Рассказ из цикла " Сказки для взрослых".
"Сказки для взрослых" представляют собой сборник небольших рассказов. Сюжеты содержат ожившие, материализовавшиеся человеческие пороки, страхи и психологические травмы. Главным героям зачастую придется бороться с обстоятельствами на уровне своего подсознания, иллюзий и снов.
В одних историях воспоминания и чувства будут выступать в роли врагов и подстрекателей, в других- наоборот спасителей и праведников. Кому-то из героев предстоит сразиться и погибнуть, кому-то исцелиться. Во многом это будут определять их личности: зрелые и не зрелые, сильные или слабые, цельные или разобщенные, подлые или чистые.
"Вопли наших напрасно молящихся голосов заглушают шепот бога, умоляющего людей о помощи!"
(Мой отец).
...
Отец молча смотрел на меня. Лицо его заметно постарело, всем видом своим оно выражало отвращение. Волосы на голове Степана совсем поседели. Вся одежда его была покрыта запекшимися кровавыми пятнами, под разорванной рубахой виднелись свежие ссадины и раны. Местами проступала свежая кровь. Левая половина его лица была закрыта повязкой, а рассеченная накануне рука замотана чистой тканью, она была спрятана под одеждой и висела неподвижно на шее Степана.
Я тоже с опаской смотрела на отца и боялась пошевелиться. Постепенно суровый взгляд его смягчился. Теперь он видел перед собою миловидное детское личико, так похожее на лицо жены его- Наташи, да и на его собственное лицо тоже. Отец помог мне подняться, я сделала неуверенный шаг и оступилась, ноги совсем ослабели и не слушались. Он придержал меня невредимой и тоже дрожащей ослабленной левой рукой, а когда понял, что самостоятельно я идти не смогу, в одно движение закинул меня к себе на плечи. В небе низко висело яркое солнце, оно источало холодный осенний свет, он совсем не жег глаза и не грел. Мы медленно продвигались по селу, редкие прохожие оглядывались на нас, перешептывались и крестились, Степан хромал и сотрясался на каждом шагу, но все равно шел. Но место нашего назначения находилось далеко за пределами деревни.
Мы шли мимо больших полей, совершенно голых и на половину выжженных огнем. Вдоль сухой и пыльной дороги тоненькими рядками из-под земли торчали редкие, каким-то образом сохранившиеся после заморозков, зеленые травинки. Ночной иней аккуратно припорошил их. Природа, со стороны казавшаяся совершенно безжизненной, ушла в глубокий сон и замерла до самой весны.
Наконец Степан донес меня и до леса, здесь яркое солнце весело прыгало между голых веток деревьев, а затем, с тем же озорством мерцало на моем лице и лезло в глаза. Землю застелил плотный ковер из окончательно опавших месяцем ранее разнообразных и уже почерневших листьев. И осенний лес, и даже это озорное живое солнце, здесь казались совершенно иными, сказочными и благодетельными, хотя чувство страха и опасности по-прежнему не покидали мое сердце. Вдруг раздался громкий шум реки, и из-за деревьев показался маленький брусовый домик. Он располагался на возвышенности у самого края река, таким образом, что одна стена его как будто бы выходила из основания холма. От домика начинались выложенные черным камнем две дорожки с сооруженными к ним ветхими деревянными перилами. Одна дорожка вела на массивную деревянную, собранную из бревен платформу слева от дома, на ней был расположен навес, под которым дотлевал костер. Так же под ним были установлены приспособления и предметы, необходимые человеку для жизни в лесу. Другая же дорожка посередине меняла свое каменное основание на досчатое. Доски эти были скреплены между собой веревками и привязаны за два деревянных вбитых в землю массивных столба. Далее эта дорожка переходила в длинный, медленно извивающийся в мощном потоке речной воды, будто бы толстый и неуклюжий дождевой червь, широкий пирс.
Отец по-прежнему молча, аккуратно снял меня с плеча и усадил на стог сена под навесом. Он облегченно выдохнул, потянулся, застонал от резкой боли и тут же свалился рядом. На рубахе его вновь проступила свежая кровь. Я подскочила и попыталась придержать его, но отец оттолкнул меня рукой и завопил:
-Уйди прочь, Демон!
Затем он закрыл лицо руками и зарыдал.
-Надо было убить тебя, надо было всех вас убить! Но сжалился я по глупости своей! От чего люди такие жалостливые?! От чего, а?- второй раз он повторил свой вопрос, устремив взгляд к небу и завопив так, что голос его разнесся по всей округе и переполошил всю лесную дичь.
Я схватила небольшое ржавое ведро с полу, зачерпнула речной воды, подбежала и выплеснула ее в лицо Степана. Тогда он подскочил, выхватил из-за пазухи нож и шепотом произнес:
- Ну тварь, сейчас я все же отправлю тебя обратно в ад!
Он накинулся на меня, а я с легкостью, одним движением оттолкнула его на несколько метров к самой реке. Когда я увидела, что больше попыток напасть он предпринимать не собирается, я заговорила:
-Возьмите себя в руки отец. Вы же святой человек, быть может, и не чиста я. Но не по своей вере и не по своему выбору. А выбор и вера мои…таковы: не хочу быть Бесом я и не буду, я хочу быть дочерью твоей! Да твоя же дочь я и есть, ты посмотри- мы так похожи!- я сделала несколько шагов и медленно опустилась на колени рядом с отцом.
Он лежал неподвижно и смотрел на небо. Слезы медленно стекали по его вискам. Затем отец тихо произнес:
- Врешь ты все...
Я вновь зашептала:
- Зря ты так Степан, зря. Я же помочь хочу…
И я принялась рассказывать отцу о том, что происходило после его ухода в избе ночью.
...