Отвратительно видеть, что мужчины хвастаются тем, как обращаются с проститутками. Этих мужчин следует позорить и наказывать
Последние десять лет прогрессивные левые постоянно выкрикивают совершенно бессмысленные лозунги. «Молчание — это насилие! Транс-женщины — это женщины! Война — это мир! Свобода — это рабство! Незнание — это сила!» Ну ладно: последние слова я взяла из романа Джорджа Оруэлла «1984», но я не удивлюсь, если увижу их в трендах X (бывшего твиттера). Одна из самых известных мантр наши дней — «Секс-работа — это работа» — стала настолько успешной, что теперь все, от Би-би-си до ваших детей-подростков, используют термин «секс-работница», а слово «проститутка» считают унизительным.
Я никогда не понимала этого по двум причинам. Первая — чисто языковая. Конструкция «описание предмета работы» + «работник» не кажется мне особенно уважительной. Мы не называем стоматологов зуб-работниками, а писателей — слово-работниками.
И вторая причина — послушайте меня внимательно. Самое унизительное в проституировании —это не слово «проститутка», а само действие: секс с мужчинами (да: люди, которые платят за секс, это почти всегда мужчины), которые видят в вас не человека, а просто оплаченную дырку, с которой они могут поступать, как им заблагорассудится.
Это чертовски очевидно. Но в последние несколько лет это чертовски очевидное наблюдение запрещено высказывать. О нет! Вам возразят, что «секс-работа» освобождает, что это «эмпауэрмент», бла-бла-бла, прочее современное пустословие.
Как ни странно, толпа, скандирующая «Секс-работа — это работа», заметно притихла с тех пор, как на прошлой неделе в [британском] журнале Spectator была опубликована колонка корреспондента массажных салонов и по совместительству театрального критика Ллойда Эванса, где представлен совершенно иной взгляд на проституирование. В этом (по моим подсчётам, втором в этом году) сообщении из массажного салона Эванс, предположительно печатавший одной рукой, описывает, как недавно съездил в Кембридж на лекцию, где его так завела «прекрасная историчка», читавшая доклад, что у него не осталось иного выбора, как найти проститутку после лекции.
Возможно, вы думаете, что я преувеличиваю. На самом деле я преуменьшаю. Например, я не упомянула, что Эванс отказался платить женщине цену, которую она назвала, потому что эта цена была «равна стоимости моей ночёвки в отеле». Очевидно, женское тело стоит дешевле, чем ночь в Premier Inn. Поэтому Эванс сбивает цену на 20 фунтов. После «энергичной тренировки», по его словам, они были «как давно женатые супруги, взаимно уважающие друг друга». Мммм, да. Затем он «галантно» решает заплатить ей всю сумму, которую она просила раньше, и чувствует себя «героическим и великолепным». И он знает, что женщина «неискренне» отвечает, что тоже надеется снова его увидеть. «Но я не шутил», — пишет Эванс.
Раньше мне было интересно, о чем думают мужчины, когда покупают секс. Они убедили себя в том, что проститутка получает удовольствие? Они возбуждались, зная, что это явно не так? Но мой вопрос наивен: мужчины вообще не думают о проститутках. Эванса не волновало, что эта женщина больше не хочет его видеть. Не волновало, что она могла быть жертвой торговли людьми. Не волновало, что она не хочет, чтобы он вставлял в неё свой пенис. Но он всё равно это сделал. Как и все мужчины, которые покупают секс. Поэтому я и думаю, что они ничем не лучше насильников.
Я слишком прямолинейна? Что ж — возможно, так и надо. Надо называть вещи своими именами вместо эвфемизмов. Многие ошибочно полагают, что эти эвфемизмы возвращают достоинство проституткам. Но на самом деле всё, что они делают, — это прикрывают мужчин-насильников. Люди не говорят честно о том, насколько разрушительно и, самое главное, опасно проституирование. Поэтому и возникают ситуации, подобные той, что произошла в 2021 году. Когда Университет Дарема выяснил, что некоторые студентки вовлечены в проституирование, — он предложил провести тренинги и обучить их «секс-работе», чтобы студентки «могли быть в безопасности и делать осознанный выбор».
И кто обвинит этих студенток в том, что они считали проституирование отличным способом подзаработать? В конце концов, в британских театрах сейчас идёт не один, а целых два мюзикла, которые описывают это как отличный карьерный путь для женщины: «Красотка», лучшая PR-история проституирования, и «Мулен Руж!», в котором Сатин (спойлер!) умирает, но по крайней мере встречает настоящую любовь.
В 2022 году газета The Guardian опубликовала рецензию на «Мулен Руж!». Рецензент раскритиковал «мрачное изображение жизни Сатин как секс-работницы» и отметил, что она выглядит полной «стыда и презрения к себе». «Для заведения, которое источает сексуальную свободу, это выглядит странным», — написал рецензент. Да, как же странно, что эта женщина — которая страдала чахоткой и была секс-рабыней в борделе-кабаре — не источала сексуальную свободу! Ну хотя бы у «Отверженных» хватает смелости рассказать правду о проституировании: Фантина продает свои волосы, потом зубы, потом тело, а потом умирает. Но давай, Фантина, источай сексуальную свободу!
За подобные высказывания меня порой называют SWERF [sex-worker-exclusionary radical feminist] — «радикальная феминистка, исключающая секс-работников». Но к проституткам я испытываю одно лишь сострадание. Именно мужчины, которые абьюзят их, должны быть — по моему глубокому убеждению — публично опозорены и отправлены в тюрьму.
А теперь вы — те, кто до сих пор блеет, будто «секс-работа» — это «эмпауэрмэнт». Полагаю, вы будете поощрять своих дочерей к такому карьерному пути? Чтобы они спорили с дряхлыми грязными социопатами о цене минета? Ведь секс-работа — это работа!
***
Текст: Хедли Фримен, The Times. Перевод и пересказ: Лена Климова. Обсудить текст можно здесь, в моем телеграм-канале.