Ставьте ПАЛЕЦ ВВЕРХ и ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ на Дзен канал
Вопреки стереотипам, Монголия - в первую очередь горнодобывающая страна. Полезные ископаемые дают 89% её экспорта, а гигантские стада, колыхающиеся по степям между юртами - кормят в первую очередь жителей юрт. Столица монгольских рудников - Эрдэнэт, 2-й по величине (107 тыс. жит.) город страны в 340 километрах от Улан-Батора.
Название его дословно значит Сокровищница: в иные годы 13% ВВП страны и 35% её бюджета наполнял Эрдэнэтский медно-молибденовый комбинат, построенный Советским Союзом. Конечно же, вместе с городом, который всю советскую эпоху был филиалом других 15 республик в 16-й и даже ныне слывёт "самым русским в Монголии".
На краю булганских степей, с лёгкой руки советских людей ставших Монгольской Швейцарией, возвышалась сопка Эрдэнэтийн-Овоо, что значило примерно Гора Сокровищ. Причём - гора не как форма рельефа (она по-монгольски Уул), а как очень, очень большая груда. Целая гора сокровищ! Люди приходили на неё издавна: то старатели искали бирюзу, то монахи ставили на вершине хийд (монастырь), но финал всех гостей Эрдэнэтийн-Овоо был один - их убивали молнии, причём иногда - шаровые.
В 1963 году геологи, видимо, поставили громоотвод: советско-монгольско-чехословацкая экспедиция нашла здесь грандиозное месторождение медно-молибденовых руд с примесями всей таблицы Менделеева. Среди известных к тому времени мировых запасов на Эрдэнэтийн-Овоо приходилось 7% меди и 5% молибдена. Геологоразведка, как и добыча, конечно, не стоит на месте: по нынешним меркам Гора Сокровищ где-то во второй десятке, и даже в Монголии ей теперь не уступает медно-золотой рудник Оюн-Толгой, построенный в 2010-х годах "Рио-Тинто".
Но там медь залегает глубоко, а Эрдэнэтийн-Овоо участники освоения романтически описывали примерно как километровый рудный монолит, подходящий вплотную к поверхности. Доскональное изученную к 1972 году Эрдэнэтийн-Овоо предполагалось осваивать неспеша, в пятилетки 1980-х... но её судьбу определили события на другом конце Земли.
В 1973 году советские граждане плакали у экранов над печальной судьбой Сальвадора Альенде, коммунистического правителя далёкой Чили, и вряд ли думали о том, что её рудники в сухой пустыне Атакама дают от четверти до трети мировой добычи меди. Да и по молибдену Чили была в лидерах - наряду с Перу, Мексикой и США. Не знаю, заблокировал ли Пиночет поставки этих металлов Советам, но от него такого можно было ожидать, и вот зампредседатель Совета Министров СССР Игнатий Новиков сказал: "Такого комбината в Советском Союзе пока нет, какой мы начали строить в Монголии". Причём - строить в кратчайший срок, как в сталинскую эпоху.
К бесчисленным советским гарнизонам, многократно превосходившим числом и мощью Монгольскую Народную армию, добавилась ещё и пара дивизий стройбата, которые выдвинулись в сердце степи. К начавшейся стройке подвели железную дорогу из окрестностей Дархана, водопровод с Селенги и высоковольтку из Гусиноозёрска. В 1978 году поезд вывез с горно-обогатительного комбината:
Получив в 1975 году статус города, Эрдэнэт родился сразу третьим по величине в Монголии, в 1990-х лишь потеснив на это место Дархан - своего старшего брата и соседа. На момент запуска комбината из 27 тыс. жителей Города Сокровищ 15 тыс. составляли граждане СССР, приехавшие в основном из РСФСР, Украины, Казахстана, Армении (в этих двух республиках медь и молибден к тому времени уже добывали) и почему-то Азербайджана.
Последние, может быть, поднимали не ГОК, а ковровую фабрику (1981) - и ныне одна из крупнейших в Монголии, она была пущена как раз тогда, когда советские специалисты потянулись обратно на родину. В документах Эрдэнэт фигурировал как ПЖКТ (производственно-жилищный территориальный комплекс) - вместе с комбинатом строился город и вся его инфраструктура, на содержание которой в последующие десятилетия уходила до трети доходов месторождения.
Ведь Эрдэнэтский ГОК строился Советским Союзом в другой стране не только своими силами, но и для себя. По сути Город Сокровищ не выбивается из одного ряда с Жезказганом, Аркалыком, Учкудуком, Краснокаменском или Нерюнгри, ну а представление о жизни степного "города с двойным гражданством" в наше время даёт Байконур. Ещё параллели - таджикский Турсунзаде или киргизский Кумтор: в маленькой стране опорой экономики может быть не целая отрасль, а единственный рудник или завод.
Москва владела 51% его акций, Улан-Батор - 49%, а в постсоветские годы это соотношение сменилось на противоположное. В начале 1990-х многие советские граждане бежали из Монголии, но в первые же годы капитализма ЭрГОК начал приглашать ценных специалистов назад, и даже введение Монголией виз для граждан России в 1995 году этому не помешало. Век интернета успел застать форумы, на которых народ обсуждал, в какую здешнюю школу устроить детей и какие есть вакансии на комбинате. Каких-то 10 лет назад русская жизнь в Эрдэнэте кипела... а потом, летом 2016 года, Россия внезапно УШЛА.
"Ростех", чуть раньше получивший от государства свою долю Эрдэнэтского ГОКа, неожиданно для всех (как написали позже - после непубличных консультаций) взял да и продал российскую половину акций. Причём - фирме-однодневке с громким названием "Монгольская медная компания", уставным капиталом в 400 долларов и 28-летним начальником по кличке Туш (по паспорту он был Цоожем Пурэвтувшин) на кредит Центробанка Монголии. С её стороны какая-то мутная схема была столь очевидна, что Демократической партии, объявившей об этом "подарке народу" накануне парламентских выборов, это не только не помогло, но и утянуло её ещё глубже. Но вот зачем Россия выпустила из рук краеугольный камень монгольской экономики?
На этот вопрос, как ни трудились журналисты по обе стороны границы, публичного ответа нет до сих пор. Официально пишут, что 90% прибыли ГОКа всё равно оставались в Монголии, что Мировой кризис 2008 года обрушил мировые цены на медь в разы, что для России комбинат был чемоданом без ручки... Это не удивляет: экономический блок тогда мыслил исключительно категориями "эффективности", а политический стремился к "прогрессу в двусторонних отношениях" любой ценой, по всему миру делая уступку за уступкой.
Вероятно, поспособствовал Китай - основой покупатель монгольского молибдена: устное решение о продаже было принято месяцем ранее на саммите ШОС в Ташкенте. Местные жаловались, что после смены владельца комбинат порезал социалку, но судя по всему, не в том масштабе, как российское "купили москвичи": немалая часть заведений Эрдэнэта по-прежнему на балансе предприятия, да и немедленного изгнания русских не случилось. Накануне ковида на ГОКе числилось 5-6 тыс. сотрудников, из них около 10% граждане стран экс-СССР, и как я понимаю, больше их выжил отсюда ковид, чем политика.
Даже поставил рекорд, в 2021 году переработав 32 миллиона тонн породы. Ну а Монголия давно уже не в мировых лидерах ни по молибдену, ни по меди, добывая то и другое примерно наравне с Арменией. Однако это в абсолютных цифрах, а вот на душу населения малолюдная страна вполне сравнима с той же Чили.
...Из Дархана в Эрдэнэт мы добирались через монастырь Амарбаясгалант, там и переночевав в юрте. У асфальтовой дороги нас вскоре заметил тёртый, загорелый монгол и на хорошем русском пригласил в машину. Звали его Эрдэнбат (и это совпадение!), прежде он много лет делал какой-то бизнес с Барнаулом, а потому на "великом и могучем" говорил примерно как среднестатистический узбек или киргиз.
К повороту на монастырь он приехал что-то передать, а теперь возвращался в свой Булган - городок чуть за Эрдэнэтом. Экзотическим гостям, с которыми можно поговорить на одном языке, Эрдэнбат обрадовался, о злободневных вещах больше расспрашивал, чем рассказывал, ну а нам в итоге здорово помог в знакомстве с Городом Сокровищ.
Самый маленький во всей Монголии (844 км²) аймак Орхон, как и соседний Дархан-Уул, выделился в 1994 году как аналог "города республиканского значения" (официально в Монголии нет такой единицы) - только не из Сэлэнгэ, а из Булгана.
