10 ноября, Санкт-Петербург. Министру Императорского Двора от Директора Императорских театров. Рапорт:
Имею честь ходатайствовать перед Вашим Высокопревосходительством об увольнении в отпуск балерины Императорских Московских театров Джури по России и заграницу для поправления расстроенного здоровья сроком на 1 год с 1-го декабря 1901 года, без сохранения содержания.
«Московский листок» писал:
Талантливая и симпатичная балерина г-жа Джури прощается сегодня с посетителями московского балета.
Сегодня – её бенефис, и она выступит всего один раз в возобновлённом или, вернее, «заново отделанном» господином Горским балете «Конёк-Горбунок».
По поводу прощального спектакля г-жи Джури ходят разные толки: по одним слухам, г-жа Джури покидает московский балет совсем или, по крайней мере, на очень долгий срок; по другим – артистка получает годичный отпуск, - что в сущности одно и тоже. Об этом нельзя не пожалеть. Вместе с г-жой Рославлевой г-жа Джури имеет самое несомненное право считать себя балериной. Она боле «балерина», чем г-жа Гельцер, не взирая на преувеличенные хвалы по её адресу петербургских балетоманов, и куда больше – «синьоры Гримальди», неведомо зачем водворённой к нам в балет. Уход г-жи Джури оставит большой пробел в нашем балете. Главное достоинство хореографического дарования симпатичной балерины – поэтичность и изящество в танцах. Уметь воплощать «красоту» на сцене – удел немногих. В балете же красота – всё. Изящной пластикой и лёгкой грацией были отмечены всегда все танцы г-жи Джури. Прощающаяся сегодня бенефициантка ещё так молода, так недавно сделалась балериной, что нельзя допустить и мысли, чтобы она совсем покинула наш балет. Если годичный отпуск действительно необходим ей для поправления здоровья, то пусть он послужит ей на пользу и по окончании его синьора Джури пусть снова вернётся на московскую сцену. Любители балета встретят её наверно так же восторженно, как будут прощаться с ней сегодня вечером.
Из дневника В. А. Теляковского:
Присутствовал на бенефисе Джури и первом представлении возобновлённого «Конька-Горбунка». Поставлен балет блестяще. Один недостаток, что представление затянулось до 12 ½ часов ночи. Декорации Коровина очень хороши, особенно «Дно моря», «Град-столица» и «Ханская ставка». Костюмы вышли поразительно хороши. Джури танцевала слабо, болезнь не дозволяет ей танцевать…
26 ноября, Москва. «Московские ведомости» писали:
25 ноября в Большом театре состоялся бенефис симпатичной балерины Императорского московского балета А. А. Джури. Все танцы бенефициантки имели большой успех и сопровождались шумными аплодисментами. Под аккомпанемент дружных выражений сочувствия зрителями артистке были поданы через оркестр: подарок двадцати балетоманов – бриллиантовую брошь, от С. Сидоровой – бриллиантовая брошь, от А. А. Бахрушина – изящная цветочная лира, от С. Коробова – корзина цветов, от неизвестного – роскошная корзина цветов, от К. Гинн – корзина альпийских фиалок, два изящных графинчика, от «искренних почитательниц» таланта бенефициантки, ценный подарок от неизвестного – бриллиантовая брошь с бирюзой, от С. М. Коробова – изящный бинокль с надписью «Грациознейшей из жриц Терпсихоры», от Н. Бахрушина – корзина цветов, от В. П. Хмельницкого – бриллиантовое кольцо с надписью «Украшению московского балета», от Р. Продовского – корзина цветов. Кроме того, от неизвестных – четыре корзины цветов, одна другой изящнее, великолепно написанный портрет бенефициантки и цветочное подношение огромных размеров, освещённое электрическими лампочками.
Из воспоминаний Аделины Джури:
В 1901 году я танцевала «Лебединое озеро» и «Конёк-Горбунок»…
Несмотря на удачную операцию, моя нога после операции стала слабее, чем была до неё, к тому же я ещё оборвала связки на той же больной ноге и по болезни принуждена была просить о годичном отпуске, перед которым ещё один раз, в мой последний бенефис, танцевала «Конёк-Горбунок"…
Уже не помню в каком году, тогдашнему директору В. А. Теляковскому пришла хорошая мысль устроить вечеринку-«капустник» в фойе Большого театра, чтобы объединить в одну артистическую семью оркестр, оперу, балет и всех деятелей московских государственных театров.
Капустник состоялся на первой неделе поста и прошёл очень оживлённо и весело… После оживлённого ужина Л. А. Рославлева и я, зная что Владимир Аркадьевич мастерски играет вальсы, попросили его сыграть нам вальс, и что в свою очередь мы, пропляшем ему русскую, которую мы и проплясали…
Этот вечер оставил у всех самое приятное впечатление… Мой театр я очень любила. Я любила его и во время парадных спектаклей и ещё больше в его будничной повседневной жизни, во время репетиций, когда занавес поднят, а тёмный бархат партера и лож затянут чехлами из холста. На сцене я во всём находила своеобразную поэзию, и всё мне было мило: и звуки настраиваемых в оркестре инструментов перед оркестровой репетицией, и своеобразный запах пыли и красок, шероховатость пола сцены прорезанного круглыми и прямоугольными люками. После репетиции я ещё долго любила оставаться на опустевшей сцене…. Всё это было полно для меня необыкновенной поэзией… В нашем театральном мире, на сцене и за кулисами, очень симпатичным явлением был всегда Алексей Александрович Бахрушин, собравший удивительный музей по истории театра… Как-то он попросил у меня для музея мою танцевальную туфлю. Я предложила ему ещё новый, совершенно чистый башмачок, но он пожелал иметь также старый, запачканный об пол сцены, в котором я действительно танцевала, сказав, что такой будет иметь большее значение для музея…
9 декабря, Москва. В Московскую Контору Императорских театров. Прошение:
Имею честь покорнейше просить ходатайства Конторы о продлении мне отпуска по болезни на один год с 1 декабря сего года, без сохранения содержания. Медицинское свидетельство о моей болезни при сём представляю. Аделина Антоновна Джури.
Просьба была удовлетворена.
В «Ежегоднике Императорских театров» указано, что Джури Аделина Антоновна в сезоне 1901–1902 участвовала «в 1 балете – 1 раз. В том числе: «Корсар» (Медора – 1)». На самом деле, 25 ноября 1901 года, в свой бенефис, Аделина Джури танцевала в балете «Конёк-Горбунок» роль Царь-Девицы.
1903 год. 15 февраля, Москва. В статье «Московский балет» газета «Новое время» писала:
Одновременно с госпожой Рославлевой делила лавры прелестная итальянская танцовщица госпожа Джури. Эта артистка – контраст Рославлевой. Слабенькая, как бы болезненная, с хрупкими ногами, она, однако ж, вносила своей грациозной фигуркой необыкновенную мягкость и женственность. Лёгкие комические балеты, вроде «Тщетной предосторожности», «Феи кукол» и т.п. имели в ней превосходную исполнительницу. Публика любила Джури не менее Рославлевой. В бенефисы этих двух московских балерин осыпали цветами и подарками и награждали такими же овациями, каких в захиревшем московском балете давно не было. Но слабое здоровье госпожи Джури сказалось, и наша грациозная итальянка должна была покинуть сцену.
В 1903 году в семье А. А.Карзинкина и Аделаиды Джури родилась дочь Софья – дитя большой любви, Сонюшка, которая была названа в честь рано умершей сестры Александра Андреевича – Сони. В том же 1903 году Аделина, находясь на пике своей популярности, получила роковую травму. Неудачное падение заставило её прекратить выступления на сцене, и она всецело отдала себя педагогике.
В «Ежегоднике Императорских театров» сезона 1902 – 1903 гг. указано, что Джури Аделина Антоновна с 1 июля 1903 года оставила службу в Большом театре.
4 июля, Москва. В Московскую Контору Императорских театров. Прошение: «Имею честь ходатайствовать перед Конторою об увольнении меня от службы по расстроенному здоровью. Артистка Императорских театров Аделина Джури».
9 июля, Санкт-Петербург. В Московскую Контору Императорских театров: «Предлагаю Конторе, балерину Императорских Московских театров Джури уволить с 1 июля сего года, от службы Дирекции, согласно прошения по расстроенному здоровью. Исполняющий обязанности директора Императорских Театров В. Теляковский».
С 1905 года по 1917 год Аделина Джури давала частные уроки хореографии.
В эти годы большая искренняя дружба связывала Карзинкиных с семьёй Шаляпиных. Из воспоминаний Ирины Фёдоровны Шаляпиной:
Знакомство с Карзинкиными я отношу уже к 1905 году, но может быть оно произошло и раньше, во всяком случае мама говорила мне о том, что Аделина Антоновна видела её на сцене Мамонтовской оперы в балете «Коппелия», и что Аделина Антоновна очарована её исполнением и сказала ей, что лучшей Сванильды она не видела. Карзинкины постоянно посещали Большой театр и концерты Фёдора Ивановича. Преподносили ему подношения… Несмотря на то, что Карзинкины были богатыми людьми, они вели скромный образ жизни. Оба любили искусство и в их доме по средам бывали артисты, писатели, художники… С детства мы бывали у Карзинкиных на спектаклях устраиваемых для детей. Карзинкины выдумывали праздники, которые были предлогом для подарков. Однажды на папином спектакле в Большом театре я потеряла чёрные часики, недорогие. Я была очень огорчена. Об этом узнала Аделина Антоновна и через день я получила коробочку. Когда я её открыла в ней оказались золотые часики с запиской: «Твои часики нашлись».
Навсегда останется в памяти прекрасный облик Аделины Антоновны Джури, отличительной чертой которой были доброта, доброжелательность. До последнего дня она сохраняла любовь к Красоте. С моей матерью они были дружны, особенно в последние годы, и часто бывали друг у друга. Говорили они между собой по-итальянски, и для меня это были уроки итальянского языка. Я и сейчас могу ещё говорить на этом прекрасном языке. С глубоким уважением чту память дорогой Аделины Антоновны Джури.
Воспоминания относятся к 25 декабря 1973 года.
16 сентября 1910 года, Москва. Телеграмма. Семья Карзинкиных – Фёдору Ивановичу Шаляпину:
Сердечный привет Вам, дорогой Фёдор Иванович, в день двадцатилетия Вашей славной артистической деятельности.
Низкий поклон великому артисту от благодарных зрителей.
Аделина и Александр Карзинкины.
1912 год, Москва. Из воспоминаний Аделины Джури:
В литературно-художественном кружке, с благотворительной целью, была поставлена детская опера «Сказка о мёртвой Царевне и о семи богатырях», к которой танцы были поставлены Иолой Игнатьевной Шаляпиной (Торнаги), бывшей хорошей балериной Зиминского театра, и в которой участвовали дети Шаляпина. По инициативе художницы Телешовой, жены писателя Н.Д. Телешова, эта опера была поставлена ещё раз в пользу «Очага» – приюта для малолетних детей, матери которых уходят на работу. После оперы предполагался дивертисмент. Полушутя я сказала: «И мы с Иолой Игнатьевной потанцуем». Моя шутка была принята всерьёз, и пришлось на самом деле танцевать. Н. Ф. Манохин поставил нам «Менуэт», который танцевали Иола Игнатьевна Шаляпина со своими дочерьми: Ириной, Лидией и Татьяной, и я, с моей дочерью Софией… «Менуэт» очень понравился публике. Трудно оценить то волнение, которое охватило нас с Иолой Игнатьевной, двух бывших балерин, которые после стольких лет, должны были вновь появиться перед публикой. Свет рампы, костюм, грим, аплодисменты публики, всё это вновь взволновало нас приятным, давно испытанным волнением и заставило наши сердца учащённо биться…
Для того, чтобы овладеть искусством классического танца, необходимо долголетнее и упорное упражнение… Для того, чтобы на сцене танцы казались лёгкими и были экспрессивны, необходимо вырабатывать в себе путём упражнений такое совершенство техники, такую правильность движений, которые сделали бы работу совершенно незаметной. Жест должен быть тёплый и выразительный, – то есть должен быть согрет внутренним переживанием. Каждая отдельная поза, каждый отдельный жест должны быть закончены подобно произведениям Бенвенуто Челлини. Бабочка после долгого сна в своей куколке сразу получает крылья и способность порхать грациозно и легко, а нам людям, это даётся лишь долголетним трудом и упражнениями. Кто обладает техникой классического танца, тому легче исполнять всевозможные характерные и новые па. Танец – поэзия. Каждый танец требует для себя специальных упражнений. Терпсихора, хотя и очень требовательная Богиня, но зато и награждает своих детей очень щедро… Я благодарна судьбе, что имела возможность 10 лет танцевать на его [Большого театра] сцене, и имела счастье принадлежать к его славной артистической семье.
1 сентября 1913 года, Милан. Телеграмма. Семья Карзинкиных – Александре Александровне Яблочкиной:
Сердечный привет многоуважаемой и дорогой Александре Александровне в день двадцатипятилетия её служения родному искусству. Слава и глубокая благодарность такому изящному таланту, верному благородным традициям нашего дорогого Малого театра. Александр, Аделина и Соня Карзинкины.
Александра Александра Яблочкина – российская и советская актриса. Народная артистка СССР. Лауреат Сталинской премии. В сентябре 1888 года Александра Яблочкина стала актрисой Малого театра.
Подготовила Татьяна Андреева, методист Музея п. Малаховка (подразделение МУК "Музейно-выставочный комплекс" г.о. Люберцы)
Продолжение следует.
Другие публикации канала: