Причины большого числа военнопленных
Главной причиной большого числа советских военнопленных является быстрое наступление немецких солдат в начале Великой Отечественной войны. Красная армия летом 1941 года оказалось небоеспособной: в то время велась реорганизация советских частей, мы совершенно не были готовы к войне, армия была рассредоточена по всей стране по стандартам мирного времени. Только с началом наступления немцев началась мобилизация частей на запад страны.
Все дороги летом 1941 года были забиты массами беспорядочно отступавших красноармейцев. Танковые соединения немцев при поддержке мотопехоты, продвигаясь по 50-60 километров в день, отрезали советским войскам путь к отступлению, создавая небывалые в прежней истории войн окружения – “котлы”.
Естественно, многие люди, которые оказались на пути наступления немцев брались в плен или же сразу же расстреливались, сжигались вместе со своими домами, целыми деревнями.
Теория о расовой неполноценности, которая была в основе идеологии немцев предполагала, что все народы на территории СССР должны быть истреблены.
Поэтому большинство людей просто убивали или отправляли в лагеря смерти.
Людей на захваченных территориях было много, солдат, попавших в плен – тоже. Это и было причиной, почему людей отправляли в плен – как можно скорее осуществить геноцид советского народа. Большинство просто отправляли для истребления, других – на каторгу, третьих отправляли для нечеловеческих экспериментов, либо же всё это было в одном месте.
Для этого на территории Третьего рейха были построены эти самые лагеря, куда отправлялись военнопленные. Там они существовали в нечеловеческих условиях, если, конечно, чудом до туда добирались. Ведь тех, кто попадал в плен не кормили, а массово отправляли на поездах или пешком в трудовые лагеря, без еды, без одежды, без обуви. Летом отправляли в наглухо закрытых вагонах, где люди просто умирали от жары, а зимой – в открытых вагонах без одежды, и люди умирали от холода. Все, кто пытался хоть что-то съесть или принимал еду от местных жителей сразу же были расстреляны.
Причины массового пленения солдат на первом этапе войны также связана с морально-психологической составляющей. Существование пораженческих настроений среди некоторых военнослужащих Красной Армии уже не является секретом. Антисоветская агитация также имело место быть. Немцы распространяли листовки пытаясь создать неуверенность в победе Советского союза или сомнения в доверии советскому руководству и командованию, что также стало причиной сдачи в плен людей на захваченных в начале войны территориях.
Бытовавшие среди некоторых солдат в Красной Армии пораженческие настроения стали причиной массового перехода красноармейцев и командиров на сторону немецких захватчиков в первые дни военных действий. Часто линию фронта организованно переходили целые воинские части с оружием, боевой техникой, во главе со своими командирами.
Многие недобросовестные исследователи обвиняют советскую армию в низкой боеспособности, сравнивая потери сторон в войне. Но они пропускают или специально не обращают внимания на бесчисленных размаха убийств военнопленных непосредственно на поле боя и позднее, во время перегона людей в концлагеря и их содержания там. Забывают о трагедии шедших с востока на запад гражданских, которые шли на свои призывные пункты, к месту сбора частей. Мобилизованные не хотели опоздать, ничего не знали об обстановке на фронте, многие не верили, что немцы могут так глубоко проникнуть на советскую территорию. Тысячи и тысячи были уничтожены немецкими Военно-воздушными силами в результате бомбардировок, танковыми клиньями, попали в плен и были расстреляны, даже не получив в руки оружия.
Огромное число советских пленных в первые два года войны было следствием превосходства вермахта на поле боя. Немецкие захватчики приносили с собой не только разрушение и жестокость к русскому народу. Для немецкого правительства было также выгодно пропагандировать фашистскую идеологию на оккупированных территориях. Для этого они распространяли листовки, устраивали массовые выступления перед жителями захваченных городов и деревень, убеждая советских граждан в «святости» своего политического режима. Что удивительно, гражданское население и солдаты Красной армии, многие из которых были недовольны режимом Сталина, были уверены в том, что немецкие захватчики действительно пришли, чтобы спасти советских людей от советского руководства и переходили на сторону врага добровольно, будучи уверенными, что служат на благо своего народа и нового политического режима. Отсутствие патриотизма было заметно в начале войны и у некоторых бойцов, например, выходцев из Средней Азии, где практически до середины 30-х гг. продолжалось басмаческое движение против советской власти, проводившей антимусульманскую русификаторскую политику.
Судьба советских военнопленных в немецком плену
Существовала система немецких лагерей для военнопленных.
Всеми вопросами содержания иностранных военнопленных в Германии занимался отдел по делам военнопленных в составе Общего управления вооружённых сил. Управлением руководил генерал Герман Рейнеке.
В каждом военном округе (всего 17), а позднее и на оккупированных территориях, переданных под гражданское управление, имелся «командующий военнопленными». Попавшие в плен военнослужащие изначально оказывались в армейских пунктах сбора пленных; оттуда они передавались в транзитные лагеря (дулаги), где сортировались: бойцы и младшие командиры отправлялись в лагеря для нижних чинов (шталаги), а офицеры — в отдельные офицерские лагеря (офлаги). Из шталагов военнопленные могли переводиться в рабочие лагеря или штрафные лагеря.
Лагеря для военнопленных делились на пять категорий:
– сборные пункты (лагеря) или сборно-пересыльный пункт
– пересыльные лагеря (дулаги)
– постоянные лагеря (шталаги) и офицерские лагеря (офлаги)
– основные рабочие лагеря
– малые рабочие лагеря
Для первого приёма военнопленных, участвовавших в боевых действиях, использовались четыре объекта. У них были разные названия, но одинаковые задачи. В первую очередь следует упомянуть армейские пункты сбора военнопленных, которые в основном располагались вблизи линии фронта и подчинялись, например, командованию армии. Военнопленные оставались в этих центрах временного сбора лишь на короткое время. Всего выявлено 60 таких сборных пунктов. 16 лагерей приёма военнопленных (ауфлаги) служили той же цели, что и сборно-пересыльные пункты. В них также собирали военнопленных вблизи линии фронта, а затем быстро выводили их из районов боевых действий. Некоторые из этих лагерей имели пометку «мобильные», что свидетельствовало об их интеграции в боевые подразделения. Общее количество лагерей для приёма военнопленных подсчитать практически невозможно, так как некоторые из них существовали под этим названием лишь короткое время, прежде чем были переименованы в армейские сборные пункты военнопленных.
Ещё одну категорию лагерей, которые располагались вблизи линии фронта, а также на этапе, представлял собой пересыльный лагерь (дулаг), где военнопленные находились в течение разного времени, прежде чем их переправляли в стационарный лагерь. При сборе точной информации о численности дулагов также возникают проблемы, так как транзитные лагеря, сформированные в ходе «русской кампании», часто создавались на базе прифронтовых лагерей (Frontstalag – фронтшталаг), возникших ещё во время французской кампании. Если учесть эту особенность, то из 140 остаются 88 вновь созданных дулагов.
Последнюю категорию лагерей временного размещения составлял фронтшталаг, в котором военнопленные всех рангов проходили регистрацию и вскоре доставлялись к месту назначения. По мере продолжения военных действий фронтшталаги создавались и на территории рейха, но там они уже выполняли задачи обычного лагеря. В 1941 году 50 из 97 фронтшталагов были переведены в СССР и переквалифицированы в дулаги.
Стационарные лагеря шталаги имели, как правило, постоянное месторасположение в тылу, вдали от военных действий. Все они различались по номерам, в них обычно находилось большое число пленных.
Например, в шталаге-350, расположенном в районе Риги, в 1941 году содержались 40 тыс., в шталаге-126 в Смоленске в апреле 1942 года – 20 тыс. военнопленных. Шталаги были базой для сети основных рабочих лагерей, им подчинённых. В рабочих лагерях содержались по несколько тысяч узников. Друг от друга эти лагеря отличались буквами, добавляемыми к наименованию главного лагеря.
Существовало множество приписанных к шталагам отдельных местных, как правило, мелких лагерей, носивших название Arbeitskommando — рабочие команды, снабжённые своими собственными номерами, обозначенными арабскими цифрами. Такие лагеря, если условия труда и проживания в них были очень тяжёлыми, неофициально назывались штрафными, и в них немцы часто ссылали «провинившихся» военнопленных из разных других лагерей, условия пребывания в которых можно было считать терпимыми.
Малые рабочие лагеря подчинялись основным рабочим лагерям или непосредственно постоянным шталагам. Различались по наименованию населённого пункта, где размещались, и по названию основного рабочего лагеря, к которому были приписаны. Численность заключённых в малых рабочих лагерях была от нескольких десятков до нескольких сотен человек.
Условия плена и смертность
Советские военнослужащие, попавшие в плен, сначала содержались либо в прифронтовой зоне, либо в дулагах, расположенных в оперативном тылу немецких войск. Оттуда их перемещали в стационарные лагеря для военнопленных — шталаги, а командный состав — в офицерские лагеря — офлаги.
Фронтовые лагеря и дулаги размещались в сельскохозяйственных постройках, складских помещениях, но чаще всего — под открытым небом — в оврагах, карьерах, низинах. Для строительства лагерей для советских военнопленных применялся чрезвычайно простой метод: открытое пространство площадью в несколько гектаров огораживали колючей проволокой и ставили вокруг сторожевые вышки. И лишь высокая смертность пленных впоследствии вынудила нацистов заселять советских солдат и офицеров в бараки или конюшни, где, однако, условия содержания были ненамного лучше.
В первые месяцы войны против Советского Союза советских военнопленных не отправляли на территорию рейха, опасаясь распространения коммунизма среди немцев. И только после того, как в лагерях для военнопленных вспыхнули массовые эпидемии, а экономика Германии ощутила недостаток рабочих рук, Гитлер разрешил отправлять пленных в Германию.
Попавшие в плен советские военнослужащие перегонялись пешим порядком или железнодорожными эшелонами из мест пленения (в основном, Белоруссия, Украина и западная Россия) в немецкие лагеря, располагавшиеся на территории Польши, Германии и других стран.
16 июня 1941 года отдел по делам военнопленных при Общем управлении ОКВ издал приказ об обязательном разделении советских пленных в лагерях по национальному признаку. Улучшенные условия содержания, согласно этому приказу, предусматривались для этнических немцев, поляков, румын, финнов, литовцев, латышей, эстонцев, украинцев и белорусов. Целью был раскол среди пленных по национальному признаку и натравливание одних пленных на других. 25 июля 1941 года генерал-квартирмейстер генерал-лейтенант Эдуард Вагнер издал приказ № 11/4590 об освобождении из плена немцев Поволжья, эстонцев, латышей, литовцев, украинцев, а затем и белорусов. Распоряжением ОКВ № 3900 от 3 ноября 1941 года действие этого приказа было приостановлено. По состоянию на 1 февраля 1942 года из плена было отпущено в общей сложности 280 108 человек.
Начиная с 1943 года немецкое командование стало формировать «рабочие батальоны», рабочие команды. Эксплуатация бывших советских военнослужащих и угнанных на работу в Германию «восточных рабочих» (остарбайтеров) была безгранична: немецкие власти широко использовали рабочие команды на погрузочно-разгрузочных работах в портах и на железнодорожных станциях, на восстановительных работах, на различных тяжёлых работах на предприятиях угольной и горно-рудной промышленности, в чёрной и цветной металлургии. Законы, регулирующие труд в рабочие и воскресные дни, праздники, ночное время и т. д. на них не распространялись. В одном из распоряжений директора концерна «ИГ Фарбениндустри» настойчиво напоминалось, что «повышения производительности труда военнопленных можно добиться сокращением нормы выдачи продовольствия, <…> а также наказаниями, осуществляемыми армейскими инстанциями. Если кто-либо из восточных рабочих начнёт снижать производительность труда, то к нему будет применена сила и даже оружие».
Помимо ежедневного изматывающего физического труда, тяжёлое положение военнопленных осложнялось и крайней скудностью питания. Так, по приказу Верховного командования сухопутных войск от 8 октября 1941 года, норма питания советских военнопленных на 28 дней (в процентах от нормы несоветских военнопленных) при использовании на тяжёлых работах):
продукт количество %
хлеб 9 кг 100
мясо 800 г 50
жиры 250 г 50
сахар 900 г 100
Для восстановления работоспособности каждый военнопленный получал на 6 недель: до 100 г искусственного мёда в неделю, до 50 г трески в неделю, до 3,5 кг картофеля в неделю. При этом добавочное питание можно было получать только 6 недель. Во время маршей военнопленные гибли сотнями как из-за голода и физического истощения, так и в результате расстрелов при неповиновении или попытках к бегству.
Советские военнопленные массово умирали в немецких лагерях военнопленных, особенно в сборных лагерях, в которых они содержались в первое время после пленения, от истощения в результате скудного питания; кроме того, нередко их целенаправленно уничтожали. Стремясь к массовому уничтожению советских военнопленных, власти нацистской Германии обрекали солдат Красной армии на вымирание от голода и инфекционных заболеваний, не оказывая им медицинской помощи. Так, например, только на территории Польши, по данным польских органов власти, захоронено 883 485 советских военнопленных, погибших в многочисленных нацистских лагерях.
Установлено, что первым массовым уничтожением в концентрационном лагере с применением отравляющих веществ было истребление именно советских военнопленных; только затем этот метод был применён для уничтожения евреев.
Так называемый приказ о комиссарах Верховного командования вермахта от 6 июня 1941 года, а также оперативный приказ начальника полиции безопасности и СД № 8 от 17 июля 1941 года и оперативный приказ № 9 начальника полиции безопасности и СД от 21 июля 1941 года отчётливо указывают на намерения национал-социалистического руководства. В оперативном приказе № 8 говорится, что целью специальных команд является «политическая проверка всех заключённых лагеря и выделение определенных групп для их дальнейшей обработки». Среди военнопленных должны быть отобраны все крупные государственные и партийные деятели, все народные комиссары и их заместители, все бывшие политкомиссары Красной армии, все руководящие работники центрального и среднего звена в госучреждениях, все ведущие деятели экономической жизни, советско-русская интеллигенция, все евреи, все лица, которые будут выявлены как подстрекатели или фанатичные коммунисты».
В оперативных приказах оговаривалось, что поиск и выявление подозрительных элементов должны проводиться в тесном сотрудничестве с вермахтом. Из оперативного приказа № 8 становится ясно, что должно было произойти после «отбора»:
“Экзекуции не следует проводить в лагере или в непосредственной близости от него. Если лагеря находятся в генерал-губернаторстве в непосредственной близости от границы, особую обработку военнопленных производить по возможности на бывшей советско-русской территории. Если экзекуции необходимы из соображений поддержания в лагере дисциплины, руководитель оперкоманды должен обратиться к коменданту лагеря”.
На основании этих приказов осенью 1941 года в концлагерях стали массово убивать отобранных из лагерей военнопленных советских политработников — по меньшей мере, было убито 34 тыс. человек. В частности, в концентрационном лагере Дахау такие расстрелы осуществлялись на полигоне Хебертсхаузен.
Преследование советских военнопленных еврейского происхождения также входило в задачу германских оккупационных войск. Численность этих пленных не следует недооценивать: 2,1 % всех военнослужащих Красной армии были евреями, а в офицерском составе эта доля достигала 4,6 %. Это по меньшей мере от 450 тыс. до 500 тыс. солдат. Если они попадали в немецкий плен, то на пощаду им не приходилось надеяться. В зоне боевых действий, где основной целью была переправка массы военнопленных в тыл, обычно почти не оставалось времени на детальную «проверку». Поэтому евреев-красноармейцев обычно выявляли только в тыловых районах армии, а иногда и позже – в основных лагерях, расположенных на западе.
Специальные директивы немецкого командования указывали, что взятые в плен евреи подлежат уничтожению. Часто военнопленных-евреев убивали на месте, в остальных случаях они отделялись от других военнопленных и впоследствии отправлялись в лагеря смерти. П. М. Полян подчёркивает, что «Холокост как система физического уничтожения немцами евреев хронологически ведёт своё начало именно с систематического убийства евреев-военнопленных», поскольку такие расстрелы начались уже 22 июня 1941 года, задолго до Ванзейской конференции, и на два дня ранее, чем первые акции по уничтожению гражданского еврейского населения.
По подсчётам П. М. Поляна, почти все оказавшиеся в плену советские евреи – 94 % – погибли. Основным способом уничтожения евреев-военнопленных были массовые расстрелы. В своей книге «Плен» историк А. И. Шнеер приводит многочисленные факты и свидетельства того, что их часто выдавали немцам свои же сослуживцы.
Многие учёные выделяют два периода в практике «отбора». Первый — июль 1941 г. — лето 1942 г., когда «отбор» и расстрелы производились в концлагере весьма интенсивно. Второй — с лета 1942 г. и до конца войны, когда проверка пленных носила достаточно поверхностный характер. Так или иначе, каждый концлагерь предназначался для ликвидации военнопленных. Так, в концлагере «Заксенхаузене» к 31 июля 1942 г. число убитых достигло 12 000 пленных, в «Бухенвальде» за тот же период по меньшей мере — 7000, в «Дахау» — около 4000 красноармейцев, в «Гросс-Розене» и «Аушвице» СС уничтожили около 5000 человек. Большая часть погибших — около 2 млн человек. — умерла до весны 1942 года. Отношение к пленённым советским солдатам было просто нечеловеческим. Так, например, в 1941 г. немцами были выпущены «Нормы питания для советских военнопленных», по которому пленному полагается на 28 дней 9 килограмм хлеба и 800 грамм мяса. Конечно же, никто эти нормы не соблюдал. С 1943 г. пленных начали направлять на работы, но и тогда на них не распространялись положения конвенций об оплате труда, о режиме работы с выходными и т. д.
