Наступивший полдень ознаменовал обеденный отдых в здании журналистики и во всём Хайхорме, из-за чего работники мигом прекратили никчёмные споры и опустошили печатные цеха, оставив длинноволосого мужчину наедине с молодым стажёром.
Приняли паренька не так давно - Роди не успел свыкнутся с рабочими условиями и выполнял любое задание директора, который, как сегодня, спешно перекинул всю бумажную волокиту на стажёра и ушёл конфликтовать с рекламодателями по вопросам тиража и мест под карикатуры в газете, поэтому стажёр остался в офисе и разбирался с документами: сортировал бумаги по ярлыкам и письма по содержимому.
Срочные обязанности, которые с повиновением выполнял худой стажёр, боялись докучать Эллиота. Он уже с утра не притрагивался к новым образцам заглавия газеты, которая ждала его редакции и одобрения.
- Стоит, наверно, целое состояние, - засмотрелся на покрытую символами трубку Роди. - Я на такое никогда не накоплю, - погрузился в мечты стажëр. - Неплохо Вы потратились.
- Почему? Тот человек, который изготовил это, - специалист в сфере магии и лично подарил мне столь трудоëмкий в производстве артефакт. Я бы мог попросить и второй экземпляр для тебя, Роди, однако я не знаю даже жив ли он.
- Вы не знаете? Как же так?! Я не думал, что есть люди, которые могут укрыться от вашего взора. - Роди отклонился от стола и насовсем забыл про бумаги.
- Не уделял должного внимания: давно не общался. К тому же, кто знает, что может произойти с таким специалистом в наше время, - глубоко выдохнул Эллиот, пустив на волю очередную стаю буйволов. - Эта женщина имела крайне радикальные взгляды.
- Он.. Она примкнула к… - вопросительно начал Роди.
- Опять твои заговоры, - раздражённо ответил Бейнс. - Ты не читал выступление Верховного жреца?
- Я там был лично!
- Тогда сам должен понимать, что в Обители нет места людям, перечащим избранной Богами власти. Боги их покарают, - заученно произнёс Эллиот, чтобы паренёк от него отстал.
- Боги их покарают, - повторил Роди и нагнулся над столом.
Эллиот сидел или даже лежал на стуле с запрокинутыми ногами на письменный столик, что располагался напротив парня, и вальяжно раскачивался, балансируя на двух задних ножках. Он всегда любил испытывать судьбу, но она, напротив, никак его не трогала и всё время обращалась к нему на Вы, подстраивая отношения добрых знакомых.
Безумно уставшие глаза журналиста бегали по помещению, словно в поиске сенсации. Вытянутая комната, где они находились, с изяществом и восторгом принимала сотрудников. Стиль отделки был яркий - монотонность отсутствовала вовсе, как никак это здание выпускает самые знаменитые газеты и журналы в Городе, не ограничиваясь одним районом.
Внутреннее убранство также соответствовало престижу фирмы, только Эллиот не понимал к чему излишнее сияние подоконников - они угнетали глаза, итак ослабленные непомерным трудом, зато Роди указывал на необъяснимое чувство воодушевления, проходя мимо окон. Обои, ровно как и потолок, радовали всех узорами живописной картины заката над городом - символом Обители, но мебель отличалась от остального интерьера.
Тёмных дубовых деревяшек боялся каждый работник предприятия, ведь мощные ножки шкафов и тумб отбивали ноги каждому неряшливому человеку.
Любителям расковырять стол пером тем более пришлось несладко. Чтобы оставить небольшие зазубрины на поверхности, нужно было для начала незаметно пронести топор в здание. К счастью, подобные случаи за последние года не наблюдались.
Впрочем, убранство было только на вид дубовым.
Изначально на производство приезжала сухая дешёвая древесина, и на выходе из мануфактур получались ужасные изделия, которые разваливались, если ненароком на них облокотиться. До совершенства их доводили маги рунно-магической отрасли, столь распространённые и неотделимые от современной жизни исполинского Города. “Истинное благо Обители!” - как выразился Эллиот в одной из своих статей.
Настенные часы сверкали в лучах солнца и отсчитывали последние минуты. Средняя стрелка встала вертикально, отразила свет, ослепив Элла на некоторое время, и часы пробили один раз.
