Имя Клавдия Никандровича Пасхалова, как и многих других патриотов, напрочь забыто в современной России. Лишь в наше время, когда интерес к исследованию монархического движения заметно возрос, появились публикации, связанные с жизнью этого замечательного человека.
Клавдия Пасхалова, наряду с известными уже ныне исследователями – Л.А. Тихомировым и С. Ф. Шараповым, можно назвать одним из идеологов русского консерватизма начала ΧΧ века.
К. Н. Пасхалов родился в 1843 году в Калужской губернии в семье боевого офицера, служившего на Кавказе. Его мать, Анна Никаноровна Пасхалова (урожденная Золотаева), была поэтессой, а её второй муж – писателем. Старший брат Пасхалова, Виктор Никандрович – выпускник Московской и Парижской консерваторий – был довольно известным композитором, автором романсов, из которых многие сочинены его матерью (особенной популярностью до сих пор пользуется романс «Дитятко»). Внук Анны Никаноровны – Вячеслав Викторович Пасхалов – впоследствии тоже стал композитором, а его двоюродная сестра Анна Александровна Пасхалова – Чегодаева была певицей и драматической актрисой. Другая двоюродная сестра Вячеслава – Алевтина Михайловна Пасхалова прославилась, так же как оперная певица.
Юный Клавдий Пасхалов мечтал стать писателем, но судьба распорядилась по – другому. Хотя, Клавдий пытался писать произведения, посвященные обустройству крестьянского быта и землеустройства, однако его сочинения успеха не имели.
В 1875 году он поступил на службу в Министерство финансов, где работал в особой канцелярии по кредитной части. В 1882 году он стал сотрудником Крестьянского банка – членом его Совета.
Этими данными сведения о государственной службе Клавдия Пасхалова ограничиваются. Даже дата его выхода в отставку неизвестна. Он вошел в историю не как государственный деятель, а как видный общественный деятель, талантливый организатор и публицист.
Известно, что Клавдий Пасхалов проявлял интерес к изучению истории. С февраля 1905 года он состоял действительным членом Историко – Родословного Общества, изучавшего генеалогическое древо известных русских дворянских родов. Ещё, будучи на государственной службе, Пасхалов обзавелся обширными связями в кругах московских славянофилов. Он принял активное участие в старейшей монархической организации – Русского Собрания.
С началом революционной смуты в 1905 голу К.Н. Пасхалов выступил как активный борец с ней, несмотря на свой уже почтенный возраст (в 1905 году ему было уже 62 года). Как и многие монархисты, он последовательно отстаивал монархические идеалы, выступал за сохранение в стране неограниченного Самодержавия. Показательно высказывание Пасхалова о том, что «ограниченное или конституционное самодержавие есть такая же бессмыслица, как, например, мокрый огонь, сухая вода и т. п.». Пасхалов отвергал и саму идею парламентаризма. По его мнению, Государственная Дума не более, чем сборище «всякой инородчины» и всевозможных «пройдох». Он полагал, что
- …Следует восстановить не на словах только, но и в действительности право решающего законодательного голоса за историческим самодержавием; все остальные подобные ему учреждения - Государственная Дума и Совет – должны иметь смысл только совещательный, причем Верховная Власть должна восстановить свое право знать все состоявшиеся мнения, а не только большинства, и выбирать между ними то, которое по убеждению её совести наиболее соответствует пользе народа и государства.[1]
Кроме Русского Собрания, Пасхалов состоял почетным членом Русского Монархического Союза (РМС) и интеллектуального штаба московских монархистов – Русского монархического Собрания (РМС). Эти организации были созданы в разгар русской смуты видным правым деятелем В.А. Грингмутом. Позднее Пасхалов был избран почетным членом Калужского отдела Союза Русского Народа (СРН) – крупнейшей монархической организации.
Пасхалов принял активное участие в работе ряда монархических съездов. На втором Всероссийском съезде Русских Людей, который проходил в Москве в апреле 1906 года, он был избран председателем Финансово – экономического отдела. Пасхалов был делегатом и Третьего Всероссийского съезда Русских Людей, который состоялся в Киеве в начале октября 1907 года.
В 1908 – 1914 годах Пасхалов входил в состав редакционной комиссии «Книги русской скорби», которая содержала в себе биографии «мучеников и борцов за идею Православия, Самодержавия, Царя и Русской Народности, погибших в результате террористических актов».
С началом Первой мировой войны, которую он предвидел задолго до её начала, Пасхалов заявил о себе как борец с «немецким засильем» в России.
