Мефистофельскую гримасу показала история в судьбе небезызвестной революционерки Софьи Львовны Перовской. Человек, который на суде требовал в и с е л и ц ы для Софьи Львовны, - ее друг детства. И однажды маленькая Соня спасла ему жизнь.
Софья Перовская родилась в семье представителя одного из самых известных в Российской империи кланов бастардов. Прадед - граф Алексей Разумовский. Дед - таврический губернатор и градоначальник Феодосии Николай Иванович Перовский.
Его сын Лев Николаевич в 1856 году получил назначение на должность вице-губернатора Пскова. Семья переехала туда, поселилась в доме купца Курбатова, потому что деревянный дом в середине XIX века оказался одним из лучших в городе.
Сейчас на нем прикреплена такая табличка, из которой неискушенный человек может сделать ложный вывод, что у Софьи Перовской имелся собственный неплохой дом во Пскове.
Соня росла вместе с сестрой Марией:
И братом Василием.
Непосредственный начальник Льва Николаевича Перовского - псковский губернатор Валериан Николаевич Муравьев:
В 1856-м году он вдовец, на руках у которого маленький сын Николай (на три года старше Софьи).
Губернатор и его заместитель живут рядом, а дети вместе играют, гуляют, дружат. И однажды маленький Николай Муравьев упал в пруд и чуть было не утонул, но из воды его совместными усилиями вытащили друзья - Соня, Маша и Вася Перовские.
Затем пути детей разошлись: в 1859 году Перовские переехали в Крым, к новому месту службы отца.
Николай Валерианович Муравьев стал известным юристом. В бытность обвинителем Муравьев произносил очень зажигательные речи во время судов, требуя максимально строгого наказания, если на скамье подсудимых оказывался дворянин или генерал. Публике эмоциональность нравилась, на заседания суда ходили примерно так, как сейчас на шоу к Малахову и Ко. Кстати, тоже рукоплескали, одобрительно кричали...
Яркие речи Николая Муравьева СМИ XIX века стали печатать целиком, а не публиковать краткое содержание процесса, как принято раньше.
Софья и Василий Перовский пошли по революционной дорожке. Софья Львовна Перовская - руководитель того, что произошло в центре Санкт-Петербурга 1 марта 1881 года.
«Устранителей царя» поймали и судили. И в зале суда история с к о р ч и л а мефистофелевскую гримасу.
Прокурором по делу 1 марта 1881 года и был Николай Валерианович Муравьев.
Я не хочу вдаваться в рассуждения о революционной борьбе, кто прав, кто виноват... Напишу коротко: порядочные люди в такой щекотливой ситуации берут самоотвод.
С одной стороны, вся дворянская Российская империя - друг другу родня, сваты, друзья детства, бывшие и нынешние коллеги.
С другой, если тебе подсудимая четверть века назад жизнь спасла, то как-то странно требовать на суде для нее такого финала жизни:
А в и с е л и ц ы для Софьи Перовской Николай Муравьев требовал с особым озлоблением. Он не понимал, как женщина и дворянка могла стоять «во главе заговора», организовать злодеяние против государя и еще и наблюдать со стороны за результатами.
Насколько искренним был господин прокурор - не берусь судить. Но благодаря своим пламенным речам стал очень известен и сделал неплохую карьеру: министр юстиции, генерал-прокурор, посол… Поищите его персону на картине Ильи Репина:
В 1927 году, когда в Советской России практически канонизировали революционеров, вышла книга Василия Перовского «Воспоминания о сестре», в которой он рассказал о случае из их общего детства: прокурора и обвиняемой.
Статья выше про гримасу истории - это так... вспомнилось после этой публикации:
Ну, и про другие гримасы, уже из века XXI: