Строительство Эйфелевой башни обошлось в 7.8 млн франков, из которых государство оплатило лишь 1.5 млн. Остальные суммы Эйфелю на его амбициозный проект предоставил синдикат из трёх банков: Франко-египетский банк (сегодня это BNP Paribas), Crédit Industriel et Commercial (CIC) и Societe Generale.
Любопытно задуматься, откуда у французских банков взялись денежки на прекрасное.
В парадной историографии банка Societe Generale гламурно указано, его стремительный рост подстегнуло «быстрое проникновение на рынки государственных долговых обязательств». В переводе на русский – это, в частности, пособничество финансовому краху Туниса.
Из названия понятно, кого грабил Франко-египетский банк (вместе с Англо-египетским банком). Во второй половине XIX века всего за 15 лет госдолг Египта в умелых руках европейских банкиров вырос в 23 раза и поглощал 2/3 государственных доходов. Египет потерял сначала контроль над собственными финансами, потом над Суэцким каналом, а в конце-концов и суверенитет.
Но круче всех поднялся банк CIC. Руководство изначально второсортной французской финансовой организации обманом и взятками убедило чиновников Гаити доверить им создание, ни много ни мало, Национального банка страны. Вновь созданный Нацбанк был зарегистрирован в Париже, освобождён от гаитянских налогов и законов, подчинялся только совету директоров. Национальный банк Гаити взимал комиссию почти с каждой операции, которую проводило правительство. Прибыль французских акционеров в некоторые годы превышала весь гаитянский бюджет.
Эйфелева башня – она такая. Символ достижений Франции.