Пасхалов активно участвовал в Саратовском совещании уполномоченных монархических организаций, которое проходило в августе 1915 года. На этом Совещании он был избран в состав депутации для Высочайшего приема. Однако прием не состоялся – кто – то из высших сановников посчитал это мероприятие «несвоевременным». Это решение послужило тяжелым ударом для Пасхалова. В письме к председателю Одесского Союза Русских людей Н. Н.Родзевичу он писал: «Знаете, руки опускаются, теряется всякая энергия и охота защищать, что нас отталкивает и ценит меньше, чем старую подошву».
Несмотря на полученный отказ, Клавдий Никандрович старался не падать духом и продолжал активно участвовать в политической жизни. Во внутренней борьбе в Союзе Русского Народа он был больше сторонником Дубровина, чем Маркова. Пасхалов был сторонником объединения всех правых. На Совещании монархистов, которое проходило в Петрограде с 21 по 23 ноября 1915 года, он выступил в прениях по вопросам борьбы с Прогрессивным (так называемым «желтым») блоком в Думе был избран членом Монархических съездов. В ходе работы Нижегородского Всероссийского совещания уполномоченных монархических организаций в ноябре того же 1915 года, на котором преобладали сторонники Дубровина, Пасхалов принял участие в организации Совещания, обсуждая стратегию действий. Как ветеран монархического движения, Пасхалов был избран председателем этого Совещания. В самом начале его работы, он выступил с речью о задачах монархического движения и об их отличительных от других политических организаций чертах. Современный исследователь А. Д. Степанов комментирует выступление Пасхалова:
Он подчеркнул, что коренное отличие заключается в том, что все политические организации борются за власть, подтачивая монархический образ правления, а монархисты борются за сохранение Самодержавия…Враги утверждали, что Россия – тюрьма для человека, но нигде не живется личности, как в России. И мы видим, заключил Пасхалов, что за эту «тюрьму» проливают кровь все, даже инородцы.
Пасхалов приветствовал Совещание по поручению председателя Совета Монархических съездов И. Г. Щегловитова. По инициативе Пасхалова и за его подписью Нижегородское Совещание послало телеграммы председателям Государственного Совета и Государственной Думы с протестом по поводу организации в Думе «желтого» блока. В телеграммах отмечалось, что Прогрессивный блок «задумал во время войны совершить государственный переворот, о чем свидетельствует требование ответственного перед Думой правительства, тогда как в Самодержавной монархии правительство может быть ответственно только перед Царем».
На Нижегородском Совещании Пасхалова избрали в состав Президиума Монархического движения, в который вошли ещё шесть человек: А. И. Дубровин, И. И. Дудниченко, Е. А. Полубояринова, Н. Н. Родзевич, Н. Н. Тиханович – Савицкий, Н. П. Тихменев.
Как и в свое время В. А. Грингмут, Клавдий Никандрович гордился названием «черносотенец». В этой связи 31 октября 1915 года он писал Н. А. Маклакову:
- …Может быть, и лучше, если наш съезд окажется в полном смысле «черносотенным». Тем меньше будет поводов к разладу, который неизбежно происходил между корифеями монархического хора.
Находясь уже в преклонном возрасте, Пасхалов (ему было уже на тот момент 72 года), все чаще испытывал чувство разочарования. Его угнетало наличие постоянного кризиса в монархическом движении и непонимание идей правых в высших кругах российской бюрократии. Находясь в состоянии депрессии, Пасхалов писал И. И. Дудниченко:
- Конечно, мы останемся верны нашей идее государственного строения Руси, но не наш идеал осуществится; мы смяты и противниками и теми, за чьи права мы боремся.
В письме Родзевичу в апреле 1916 года Пасхалов отмечал, что основная масса монархистов состоит из лавочников, артельщиков, чиновников не выше надворного советника и у всех – ни гроша денег. А из образованных сословий «только среди духовенства находятся сочувствующие», тогда как «купец – весь либерал», дворянство в массе своей осталось в стороне от монархического движения, благодаря бездействию его лидеров (Самариных, Хомяковых и т.д.).
Пасхалов с горечью отмечал, что на Совещание в Нижний Новгород из Москвы не приехало ни души, «хотя я мозоль набил на пальцах от писем». Из случившегося Пасхалов сделал очень резкий вывод:
- Это не случайность, это вырождение правых в каких – то бесплодных ублюдков, боящихся прикосновения к «черносотенцам».
Кроме того, Пасхалов давал очень нелицеприятные, порой даже грубые, характеристики некоторым видным правым деятелям: Марков – интриган, Щегловитов – выдохся, не зарядившись, Левашов – подставной человек, Белецкий – утонул безвозвратно, Ширинский – Шахматов – много говорит, но ничего не делает, «даже с Дубровиным творится что – то неладное».
Депрессия Пасхалова была заметна его соратникам. Н. Н. Тиханович – Савицкий заметил в письме Родзевичу 5 мая 1916 года: «Пасхалов потерял веру в восстановление Самодержавия окончательно».
Опасения не были беспочвенными. В письме к Маклакову от 25 декабря Пасхалов, предчувствуя революционную катастрофу, писал:
- Хотел бы поздравить и с наступающим Новым годом. Но не будет ли умышленной насмешкой при моей глубокой убежденности, что нет решительно ни малейшего разумного основания ожидать в нем хоть малейшего просвета к лучшему.
Несмотря на все это, Пасхалов продолжает бороться – осенью 1916 года он принимает участие в работе монархических организаций. В начале октября состоялось заседание Совета Монархических съездов, а котором обсуждался вопрос о кандидатуре нового председателя Совета ввиду отказа И. Г. Щегловитова занимать далее этот пост. Пасхалов добился решения Совета просить стать лидером монархистов Н. А. Маклакова. Он написал Маклакову письмо, в котором призывал его возглавить монархическое движение:
- …Я горячо призываю Вас…Станьте во главе всего монархического дела в России. Умоляю Вас, не отказывайтесь поспешно, не губите тем только что организующееся, но столь необходимое теперь «единение» правых. Не разочаровывайте же меня, докажите разницу между Вами и Щегловитовыми.
Пасхалов даже прекратил переписку с ним, как и с подержавшим решение Маклакова астраханским монархистом Тихановичем – Савицким. Однако отношения между ними скоро восстановились и Тиханович – Савицкий рассматривал Пасхалова как кандидата в состав будущего Совета Монархических Единений, который предполагалось избрать в 1917 году. В конце января 1917 года Тиханович – Савицкий сообщил Маклакову, что возобновил переписку с Пасхаловым и назвал его «бодрым и умным стариком».
В годы Первой мировой войны Клавдий Никандрович жил в городе Алексине Тульской губернии, иногда выезжая в свое имение, село Колосово, так же Тульской губернии, которое располагалось на берегу реки Оки. Сейчас его полуразрушенные остатки находятся на территории Алексинского гидрометеорологического техникума. До настоящего времени сохранились фрагменты усадьбы – полуразрушенный господский дом, флигель, дом прислуги, хозяйственные постройки и даже остатки мебели.
О жизни и деятельности Пасхалова после октября 1917 года сведений практически нет. Странно, но, хотя он и не принял большевистскую власть, но не подвергался преследованиям и скончался своей смертью в 1924 году, в возрасте 81 года.
***
Клавдий Пасхалов разделял мнение многих монархистов о бюрократии как социальной прослойке, разделяющей Царя с народом и мешающей существованию России в русле Православия, Самодержавия и Народности. Отношение к чиновничеству у публициста было резко негативным.
Пасхалов писал:
- Петербург, очевидно, захлебывается в такой нравственной грязи и в таких чудовищных преступлениях против Родины, что достойно соперничает с Содомом, но, к сожалению, не разделяет его участи, а это единственный способ спасения для русского народа.
Пасхалов ревностно отстаивал первенствующее положение Православной Церкви, выражая озабоченность последствиями Указа от 17 апреля 1905 года, фактически уравнивающего все христианские конфессии, в том числе сектантов. Публицист в своих выступлениях отслеживал связь между новым законом и активизацией католиков в западных губерниях России, пытавшихся окатоличить местное православное население.
Не обошел Пасхалов и пресловутый еврейский вопрос. Он был убежден, что в подготовке революции 1905 года непосредственное участие принимало международное еврейство. Он считал недопустимым отмену ограничений для еврейства, которые действовали в России. В газете «Московские ведомости» он опубликовал статью, в которой выразил свое отношение к евреям. Протестуя против требований равноправия евреев в начале ΧΧ века, он писал:
- Разница в положении евреев по отношению ко всем остальным народам, населяющим Россию, заключается в том, что все другие вошли в состав Государства со своею землей, следовательно, внесли свое имущество в общее государственное достояние. А с чем пришли евреи, что внесли они своего в общую государственную сокровищницу? Ровно ничего. Они вошли в Россию не как хозяева, а как гости и притом непрошенные. До самого конца ΧVІІІ столетия правители русские решительно отвергали все домогательства евреев о разрешении им селиться в России, и только раздел Польши наградил нас этим нежелательным племенем. Какое же право может иметь гость, хотя бы даже желанный, на одинаковые права с хозяином? Он может пользоваться только гостеприимством в предоставляемых ему границах. Не нравится – скатертью дорога, ищите более гостеприимный дом.
У него же читаем его не менее своеобразный вывод о черте оседлости:
- Странно даже слышать о «стеснении в правах» народности, которая, как пришлая, никаких прав и иметь не может. Добиваются в первую голову уничтожения черты оседлости. По какому праву? Разве гостю, как бы он ни был мил и даже полезен хозяину, последний непременно должен предоставить в пользование весь свой дом? Разве в каждом доме нет таких комнат, в которые гостям входить не полагается, и ни один здравомыслящий гость не будет претендовать на такой запрет?
В то же время К. Пасхалов, признает, что «все ограничения для еврейского племени числятся только на бумаге, а в действительности они не препятствуют евреям пользоваться всеми благами, предоставленными и другим народностям в России».
Свое мнение отстаивал Пасхалов и в области внешней политики. Он считал, что в мире должно сохраняться геополитическое равновесие. Россия, по его мнению, должна сохранять полную самостоятельность в отношениях с иностранными державами и выступал против каких – либо политических союзов:
- Весь европейский мир нам был всегда чужд и неприязнен, а теперь таковым стал американский – неизвестно, почему, а азиатский – по вине собственных наших руководителей. При таком положении было бы величайшим заблуждением верить в возможность искренней дружбы к нам кого бы то ни было. Правильно понятые интересы России требуют, чтобы она была хороша и ровна со всеми великими и малыми державами, но, да сохранит вас Всевышний от особой дружбы и союзов! Довольно они нам стоили. А потому ни с Германией, ни с Англией, Францией, ни даже скажу, с Черногорией, которая теперь, кажется, тоже не оправдывает особого доверия, оказанного ей великим усопшим Монархом (Александром ІІІ. – А.С.).
Жизнь доказала полную правоту великого патриота. Сейчас мы уже знаем, как дорого нам стоил союз с Англией и Францией (знаменитая Антанта) – ценой ему было крушение русского государства.
Пасхалов выступал убежденным противником столыпинской аграрной реформы. По его мнению, главный и непоправимый ущерб сельскому хозяйству был нанесен не существованием общины, а «внезапным, колоссальным развитием промышленности, потребовавшим громадного количества рабочих рук, сплошь отнятых у земледелия. Сельскохозяйственный промысел не может конкурировать ни с каким фабрично – заводским, находясь в более тяжелых и неустранимых условиях».[2]
Пасхалов считал, что разрушение общины будет иметь для российской деревни губительные, непоправимые последствия. Из всей программы Столыпина Пасхалов поддерживал только введение военно – полевых судов. Даже после трагической гибели премьера, Пасхалов выразился о нем достаточно нелицеприятно:
- Да простит ему Господь весь вред, принесенный России – в соучастии с кантонистами из жидов - и кончая ныне собранным в Совете министров ничтожеством.
Пасхалов посвятил целый ряд статей проблеме работе земств. Он крайне негативно относился к намерениям властей ввести губернское земство. По его мнению, в интересах страны было полное его упразднение. Пасхалов считал, что функции губернского земства могут быть переданы без всякого ущерба ведению уездных земств. По его мнению, создание губернских земств совершенно неоправданно и они будут слишком дорого обходиться государству:
- …В огромном большинстве случаев дела губернского земства могут быть переданы ведению уездных не только без всякого ущерба для дела, но и со значительной пользой и для дела, и для населения, а между тем один служебный персонал губернских управ и содержание дворцов, его вмещающих, поглощают в каждой земской губернии непроизводительно сотни тысяч народного состояния, что в общем составит многие миллионы расходов.
Предупреждения Клавдия Никандровича актуальны и сейчас – кто не знает, как дорого обходится государству огромное количество чиновников. Только стоимость их содержания за столетие возросла – счет идет уже не на миллионы рублей, а на миллиарды. С тех пор прошел целый век, наша страна прошла через серию страшных испытаний, а проблемы остались теми же…
Хотя Клавдий Пасхалов не создал стройных политических концепций, как, например, Л. Тихомиров с его стройной теорией монархической государственности, но его работы оставили заметный след в русской консервативной мысли минувшего века. Мало того, как мы уже видели, многие из них остаются актуальными и поныне.
[1] Д.Стогов. Черносотенцы: жизнь и смерть за великую Россию.
[2] Пасхалов К., Шарапов С. Землеустройство или землеразорение? – М., 1909. Цит. по: там же..