Вера устало опустилась на стул. Оглянулась вокруг. Ночь, снова наступает Темнота. Давящая, страшная. Но если зажечь свет, он обнажит пустые комнаты. Тоска и одиночество царили здесь уже давно. Пустой дом угнетал Веру. Когда-то в доме было шумно и весело. Муж, три сына…
В тот день Вера заметила, что их любимый каштан во дворе начал сохнуть. Она набрала воды в колодце и поспешила полить дерево. Но утром у него завяли и начали опадать нижние листья.
Страшная мысль «беда» закралось в душу женщины и осталось там навсегда, заставив её сердце окаменеть. Потом одна за другой пришли четыре треугольных похоронки. Каштан засох и стал напоминанием о горе. Но срубить его Вера не смогла.
— Нужно ложиться спать, — прошептала женщина и в темноте легла на кровать прямо в одежде. Зажечь свет она так и не решилась.
— Тётя Вера! Тётя Вера! — с утра раздался крик соседской девчонки Маши. — Детей эвакуированных привезли! Председатель зовёт вас!
— Передай… Я скоро, — ответила Вера. «Дети, опять дети. Знают же, что не смогу взять никого. Чужие они», — подумала она.
Вера медленно подошла к местному клубу, где собрались женщины. Они шумели, некоторые утирали слёзы. Вера пробралась в задние ряды и увидела детей. Они стояли около сцены, испуганные и растерянные.
Председатель Акимыч предложил женщинам взять детей в свои семьи. Одна из женщин, Тася Михайлова, согласилась. Она взяла за руку чернявую девочку:
— Пойдём со мной, милая.
Другие тоже выразили желание помочь. Женщины стали разбирать детей.
Вера тихо вышла из клуба. Вдруг позади неё раздался детский голос:
— Мама! Мама! Мама!
Вера обернулась и увидела маленького белокурого мальчика, который смотрел на неё.
— Ты моя мама! Я нашёл тебя! Ты ушла за водой и не вернулась, где ты была?
Вера испуганно отдёрнула руку мальчика и жёстко сказала: «Я не твоя мама».
Она хлопнула дверью и побежала домой.
Дома Вера упала на кровать и заплакала:
— Как я могу предать своих детей? Никогда я не смогу полюбить чужого ребёнка.
Она обняла фотографию, на которой улыбались три мальчика: два чернявых и один белокурый. Вера резко встала.
— Белокурый — это Сашка, младший сын. Не может быть! Это он вернулся!
Вера без сил опустилась на кровать.
— Опомнись, ну какой Сашка? — успокаивала себя женщина. Тот мальчик был очень похож на её сына. Те же глаза, брови, полуоткрытый рот. Но он был какой-то другой: как будто нёс на себе тяжёлый камень. Казалось, он даже согнулся под тяжестью пережитого.
Вера не заметила, как уснула. Во сне она видела своих маленьких сыновей. Они играли во дворе. Вера улыбалась, развешивая бельё. Вдруг она увидела мальчика — он стоял около ворот.
— Сынок, ты чей?
— Ничей…
Вера проснулась.
— Как ничей? Мой, — тихо прошептала женщина и зажгла свет. Вошла в комнату детей и взяла оловянного солдатика. Рано утром Вера вышла из дома и побрела в сторону сельского совета.
Она не оглядывалась: ей казалось, что из каждого окна на неё смотрели глаза и сверлили спину.
— Здравствуй, Акимыч, — поздоровалась Вера с председателем, не смотря ему в глаза. — Вчерашний белокурый мальчик… Где он?
— Он у Митрохиной Насти.
Вера быстро ушла. Уже на улице она услышала, как Акимыч кричит:
— Его зовут Сашка. Сашка.
— Я знаю, — ответила Вера и улыбнулась. В руке она сжимала оловянного солдатика.
Она бежала к Митрохиным, но чем ближе был их дом, тем медленнее становились её шаги. Вера боялась этого маленького мальчика. Ей было стыдно за своё вчерашнее поведение.
— А, Вера, проходи, мы тут завтракаем, — приветствовала её Настя. За столом сидели сыновья Насти и Сашка. Он спокойно ел, болтая ногами и запивая молоком булочку. Мальчик холодно взглянул на Веру и продолжил есть.
Вера села на стул и достала из кармана солдатика. Она протянула его Сашке, но Витька, старший сын Насти, выхватил игрушку и воскликнул:
— Теть Вер, можно мне взять?
— Конечно, бери, — прошептала Вера и пошла к двери.
***
Вера снова сидела в темноте. Она не покидала дом два дня. На третий день она снова отправилась к Митрохиным. На улице начиналась гроза. Насти не было дома. Витька и Миша играли в комнате.
— А где Саша? — спросила Вера.
— Ушёл, — беззаботно ответил Витька.
— Как ушёл? Куда?
— Сказал, что домой.
— Куда домой?
— Ну, туда, где его мама.
Вскоре Вера оказалась у Акимыча. Она трясла его за пиджак и кричала:
— Акимыч, это я виновата, я!
Весь день искали Сашу, но так и не смогли его найти.
Вечером Вера снова оказалась в темноте. Прижавшись к стене, она долго смотрела в пустоту холодными глазами. Затем она погрузилась в сон.
— Вера! Ты забыла… — раздался голос. Она обернулась и увидела мужа Гришу, который шёл к ней с улыбкой и ребёнком на руках. Мальчик тоже улыбался и тянул к ней свои ручки:
— Мама…
Вера вздрогнула от испуга и проснулась.
— Сашка! — воскликнула она и выбежала на улицу. — Сынок!
— Мама. Мамочка… — услышала она голос под каштаном. Там сидел мальчик.
Это был Сашка.
— Сынок. Ты вернулся. Я так тебя ждала. Я так тебя люблю, — прошептала Вера.
— Мамочка, я тебя нашёл.
Обессилевшего Сашку Вера положила на кровать. Она включила свет. Раздевая мальчика, она заметила, что он всё время сжимает один кулачок. Она разжала руку — там лежал солдатик, её солдатик.
Пришла весна.
— Мама, мама, посмотри! — закричал Сашка, показывая на каштан. Вера подбежала к дереву. Каштан ожил — на нём появились зелёные листочки.
— Теперь, сынок, всё будет хорошо, — тихо сказала Вера, проводя рукой по тёплому стволу.
…Каштан больше никогда не засыхал.