, но соединение души и тела. «Мы не прилагаем наименования «человек» душе или телу в отдельности, но обоим вместе», - писал он. В связи с постулатом об единстве души и тела человека, Паламе часто приписывают «христианский материализм». Но ещё Отцы Церкви утверждали достоинство человеческого тела, так как оно даёт «достаточное руководство и к познанию Бога». Отношение к телу человека выявляется, в частности, из того, что Церковь именуется Телом Христовым. Так, преподобный Мак. Египетский пишет: «Тело и душу человека создал Он в жилище себе, чтобы вселиться и упокоеваться в теле его, как в доме своём». Отсюда вытекает необходимость хранить тело и заботиться о нём. Эту мысль подчёркивал и Максим Исповедник: «Оберегающий тело своё от болезни имеет в нём со работника для служения лучшему».
Разрабатывая постулат Отцов Церкви о возможности богопознания при непостижимости Его существа, Григорий Палама вслед за основным различием между сущностью и энергией указывает на другие важные между ними отличия: в то время как сущность является неделимой и непознаваемой, энергия делима и познаваема. Ещё Василий Великий учил, что сущность Бога проста, но Он «множественен в своих энергиях», и этих «боголепных энергий много». В отношении к Богу, говорится в исихазме, энергии понимаются как его многочисленные действия и проявления. Энергии различаются согласно различию действий Бога и его отношению к тем, кого он облагодетельствует. Следовательно, по учению Паламы, божественные энергии обладают свойством многообразия. Аналогичную мысль мы можем найти и в философии Аристотеля: «Энергия может быть в одном и в другом виде, в одной и в другой степени. Но всё это одна и та же общая энергия, неизменная, как и сам смысл, но ввиду разного соотнесения с иным, могущая быть представленной в бесконечных по числу видах и степенях».
Однако сегодня мы видим, что современные люди не стремятся к святости и забыли основы православной веры. Объяснить причину «забвения света» можно, если мы вспомним библейское грехопадение человека. Приведём объёмный отрывок из книги «Духовная жизнь в миру» архиепископа Сергия для лучшего понимания положения дел.
Адам и Ева находились в раю в состоянии блаженной жизни, которая была отображением славы Божией в земных условиях жизни. Это было конечной целью жизни людей и мира, равно как и исполнением воли Божией. Человек по своей духовной сущности и телесности был причастен небу и земле. Жизнь в раю была жизнью неба на земле по тем святым чувствам, которые наполняли человека.
Заповедь о невкушении плода древа познания добра и зла должна была упражнять волю человека через послушание добру. И не имея греха, человек должен был совершенствоваться, восходя от возможности не грешить к невозможности согрешить. По полноте духа человек должен был господствовать над миром и обладать им: «наполняйте землю... обладайте ею и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всякими животными, пресмыкающимися по земле» (Быт. 1:28).
Место, которое занимал человек в раю, было подобно положению ангелов. «Умалил еси его (человека) малым чим от ангел, славою и честию венчал еси его» (Пс. 8:6). И Христос пришел на землю не ангелом, а явился человеком. «Слово плоть бысть и вселися в ны» (Ин. 1:14). В человеке соединены воедино дух, душа и тело, но главной стороной жизни является дух, который роднит его с Богом и отличает от других тварей.
В раю у человека дух, душа и тело находились в правильном взаимоотношении и соподчиненности, отчего происходила гармония жизни, несущая человеку благо. Такая жизнь была возможна только при непосредственном общении с Богом. Через грехопадение человек утратил свое блаженство. Лукавый внушил человеку искусительную мысль стать богом: «будете яко бози» (Быт. 3:5). Человек прельстился и пал, и все соотношение между Богом и человеком и в самом человеке пришло в смятение. Гармония исчезла. Ум, чувство и воля потеряли должное взаимоотношение: то ум берет перевес над чувством, то воля слабеет перед тем и другим. Через непослушание, через желание стать богом, через грех общение с Богом прервалось, и человек познал, что он ничто – «прах и пепел» (Быт. 18:27).
Грех явился средостением между Богом и человеком. Произошел разрыв с Богом, смерть духовная, а затем и смерть телесная. Нарушен был весь порядок жизни. Гармония исчезла не только в человеке, но и во всей природе. «Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне» (Рим. «8:22)», —говорит апостол Павел.
С падением все извратилось, и соотношение сил человеческих (ум, чувство, воля) пришло не только в смятение, но и в противоборство. После грехопадения человек находится в некотором одержании темных сил и, отклоняясь от закона жизни, часто приходит в животное состояние. Как только произошло нарушение закона жизни – подчинение Богу, человек, созданный царем, стал рабом не только внешней природы, но и своих страстей.
Возврат к нормальной жизни и постепенное восстановление гармонии сил человека, царение духа и достижение блага наступают при освобождении от греха. Грех проник всю нашу природу. Когда у человека в душе злоба, зависть, раздражение, он страдает сам и все люди, окружающие его. Страсти человеческие, несущие нам ссоры, слезы, вражду, – это ад на земле. Состояния иного порядка – святые, небесные, как, например, мир душевный, – являются для нас благом и несут нам радость – отголосок райского блаженства.
Пребывая в греховном состоянии, человек выдвигает на первое место жизнь тела, что по заданию человеку совершенно несвойственно. Греховные состояния наши порождают у нас духовную слепоту. Мы ходим во тьме и спотыкаемся. «Кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним» (Ин. 11:10).
Как же происходит в человеке возобновление божественной жизни на земле? Христос пришел во плоти, чтобы освятить землю, и чтобы человек воочию познал божественную жизнь и ощутил ее через человеческий подвиг Христа – Его жизнь на земле, крестные страдания и смерть. Поэтому сораспинаться Ему, совлекаться ветхого человека и облекаться в нового – это путь восстановления божественной жизни, который дается через подвиг борьбы с грехом: "Царство Божие нудится, и нуждницы восхищают е» (Мф. 11:12).
В святых людях мы наблюдаем наглядное восстановление утраченного порядка жизни: гармонию и возвращение к изначальному состоянию, которое и приводит к непосредственному общению с Богом. Богообщение есть благо, подлинное, реальное, которого каждый человек может достигнуть. Путь к этому – через сораспинание Христу.
Нужно правильное соотношение между духом, душой и телом: преобладание души над телом и затем духа над душой, что и возвращает человека к первозданной гармонии. Тогда человек через явление в себе божественной жизни восстановляется в царственном достоинстве и делается снова царем природы. Мы видим, что людям, исполняющим волю Божию, как преп. Сергий Радонежский, преп. Серафим Саровский, повинуются дикие звери и стихии.
«Дух, идеже хощет, дышит, и глас Его слышиши, но не веси, откуда приходит и камо идет» (Ин. 3:8).
Поскольку человек освобождается от греха, постольку Дух Святой начинает действовать в нем. Мы наблюдаем, как освобожденный дух у святых побеждает пространственность, как святые творят чудеса. Для тех, у кого сердце готово, в чуде нет ничего странного, а чудо есть действие Бога в силе своего могущества. Для сердца неготового чудеса не воспринимаются, и люди для понимания их подыскивают различные объяснения, не видя божественности действия. Чудеса опровергались и во время жизни Христа на земле, как, например, чудо со слепым от рождения.
Стяжание Духа Святого – это самая необходимая задача нашей жизни, несущая нам благо, как сему научаемся у преп. Серафима Саровского.
Плоды Духа Святого, по апостолу Павлу, суть: «любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал. 5:22, 23). Дела же плоти такие, что о них лучше и не говорить: по словам апостола, это «прелюбодеяние, ссоры, блуд, нечистота» и т. д.
Преображаясь и общаясь с Богом, мы отражаем лучи Божии и тем участвуем в Славе Божией. От святых людей излучается Свет Христов. Зафиксированный луч неба, павший на землю, прошедший через человека и засиявший в нем силою благодати Божией, зовущий и привлекающий к себе людей, излучается снова и опять идет в небо. Бог – это солнце, которое должно отразиться во всем человечестве. Конечная цель мира – это слава Божия, а для каждого в одиночку это обожение (Афанасий Великий), или спасение души, т. е. возвращение человека к своему первообразу, который он утратил через грехопадение.