Именно для массового уничтожения советских пленных впервые были применены химические вещества. Германия начинает осуществлять тягчайшие преступления под предлогом того, что Советский Союз не присоединился к Женевской конвенции. Экономические цели агрессии включали в себя ограбление территории Советского союза, истощение материальных ресурсов, человеконенавистничество, использование общественного и личного достояния советского народа для своих нужд. Советские пленные, которые, как правило, сдавались лишь после отчаянного сопротивления, должны были чувствовать себя преданными собственным правительством, что было толчком к решению пойти на службу к немцам.
Уже в самом начале войны советское руководство создало нетерпимое отношение к тем, кто оказался в плену. За добровольную сдачу в плен полагался расстрел и конфискация имущества. Не только военнопленные, но их семьи были объявлены врагами народа, ещё до окончания войны. Сталин считал пленных предателями и трусами, поэтому в сводках о потерях они считались пропавшими без вести. Отчасти такое отношение Сталина к военнопленным можно объяснить его личной трагедией: в июле 1941 года попал в плен сын Сталина Яков Джугашвили, где и погиб. В первые месяца после окончания войны жёсткой фильтрации подвергались практически все военнопленные, вернувшиеся на Родину. Из-за недостатка квалифицированного персонала для проверки и надёжных данных о пленении многих участников военных действий солдаты сразу же отправлялись в ГУЛАГи «без суда и следствия». Фильтрация основной массы контингентов была окончательно передана неспециализированным органам — СМЕРШу. «Чистки» среди возвращаемых домой военнопленных начались уже в транзитных лагерях. Для содержания «врагов» из числа «освобожденных» пленных, использовались бывшие немецкие концлагеря, в том числе и Бухенвальд. Всего там содержалось 155 тыс. человек, в результате чего 42 тыс. человек погибли.
По мнению профессора Гейдельбергского университета Кристиана Штрайта, число советских военнопленных, уничтоженных соединениями вермахта непосредственно после пленения, измеряется «пяти-, если не шестизначным числом». Практически сразу немцы уничтожали политруков («комиссаров»), евреев, раненых. Раненых красноармейцев убивали прямо на поле боя или в госпиталях, которые не успели эвакуировать.
Страшной участи подвергались женщины-военные. Солдаты вермахта получили инструкцию, в котором им приказывали уничтожать не только «русских комиссаров», но и советских женщин-военнослужащих. Женщин Красной Армии поставили вне закона. Де-факто по своей вредоносности их приравняли к «воплощению зла» - комиссарам и евреям. Для носивших военную форму советских девушек и женщин – медсестёр, врачей, связисток и т. д., попасть в плен к гитлеровцам было много хуже смерти. Писательница Светлана Алексеевич собрала в своей работе «У войны не женское лицо» свидетельства прошедших войну женщин. В её книге немало свидетельств об этой ужасной правде Великой Отечественной войны. «В плен военных женщин немцы не брали… мы всегда последний патрон для себя держали – умереть, но не сдаться в плен, рассказывала Алексеевич одна свидетельниц войны. – У нас попала в плен медсестра. Через день, когда мы отбили ту деревню, нашли её: глаза выколоты, грудь отрезана… Её посадили на кол… Мороз, и она белая-белая, и волосы все седые. Ей было девятнадцать лет. Очень красивая…».
Только в марте 1944 года, когда многим в генералитете вермахта стало ясно, что война проиграна и за военные преступления придётся отвечать, было издано распоряжение Верховного командования Вооруженных сил (ОКВ), согласно которому захваченных «военнопленных русских женщин» следовало после проверки в Службе безопасности направлять в концлагеря. До этого момента женщин просто уничтожали.
Методику уничтожения комиссаров спланировали заранее. Если политработников захватывали на поле боя, их приказывали ликвидировать «не позднее, чем в пересыльных лагерях», а если в тылу – то передавать айнзатцкомандам. Тем красноармейцам, которым «повезло» и их не убили на поле боя, приходилось пройти не один круг ада. Гитлеровцы не оказывали помощи раненым и больным солдатам, пленных колоннами гнали на запад. В день их могли заставить пройти 25-40 км. Еды давали крайне мало – по 100 граммов хлеба в день, да и то не всегда, не всем её хватало. Стреляли при малейшем неповиновении, убивали тех, кто не мог больше идти. Во время конвоирования немцы не давали местным жителям подкармливать пленных, людей избивали, советских солдат, которые пытались взять хлеб, расстреливали. Дороги, где проходили колонны пленных, были просто усеяны их трупами. Эти «марши смерти» выполняли главную цель – уничтожить как можно больше «славянских недочеловеков». Во время успешных кампаний на Западе немцы перевозили многочисленных французских и британских пленных исключительно на железнодорожном и автомобильном транспорте.
Всё было продумано очень хорошо. В довольно короткий срок здоровые люди превращались в полутрупы. После захвата пленных некоторое время держали во временном лагере, где выборочные расстрелы, отсутствие медицинской помощи, нормального питания, скученность, болезни, обессиливали людей, ломали их волю к сопротивлению. Обессиленных, сломленных людей отправляли дальше по этапу. Существовала масса способов «проредить» ряды пленных. Перед новым этапом пленных могли заставить несколько раз осуществить «марш-бросок» в любое время года и погоду. Тех, кто падал и не выдерживал «упражнения», расстреливали. Остальных гнали дальше. Часто устраивали массовые расстрелы. Так, в середине октября 1941 года произошло массовое убийство на участке дороги Ярцево – Смоленск. Конвоиры без повода стали расстреливать пленных, других загоняли в стоящие у дороги разбитые танки, которые поливали горючим и поджигали. Пытавшихся выскочить тут же расстреливали. Под Новгород-Северским при конвоировании колонны пленных красноармейцев гитлеровцы отделили около 1 тыс. человек больных и ослабленных, разместили в сарае и сожгли заживо.
Людей убивали практически постоянно. Убивали больных, ослабленных, раненных, непокорных, для сокращения численности, просто ради развлечения. Айнзатцгруппы и зондеркоманды СД в пересыльных лагерях проводили т. н. «отбор военнопленных». Суть его была проста – всех непокорных и подозрительных уничтожали (подвергали «экзекуциям»). Принципы отбора для «экзекуций» были различными, часто различались от пристрастий конкретного командира айнзатцкоманд. Одни производили отбор для ликвидации по «расовым признакам». Другие выискивали евреев и представителей еврейского типа. Третьи уничтожали представителей интеллигенции, командиров. Долгое время убивали всех мусульман, обрезание говорило не и в их пользу. Расстреливали офицеров, т. к. подавляющее большинство отказывалось сотрудничать.
Подлежащих уничтожению была так много, что охрана лагерей и айнзатцгруппы не справлялись с «работой». К «экзекуциям» привлекали солдат из расположенных поблизости соединений. И те с удовольствием откликались на подобные предложения, недостатка в добровольцах не было. Военных всячески поощряли за расстрелы и убийства советских граждан. Давали отпуска, повышали, разрешили даже отмечать боевыми наградами.
Часть пленных была вывезена в Третий рейх. В стационарных лагерях на них испытывали новые методы массового уничтожения людей. Первые несколько сотен пленных прибыли в концлагерь Освенцим в июле 1941 года. Это были танкисты, они стали первыми, которых уничтожили в немецких лагерях смерти. Затем последовали новые партии. Осенью 1941 года на пленных советских воинах впервые опробовали технологию убийства с помощью газа «Циклон-Б». Точных данных о том, сколько было ликвидировано военнопленных в Рейхе нет. Но масштаб ужасает.
Были узаконены произвольные убийства советских пленных. Единственным, кто возмутился против этих действий, был начальник управления разведки и контрразведки адмирал Вильгельм Канарис. В конце сентября 1941 года начальник штаба Верховного главнокомандования вооружёнными силами Германии Вильгельм Кейтель получил документ, где адмирал выражал принципиальное несогласие с «Правилами» в отношении военнопленных. Канарис считал, что распоряжение составлено в общих выражениях и ведёт «к произвольным беззакониям и убийствам». К тому же, эта ситуация противоречила не только праву, но и здравому смыслу, вело к разложению вооружённых сил. Заявление Канариса было проигнорировано. Фельдмаршал Кейтель наложил на него следующее заявление: «Размышления соответствуют солдатским понятиям о рыцарской войне! Здесь речь идёт об уничтожении мировоззрения. Поэтому я одобряю эти мероприятия и поддерживаю их».
Голод был одной из самых эффективных методов, который позволял уничтожать людей массами. Только осенью в лагерях для военнопленных стали строить бараки, до этого большинство содержалось под открытым небом. При этом 19 сентября 1941 года на совещании у начальника снабжения и снаряжения армии было установлено, что в бараках, рассчитанных на 150 человек, можно разместить 840 пленных.
Осенью 1941 года гитлеровцы стали перевозить массы пленных железнодорожным транспортом. Но от этого смертность только возросла. Смертность в перевозках достигала 50-100%! Столь высокой эффективности в уничтожении «недочеловеков» достигалась основным принципом транспортировки: летом - людей перевозили в наглухо закрытых вагонах; зимой – на открытых платформах. Вагоны набивали по максимуму, водой не снабжали. На станцию Мост в ноябре прибыл эшелон из 30 вагонов, когда их открыли не обнаружили ни одного живого человека. Из поезда выгрузили около 1500 трупов. Все погибшие были в одном нижнем белье.
В феврале 1942 года на совещании в управлении военной экономики ОКВ директор управления по использованию рабочей силы в своём сообщении сообщил следующие цифры: из 3,9 млн. русских, которые находились в распоряжении немцев, осталось около 1,1 млн. Так, только в ноябре 1941 – январе 1942 гг. умерло примерно 500 тыс. человек. Это не только красноармейцы, но и другие советские люди, которых загнали в лагеря для военнопленных. Кроме того, надо учесть факт, что сотни тысяч были убиты сразу после боя, погибли при конвоировании в лагеря.
Послевоенная судьба военнопленных: рапатриации, фильтрации, амнистия.
Ещё во время войны вышедшие из окружения военнослужащие и пересёкшие линию фронта военнообязанные из числа гражданского населения после фильтрации направлялись в основном на пополнение тыловых частей, в частности трудовых армий. Эти армии строили военно-промышленные объекты, в частности, Куйбышевский авиационный завод и др.
Для проверки «бывших военнослужащих Красной армии, находившихся в плену и окружении противника», постановлением Государственного комитета обороны № ГКО-1069сс от 27 декабря 1941 года были созданы «в пределах армейского тыла сборно-пересыльные пункты для бывших военнослужащих Красной Армии, находившихся в плену и окружении противника, обнаруживаемых в местностях освобождаемых частями Красной Армии от войск противника». НКВД было обязано организовать для содержания и фильтрации таких военнослужащих специальные лагеря: в Вологодской области — для Карельского, Ленинградского, Волховского и Северо-Западного фронтов; в Ивановской области — для Западного и Калининского фронтов; в Тамбовской области — для Брянского и Юго-Западного фронтов; в Сталинградской области — для Южного фронта. Изначально было создано 10 спецлагерей: Старобельский, Тамбовский, Ново-Аннинский, Подольский, Южский, Грязовецкий, Суздальский, Череповецкий, Острогожский и Рязанский. Из 701 666 чел. спецконтингента успешно проверку прошло более 85 %. В 1942 году ещё 22 лагеря в Вологодской, Тамбовской, Рязанской, Курской, Воронежской и других областях. По утверждению некоторых исследователей, практически эти спецлагеря представляли собой военные тюрьмы строгого режима, причём для заключённых, которые в подавляющем большинстве не совершали каких-либо преступлений, другие учёные такие утверждения опровергают.
Опубликованы сводные данные по итогам работы проверки освобождённых военнопленных в спецлагерях НКВД и СМЕРШ с октября 1941 по март 1944 года: из 317 594 направленных на спецпроверку в эти лагеря бывших военнопленных по её итогам возвращено в Красную армию и в войска НКВД 227 618 человек (71,6 %), направлены на формирование штурмовых батальонов 8225 человек (2,5 %), направлены в оборонную промышленность 5716 человек (1,7 %), направлено в госпитали без возвращения в спецлагеря 1529 человек (0,4 %), арестовано 11 283 человека (3,5 %), умерло во время проверки 1779 человек (0,5 %) и оставалось на проверке на момент составления документа 61 394 человека (19,3 %).
В 1944 году поток возвращавшихся в Советский Союз военнопленных и репатриированных резко увеличился. Летом этого года была разработана, а затем введена новая система фильтрации и проверки органами государственной безопасности всех возвращавшихся лиц.
23 октября 1944 года Совет народных комиссаров СССР утвердил «Положение об Управлении уполномоченного СНК по делам репатриации». Штат органа по состоянию на октябрь 1944 года должен был состоять из 386 лиц офицерского и генеральского состава и 30 вольнонаемных. К июлю 1945 года это Управление включало:
Два управления по репатриации при Военных советах групп войск Центральной и на территории Германии общей численностью 158 человек;
Отделы по делам репатриации при Военных советах Северной и Южной групп войск по 17 человек каждый;
Отделы по делам репатриации при Военных советах армий по 10 человек каждый.
Всего в Управлении к июлю 1945 года было 800 штатных офицеров (включая намеченных к отправке), а на территории Франции, Бельгии и Западной Германии к работе Управления были привлечены 153 офицера из числа репатриантов.
Для проверки бывших военнослужащих Красной армии, находившихся в плену или окружении противника, решением ГОКО № 1069сс от 27 декабря 1941 года были созданы спецлагеря НКВД.
Весной и летом 1945 года на проверочно-фильтрационных и сборно-пересыльных пунктах в Германии и других странах Европы скопилось большое число репатриантов, в несколько раз превышавшее пропускную способность этих пунктов.
Советский и российский военный историк Г. Ф. Кривошеев указывает следующие цифры, основанные на данных НКВД: из 1 836 562 солдат, вернувшихся домой из плена, 233 400 человек были осуждены в связи с обвинением в сотрудничестве с противником и отбывали наказание в системе ГУЛАГа. Эти сведения дополняются следующей информацией: из 1 млн 836 тыс. вернувшихся из плена 1 млн 230 тыс. бывших военнопленных сразу были направлены в Красную армию. В проверочные лагеря и в спецлагеря НКВД были направлены только около 600 тыс. бывших военнопленных (из которых были осуждены более 233 тыс. человек), остальные 370 тыс. после проверки, которая могла занимать несколько месяцев, также были освобождены.
Во время войны освобождённые из плена военнослужащие в большинстве случаев после непродолжительной проверки восстанавливались на военной службе, причём рядовой и сержантский состав в основном в обычных воинских частях, а офицеры, как правило, лишались офицерских званий, и из них формировались офицерские штурмовые (штрафные) батальоны. В послевоенное время освобождённые офицеры направлялись в лагеря НКВД и запасные части Главного управления формирования и укомплектования войск Красной армии для более тщательной проверки.
После войны освобождённые из плена военнослужащие рядового и сержантского состава, не служившие в германской армии или изменнических формированиях, были разбиты на две большие группы по возрастному признаку — демобилизуемого и недемобилизуемого возраста. В 1945 году, после увольнения из армии в запас красноармейцев тех возрастов, на которых распространялся приказ о демобилизации, были отпущены по домам и военнопленные рядового и сержантского состава соответствующих возрастов. Военнопленные же рядового и сержантского состава недемобилизуемых возрастов в соответствии со специальным постановлением Государственного комитета обороны от 18 августа 1945 года направлялись в рабочие батальоны для работы в промышленности и восстановления разрушенных во время войны объектов. Отправка к месту жительства зачисленных в рабочие батальоны ставилась в зависимость от будущей демобилизации из армии военнослужащих срочной службы соответствующих возрастов.
Согласно директиве Генерального штаба Вооружённых сил СССР от 12 июля 1946 года, рабочие батальоны были расформированы, а к зачисленным в них стал применяться термин «переведённые в постоянные кадры промышленности». Они не имели права сменить место работы и вернуться к себе на родину даже после демобилизации из армии их сверстников.
В 1956 году прошёл массовый пересмотр дел осуждённых бывших военнопленных. По инициативе Георгия Жукова, министра юстиции Константина Горшенина и генерального прокурора Романа Руденко вышло совместное постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР от 29 июня 1956 года «Об устранении последствий грубых нарушений законности в отношении бывших военнопленных и членов их семей», о которых Жуков ранее упоминал в проекте выступления на Пленуме ЦК КПСС. После этого началось внесение прокурорских протестов на приговоры советским военнопленным. По итогам рассмотрения внесённых во втором полугодии 1956 года протестов военной прокуратуры суды прекратили дела с полной реабилитацией в отношении 253 осуждённых, а ещё 13 осуждённым приговоры изменили с переквалификацией. Например, 11 декабря 1956 года пленум Верховного суда СССР прекратил уголовное дело в отношении бывшего военнопленного П. Охотина — за отсутствием состава преступления. При пересмотре дела выяснилось, что Охотин, исполнявший в немецком лагере обязанности повара, стал жертвой оговора в избиении военнопленных, нарушавших порядок на кухне (из-за этого оговора он был 16 июля 1948 года приговорён трибуналом Ленинградского военного округа к 25 годам исправительно-трудовых лагерей). 20 сентября 1956 года постановление Президиума Верховного Совета СССР распространило указ об амнистии от 17 сентября 1955 года на бывших советских военнослужащих, осуждённых за пособничество врагу. Бывшим военнопленным мера наказания была снижена до фактически отбытой, и они подлежали освобождению. Дела умерших (расстрелянных) бывших военнопленных не проверялись.