Он делится на 2 сомона: с востока это сельскохозяйственный Жаргалант, с запада - промышленный Баян-Ундэр, вмещающий весь город. Сквозь зелёные луга Жаргаланта тянется (кадр выше) железная дорога (1975-77, 164км) от станции Салхит на Трансмонгольской магистрали. А на стыке двух сомонов пастораль вдруг нарушает индустрия - первой из-за горы показывается высокая дамба хвостохранилища:
И сам ГОК стоит впереди высокой стеной бирюзового цвета:
Он отделяет привокзальный район, совершенно не понятно почему построенный в 11 километрах от центра. Теоретически, сюда ходят автобусы, но не быстро и не часто, так что за следующие кадры спасибо нужно сказать предложившему подождать меня Эрдэнбату.
Тень на кадре выше отбрасывает пассажирский поезд с ностальгически зелёными вагонами: раз в сутки он курсирует до Улан-Батора, а в зале ожидания висит внушительная сетка тарифов до крупных станций между Москвой и Пекином. Поезд отходит вечером, транзитных пассажиров тут не водится, а потому в районе полудня вокзал пуст:
За путями дымит ГОК, наполняя воздух режуще-металлическим привкусом. Он построен в горловине между сопок, а потому с другой стороны, в основной части города, воздух почти чист. В дымке виднеется советская мозаика:
Промзона, как водится, тут гораздо обширнее города, и я не знаю, есть ли внутри неё дорожки, с которых открывается хороший индустриальный вид. Отгороженная от мира стеной колоссальных (как и всюду в местах медной добычи) отвалов, она жмётся к карьеру размером 2,5 на 1,5 километра и около 140 метров глубиной. Ещё в полу-русские времена знакомому довелось подружиться в Эрдэнэте с полицейским и через него попасть не только на карьер и площадку, но и даже внутрь цехов. Да и в принципе, как я понимаю, в прошлом взять туда экскурсию, даже без предварительных договорённостей, было нетрудно. Ну а мы ограничились видами с трассы:
На другой её стороне, в конце железной дороги - Эрдэнэтская ТЭЦ (1988, 36 МВт) на углях Шарынгола (близ Дархана):
Ещё немного - и мы вдруг оказались среди высоких белых микрорайонов. Однако Эрдэнбат твёрдо решил, что не уедет из Эрдэнэта, пока не пристроит нас куда-нибудь. Первая гостиница, - центральная "Селенга". - нам не понравилась, и никаких "да мы сами поищем" монгол слушать не стал.
Вторая, название которой я не запомнил, больше напоминала затхлый трaxодром. И лишь с третьей попытки Эрдэнбат таки пристроил нас в приличный и недорогой отель, где попрощавшись с ним и ещё минут 40 подождав конца уборки, мы обрели огромный чистый номер.
Окнами на объездную, за которой лежит один из лучших в Монголии стадион Эрдэнэтского ГОКа (2001-03). Две стелы (2007-10) отмечают повороты в центр:
Вернее, от этих колец центр и начинается: Эрдэнэт - город совсем не большой, и его основную часть, примерно 2,5 километра на 700 метров, слагают 6 микрорайонов вдоль улицы Свободы. По ним здесь, в лучших традициях тогдашнего градостроительного романтизма, и нумерация домов, почти бесполезная для посторонних. Что интересно, сами районы пронумерованы в шахматном порядке: на севере 1, 4 и 5-й, на юге - 2, 3 и 6-й (он как раз в кадре), ну а центром Эрдэнэта можно назвать западную половину 3 и 4 микрорайонов.
К югу раскинулся рынок, советский по организации пространства и атмосфере, но вполне ориентальный по товарам. Ковровая фабрика работает больше на экспорт, а простой монгол скорее в мастерскую зайдёт:
А на продуктовом рынке - свой колорит:
Вокруг рынка на полгорода тянется шлейф всяческих хуунсних дэлгууров (магазинов), эмийных санов (аптек), нудних шилов (оптик) и цайных газаров (кафе).
Говорят, вернувшиеся в Россию монгольцы ещё долго опознавали друг друга по фразе "пойдём в дэлгуур!". Другой маркер - обращение "кампан": это монгольский аналог "товарищ", причём проникший сюда с войны в Испании через Халхин-Гол.
Миновав рынок, выходим на улицу Свободы, как переводится Эрх Чөлөөний гудамж. На западе, за безупречно выглядящими "свечками" 5-го микрорайона, она уходит словно прямо в степь. На самом деле там ещё километров 5 частного сектора: уступая тому же Краснокаменску числом и площадью микрорайонов, населением Эрдэнэт превосходит его вдвое.
Как бы не большую часть этого населения вмещают Юрточные посёлки, не по-советски стихийно разраставшиеся с 1970-х годов. Такое соседство явно не нравилось советской интеллигенции, тем более ушедшие с родных пастбищ за лучшей долей монголы резко увлекались "огненной водой".
Старожилы пишут, как в рабочее время, когда взрослые уезжали кавалькадой автобусов на комбинат, а дети расходились по школам, люди из Юрточных посёлков удили (натурально!) бельё на балконах, а в выходные то и дело ломились в двери квартир, предлагая всякую всячину вроде хвостов яка. Сами яки на заре Эрдэнэта паслись прямо под окнами многоэтажек, порой оглашая бетонные дворы зычным хрюканьем.
Зная, что сколько-то русских людей в Эрдэнэте осталось, я старательно вглядывался в толпу. Знакомому путешественнику лет 8 назад попала в кадр женщина с двумя детьми вида столь же не монгольского, сколь не туристского. Но в те годы община была больше в несколько раз, да и среди оставшихся, подозреваю, стало меньше семей на ПМЖ и больше экспатов в долгих командировках.
Единственные не-монголами, которых я тут видел, оказались две молодые и очень доброжелательные американки, вот уже пару лет как живущие "in U-Bi", но многие надписи и даже меню в приличных кафешках тут по-прежнему имеет русский дубляж. А вот магазин "Роспродукт" на краю базара:
Мозаика же украшает Дворец Спорта (1978), фасадом выходящий к улице Свободы. Обратите внимание на остановку - теоретически, в Эрдэнэте (как и в Дархане) есть автобусы масштаба ПАЗика или "Эталона" (но - китайских и корейских марок), однако поймать такой нам как-то не случилось.
Напротив спорткомплекса - соединённый в один фасад администрация (ближе) и огромный ДК "Горняк" (1978), задний двор которых служит степному городу парком. Запомните странную конструкцию слева - мы туда ещё придём!
ДК по-прежнему на балансе комбината, с той разницей, что 40 лет назад на его крылечке можно было встретить голубоглазую молодёжь с балалайками и гуслями, а теперь - раскосую с чанзами и моринхурами.
Памятник (1994) у фасада я было принял за Сухэ-Батора, но это скорее его антипод: Анандын Амар, премьер-министр в 1928-30 и 1936-39 годах. Фактическим правителем МНР, своеобразным аватаром Сталина, впрочем, тогда был глава МВД Чойбалсан, занявшийся в 1930-х Большим террором. Амар пытался этому препятствовать, больше словами и жестами, ну а в итоге и благодарные потомки, и враждебные современники сошлись на том, что он пытается отдалить Монголию от СССР. Тут стоит добавить, что тогдашняя МНР внешнему миру была открыта не сильно больше, скажем, ДНР или ЛНР, а потому в 1939 году Амара расстреляли, причём - в Москве, куда он был этапирован через Читу после ареста людьми Чойбалсана.
Пойдём по улице Свободы в сторону въезда. У подножья многоэтажек 1980-х годов (многие старожилы первой волны их не застали) протянулся торговый ряд, странная советская вариация Гостиного двора с пазами в потолке, похожими на лампы дневного света:
На стене у книжного магазина с Незнайкой соседствует Бумбардай - в данном случае (так и не понял, есть ли у него фольклорные корни) мальчик-степняк из "первой монгольской манги" Намбаралына Эрдэнэбаяра (2014).
Дальше по улице - управление ЭрГОКа, как часто бывает в моногородах - куда более заметное, чем администрация. Обратите внимание на логотип - согласитесь, "сu - mo" невольно читаешь не как "советско-монгольский", хотя на деле это "медь и молибден"? Я зашёл внутрь, в сверкающий чистый холл, больше похожий на рецепшен большого отеля. И даже спросил у девочек, явно отвечающих за визит-центр, не бывает ли экскурсий на комбинат - но те очень удивились такому вопросу.