Народ внизу уже толпился в дверях.
Первым вошедшим на этаж оказался директор. Он грозно шагал в сторону кабинета, из-за чего у Роди выступил пот на лбу, но тут же втянулся обратно, когда Алистер Шарп, отворя дверь, прошёл мимо него. Стажёр на всякий случай уткнулся лицом в тексты бумаг, чтобы не привлекать излишнее внимание главы.
- Эллиот! Пять часов до интервью! - раскатисто произнёс Алистер. - Ты подготовил хоть что-нибудь?
Алистер находился не в самом весёлом расположении духа. Плохое настроение довольно легко обнаружить в человеке, особенно в том случае, если он, насупившись, стоит грозно над тобой.
Ещё то, что у человека нет намерений выпить и поболтать, а надета сплошь одна маска официальности и грубости, может подсказать хруст пальцев рук у собеседника и по привычке закатанные рукава. Даже острая седая бородка в силах была проткнуть кого-нибудь в случае драки. Не заприметить все эти моменты в директоре, пожалуй, мог только незрячий, либо желающий над собой расправы.
Элл прекратил держать равновесие и наконец ощутил твёрдую опору под собой. Медленно убрав дымящуюся безделицу в карман, он с очевидной наигранностью поискал на столе списки вопросов и материалы.
- Ты мне играть вздумал! Это даже не твой стол! У тебя кабинет находится этажом выше! - взревел директор. - Ты можешь отнестись ответственно хоть сейчас? Ты целую неделю сидишь ровно и ничего не предпринимаешь.Ты хотя бы узнал с кем будешь вести беседу?
- Херемон Голдсмит. Я прекрасно о нём осведомлён, - ответил Эллиот, убрав руки за голову и вновь закинув ноги на стол.
- Точно также, как и остальные миллионы граждан Обители. Ты должен, как и остальные, понимать его влияние. Интерес наших читателей безумен к нему!
- Алистер, не обижайте меня, разве меня можно причислить к лишённым своеобразия народным массам?
Злость немного спала с лица директора, и он убрал руки со стола, скрестив их на туловище. Обеспокоенность Роди уменьшилась вдвое.
- В том-то и дело, что нет, - раздражëнно сказал Алистер. - Ты не чистишь при мне канализации только потому, что я тебя давно знаю.
- Вы многое обо мне не знаете, - не согласился Эллиот. - Но что Вы можете рассказать?
- Ты опять хочешь потешить достоинство? - рассердился директор. - Чтоб не подвëл меня. И не смей опаздывать на встречу. - Алистер косо взглянул на стажëра, который подпрыгнул от его глаз-молний, затем на Элла, удивляясь, кто достался ему в подчинении, отвернулся и поплëлся к лестнице. Ступая на первые ступени наверх, он за стенами комнаты прогремел - Пять часов!
Эллиот проводил начальника взглядом. Удостоверившись, что он в ближайшее время не вернëтся, достал обратно дымящееся изделие.
- Вы излишни с Шарпом, - заявил Роди, выползая из груд бумаг.
- Тебе-то какое дело до наших душеизлияний? - Элл взял пустую бумажку и отрывисто в ней черкал, но весьма неаккуратно - он капнул чернилами и размазал их по всему столу.
- Я боюсь, что попаду под горячую руку, - жалобно сказал Роди. - Я и так еле могу справляться с обязанностями и…
- Роди, тобой просто пользуются.
- Как? Что Вы имеете в виду? Мы же тут работаем и выполняем квоту, так что это разве не само собой?
- Помни, что ты на побегушках у директора, поэтому ты выполняешь то, где у нас в предприятии дыры и где у Алистера разыгралась лень. Я хочу донести, что он позволяет себе выплеснуть эмоции, но Алистер ни в коем случае никого не выгонит.
- А что он тогда не выпускает всю злость на Вас. Почему я оказался причастен?
- Чтобы держать в тонусе.
Эллиот махнул пером, не задумавшись о том, что пурпурные чернила имеют свойство разлетаться и въедаться в одежду. Он с большим сожалением посмотрел на светло-серые, а теперь и испачканные рукава, и впервые задумался о планах на сегодняшний день. Тоска нависла над ним.
- И, наверняка, чтобы меньше платить?
- Зачем ты меня расспрашиваешь, если и так всё знаешь?
- А что я в силах поделать с этим? - сказал Роди, и грусть заволокла потолок над обоими.
Элл поставил жирную точку, бросил перо рядом с чернильницей и пробежал глазами по написанному.
- Роди, наслаждайся жизнью. Ты либо знаешь, к чему хочется стремиться, и упорно пробиваешь все преграды на пути к цели, и тогда сбываются заветные желания, либо ты неамбициозен и нежен, и в таком случае тебе дóлжно любить, что имеется, не возникать лишний раз и просто получать удовольствие, - высказался Эллиот, дописывая постскриптумы на бумаге.
- А вдруг мои мечты пробивают небо, но я также смазлив и мягок?
- Ты скончаешься в постели из-за болезней на нервной почве. Не более. Внутренние неугомонные противоречия очень явно сказываются на здоровье. Но выходы имеются: ты находишь где-то внутри души мужество и исполняешь мечту, переходя при этом из пункта один в пункт два, где ты станешь снова малотребовательным, но блаженствующим от достигнутого. Или ты сразу переходишь к умиротворению, теряя будущее. Это я и предлагаю тебе.
У стажёра уши налились кровью, словно раскалённый металл. Он вознёсся над столом, отодвинув стопку книг, которая закрывала цельный обзор на Эллиота и прикрикнул:
- Не принижайте меня!
Элл и носом не повëл. Ему нравились юношеские взрывы, он считал это хорошим признаком того, что человек растёт как личность. Во многом журналист видел и прошлого себя в пареньке, но каждый раз критиковал за такое воображение, говоря, что он ещё в самом расцвете сил и не так уж и стар для таких мыслей.
Роди, не получив никакой реакции, покраснел ещё больше, правда теперь от смущения. Он посмотрел через дверной проём на людей, которые в недоумении смотрели в его сторону и присел.
- Готово! Теперь можно собираться! - воскликнул Эллиот и протянул на одной руке ключи. - Роди, пойди в мой кабинет и возьми чемодан, они в шкафу на нижней полке, а это, - Бейнс поднёс измазанные чернилами листы. - Положи на место багажа.
- Я с вами поеду?
- Непременно, мне нужен помощник.
- Носильщик, - угрюмо поправил Роди.
- Отрицать не буду.
Роди забрал из рук бумаги. Пытаясь не замараться об оставленные кляксы, он схватился за уголки и пробежался по содержимому.
- Это рассуждения к журналу “Святая Философия”?
- Как видишь. Целое утро навязчивые идеи терроризировали голову, и я им дал новый дом на письме. - Эллиот тоже привстал. Он размял плечи и колени, заправил рукава рубашки до локтей и вышел из комнаты следом за Роди.
- Мне иногда везло читать ваши сочинения, и я был обворожëн ими. Я уверен, что они не менее популярны, чем статьи.
- Я рад, что тебе они пришлись по душе, только боюсь, что мы одни из немногих, кто их видел.
Роди не поверил услышанному и остановил Эллиота прямо на проходе, но пришлось сместится к краю коридора, чтобы не быть затоптанными людским потоком.
- Как же так? Вас же, помните, хвалил Бенниган Гелиос, ему понравились заметки о сознании. А Дуна Куини? Когда к Вам на приём пришла актриса, чтобы написать рецензию на одно Ваше эссе, я не верил своим глазам! Эллиот, у Вас особый талант не только в публицистике!
- Да, сочинения безусловно имеют отличную отдачу, правда журнал, где выпускаюсь, можно отнести больше к любительскому назначению, чем к массовому, поэтому его читает лишь литературный кружок, в котором я состою. В него входит элита, коих ты по-видимому замечал.
- То есть продаж нет?
- Чаще пишу для самого кружка, ибо того требует моя душа, а так это занятие не для заработка.
- Как это получается, что единицы заинтересовались?
- Зритель требует хлеба и зрелищ, и ему абсолютно безразлично до того, какой вклад привнесло изобретение хлеба всему человечеству, и почему зрелища на сегодняшний день устарели и стали негуманны.
- Сложная у вас работа. Я в этом не разбираюсь, поэтому я здесь..
- Не бери в голову. Я пойду найму экипаж, а ты беги за вещами, - сказал Эллиот и спустился вниз.