Сопротивление советских военнопленных в концлагерях.
Об активном организованном сопротивлении советских военнопленных можно говорить лишь начиная с 1943 года, так как до этого оно было практически невозможно не только из-за катастрофических условий содержания в лагерях (голода, болезней), но и ввиду панического и упаднического настроения, вызванного сложившейся тогда ситуацией на фронте. Победы советских войск и западных союзников СССР по антигитлеровской коалиции вселяли в военнопленных уверенность в том, что поражение нацистской Германии приближается. Военнопленные организовывали побеги, осуществляли саботаж на предприятиях, на которых их заставляли работать, и агитировали своих товарищей не сотрудничать с немцами. В отчёте Верховного командования вермахта 1943 года отмечалось, что советские военнопленные хорошо осведомлены о событиях на фронте, совершают побеги и акты саботажа, ведут подрывную работу. В их поведении и настроении немцы заметили перемену: военнопленные стали более уверенными в себе, потому что, как указывалось в документе, они знают, что немцы в них нуждаются. Группы сопротивления часто возникали в лазаретах лагерей, так как военнопленные врачи и санитары, которые там работали, пользовались относительной свободой передвижения. Через выздоровевших пленных можно было связаться с рабочими командами и организовать акты саботажа, отказа от работы и т. д. В лазарете можно было спрятаться или скрыть своё имя, выдав себя за другого пленного, обычно умершего.
В феврале 1943 года немцы привезли в город Зост около 600 советских женщин-военнопленных для работы на военных заводах. В группе этих пленных была и Евгения Лазаревна Клемм (преподаватель истории Одесского пединститута), которая пользовалась среди них особым авторитетом. От имени всех женщин-военнопленных она заявила на немецком языке: «Мы — военнопленные и на военных заводах работать не будем». После этого женщины были избиты, а 536 из них – отправлены в концлагерь Равенсбрюк.
Муса Джалиль известен не только как поэт, но и как герой-подпольщик. В годы Великой Отечественной войны, после ранения в бою попав в плен, он занимался агитацией. Гестапо арестовало Джалиля в августе 1943 года. Спустя год его и ещё 10 героев казнили на гильотине в тюрьме Плётцензее за подрыв мощи Третьего рейха. В плену Джалиль успел написать более сотни стихов, ставших известными под названием «Моабитские тетради». Уже после освобождения бывшие военнопленные передали их на родину поэта.
В марте 1943 года в лагере советских военнопленных офицеров в Мюнхен-Перлахе была создана подпольная организация Братский союз военнопленных.
Она наладила связь с военнопленными и угнанными в Германию советскими гражданами, создала разветвлённую сеть ячеек в лагерях военнопленных и более чем в 20 лагерях остарбайтеров. Её главной целью была организация восстания в лагерях военнопленных вокруг Мюнхена с последующим захватом города и развёртыванием вооружённой повстанческой борьбы на территории Германии. Но в конце 1943 года гестапо раскрыло деятельность БСВ, все его руководители и многие рядовые члены были схвачены и казнены.
Многие советские партизаны, попадая в плен, не упускали возможности попытаться убить как можно больше фашистов, например, дети-герои Великой Отечественной войны, также члены “Молодой гвардии”, попав в плен успевали унести вместе с собой несколько жизней немцев. К сожалению, не о всех подвигах, совершённых нашими солдатами в плену, сохранились исторические сведения.
Говоря о сопротивлении советских военнопленных, нужно упомянуть следующие события.
Восстание в Варшавском гетто послужило сигналом к восстанию пленных в других гетто и лагерях смерти. Многие восставшие понимали, что не имеют шансов против значительно превосходящих их по численности нацистов, однако предпочитали умереть с оружием в руках.
После того как в мае 1943 г. последние депортированные в Треблинку евреи были уничтожены в газовых камерах, в лагере осталось около 1 000 еврейских пленников. Понимая, что им вскоре тоже предстоит умереть, они задумывают восстание. 2 августа вооруженные лопатами, кирками и немногочисленным оружием, украденным из арсенала, они поджигают часть лагеря и прорываются сквозь забор из колючей проволоки. Около 300 пленных сумели сбежать, и примерно трети из них удалось скрыться от искавших их немцев.
Аналогичное восстание в 1943 г. спланировали двое заключенных Собибора — Александр Печерский и Леон Фельдгендлер. 14 октября пленные убили одиннадцать охранников и подожгли лагерь. Около 300 пленных сбежали, но многие были убиты в ходе последовавшей за этим облавы. До конца войны дожили пятьдесят человек.
В Освенциме-Биркенау пленники, задействованные в зондеркоманде — специальном отряде по сжиганию трупов убитых заключенных, — узнали о том, что обречены на смерть. 7 октября 1944 г. часть из них восстала, убив трех охранников и взорвав крематорий. Несколько сотен пленных сбежали, однако большая часть была поймана и уничтожена. Четыре девушки, обвиненные в передаче пленным взрывчатки, были повешены для устрашения оставшихся заключенных. Одна из девушек, 23-летняя Роза Робота, выкрикнула: «Будьте сильными и смелыми», когда пол эшафота открылся.
2 АВГУСТА 1943 г. — ВОССТАНИЕ В ТРЕБЛИНКЕ
В начале 1943 г. депортации в лагерь смерти Треблинка прекращаются. В марте немцы начинают реализовывать в Треблинке «Операцию 1005». «Операция 1005» — это кодовое название немецкого плана по уничтожению всех свидетельств массовых казней. Пленных заставляют раскапывать общие могилы и сжигать трупы. По мере завершения «Операции 1005» пленные начинают опасаться, что их постигнет участь их погибших товарищей, а лагерь будет ликвидирован. Лидеры лагерного подполья решают поднять восстание. 2 августа 1943 г. пленные тайно захватывают оружие в лагерном арсенале, но их план раскрывают прежде, чем они успевают захватить лагерь. Сотни пленных штурмуют главные ворота в надежде бежать. Многие из них погибают под пулеметным огнем. 300 с лишним человек успешно скрываются, однако большинство снова попадает в плен и вскоре уничтожается нацистской полицией и войсками. Во время восстания пленные сжигают большую часть лагеря. Выживших заставляют устранить все следы существования лагеря. Позже их расстреливают. Окончательно Треблинку ликвидируют осенью 1943 г. В общей сложности здесь было уничтожено от 870 000 до 925 000 человек.
14 ОКТЯБРЯ 1943 г. — ВОССТАНИЕ В СОБИБОРЕ
«Операция 1005» вводится в действие в лагере смерти Собибор осенью 1942, на пике акций по уничтожению содержащихся там заключенных. В начале 1943 г. депортации в Собибор приостанавливаются, и пленные начинают подозревать, что их вскоре уничтожат, а лагерь ликвидируют. В это время они формируют подпольную группу, планируя восстание и массовый побег из лагеря. 14 октября 1943 г. пленные поднимают восстание и, не привлекая всеобщего внимания, убивают часть немецких и украинских охранников. Охранники открывают огонь и не пускают пленных к главному выходу, вынуждая бежать через минное поле. Приблизительно 300 человекам удается бежать; примерно 100 пойманы и расстреляны. После восстания Собибор закрывают и ликвидируют. В общей сложности в Собиборе было уничтожено 167 000 человек.
7 ОКТЯБРЯ 1944 г. — ВОССТАНИЕ ЗОНДЕРКОМАНДЫ В ОСВЕНЦИМЕ
Летом 1944 г. операции по уничтожению заключенных путем удушения газом в Освенциме учащаются, поскольку в лагерь прибывают более 440 000 венгерских евреев. Чтобы справиться с возросшим числом казней, администрация увеличивает численность пленных, задействованных в зондеркомандах — специальных отрядах, работающих в крематориях. Однако к осени 1944 г. численность персонала в этих командах снова сокращают. Предвидя ликвидацию лагеря и собственное уничтожение, члены зондеркоманд планируют восстание и побег. Восстание поддерживают пленные женщины, которые тайно приносят членам зондеркоманды взрывчатку с близлежащих фабрик. 7 октября 1944 г. пленные, задействованные в зондеркомандах, восстают, взрывая крематорий IV и убивая несколько охранников СС. Охрана лагеря быстро подавляет восстание. Всех членов зондеркоманды убивают. Четырех женщин, тайно выносивших взрывчатку с фабрик, казнят через повешение 6 января 1945 г. за считанные недели до освобождения лагеря.
17 ЯНВАРЯ 1945 г. — ХЕЛМНО
Первоначально Хелмно закрыли в марте 1943 г., однако в июне 1944 г. лагерь снова открывают, чтобы ускорить ликвидацию Лодзинского гетто. Уничтожения происходят до середины июля 1944 г. Начиная с сентября 1944 г. немецкое командование приводит в исполнение план «Операция 1005», направленный на уничтожение всех свидетельств массовых убийств: группу еврейских пленных заставляют эксгумировать и сжигать тела из общих могил в Хелмно. В ночь, когда к лагерю смерти Хелмно приближается Советская армия, гитлеровцы решают оставить лагерь. Перед уходом они убивают оставшихся в живых пленных евреев. Некоторым пленным удается оказать сопротивление и осуществить побег. Трое пленных выживают. В Хелмно было уничтожено не менее 152 000 человек.
Отношение советского руководства к военнослужащим, попавшим в плен.
С самого начала Великой Отечественной войны под подозрение в предательстве попали все военнослужащие и гражданские лица, оказавшиеся даже на непродолжительное время за линией фронта. Во всех кадровых анкетах появился вопрос: «Были ли Ваши родственники на оккупированной территории?»
Статья 193 Уголовного Кодекса РСФСР 1926 года предусматривала «за сдачу в плен, не вызывавшуюся боевой обстановкой — расстрел с конфискацией имущества». В статье 22 «Положения о воинских преступлениях» 1927 года говорилось, что сдача в плен, не вызванная боевой обстановкой, а также переход на сторону врага предусматривают высшую меру наказания (расстрел) с конфискацией имущества. По смыслу закона подлежала наказанию только сдача в плен «не вызванная боевой обстановкой». В 1926 году названная статья Положения комментировалась так: «в известных случаях обстановка на поле боя может сложиться так, что сопротивление по существу представляется невозможным, а уничтожение бойцов бесцельным. В этих случаях сдача в плен является актом допустимым и немогущим вызвать судебные преследования».
Расширялась практика заочного осуждения военнослужащих, находившихся за линией фронта, как изменников Родины. Достаточным основанием для такого решения были полученные оперативным путём сведения об их якобы антисоветской деятельности. Вердикт выносился без всякой проверки, иногда лишь по одному заявлению.
В соответствии с Приказом Ставки Верховного Главнокомандования от 16 августа 1941 года № 270, командиры и политработники, срывающие знаки различия и сдающиеся в плен, объявлялись дезертирами, а их семьям грозил арест, государственного пособия и помощи лишались командиры и группы красноармейцев, сдавшихся врагу, не исчерпав все средства к сопротивлению. Приказ призывал «драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим».