Эссе 2020 года
Локдаун (англ. lockdown) - ситуация, в которой людям запрещается свободно входить и выходить из здания или определенной зоны в связи с чрезвычайной ситуацией.
Локдаун… На дворе март, и вроде ещё вчера была чудесная погода и можно было везде гулять, а сегодня закрыты почти все двери, и из дома выйти можно только в строго ограниченных случаях. Самоизоляция. Уже для всего города. В Москву пришла беда.
Локдаун… НОДы, нерабочие оплачиваемые дни. Внеплановые выходные, у школьников и студентов - внеочередные каникулы, в которые непонятно, что делать, потому что большинство публичных мест не работают. Первыми взвыли те, кому по-прежнему приходится все-таки работать. Следом за ними - те у кого нет удаленки. Одновременно - родители школьников, которым пришлось спешно организовать дистанционное обучение своих чад. Следом взвыли предприниматели и работодатели - те, кому антиковидные меры ударили по бизнесу. Среди этого многоголосого хора почти не слышно плача зоопарков: весна - пора детенышей, которых элементарно нечем кормить, потому что у зоопарков просто нет денег из-за отсутствия посетителей на закупку кормов, и зоопарки обращаются к неравнодушным с просьбами о хоть какой-нибудь помощи. Даже Московский зоопарк.
Локдаун… Каждый день растут три цифры - заболевшие, выздоровевшие, умершие. С этих сводок начинается день. Ещё есть «вести с фронта» - от знакомых и не очень медиков - про очереди из «скорых» в больницах, про койки в коридорах, про различные безобразия перегруженной системы здравоохранения. И никто не считает «социальных жертв ковида» - тех, кто потерял работу, доход, благополучие.
Локдаун… Поход в магазин превращается в спецоперацию - получить пропуск на передвижение, если нет рабочего, надеть маску, перчатки и ночью в самое позднее время, когда людей в магазине мало, потихонечку доехать до нужного места. Те, кто к этому не готов, осваивают доставку продуктов.
Локдаун… В опустевшем городе жутко, чем ближе к центру, тем страшнее. Если на окраинах гоняют не сильно, и люди позволяют себе закрывать глаза на некоторые ограничения и гуляют, то в центре редкие прохожие шарахаются друг от друга как от чумных. Машин почти нет. В метро можно найти «эксклюзивный» вагон персонально для себя. Часто тишину нарушает сирена очередной «скорой»: если несётся на юго-запад значит в Коммунарку с ковидником, если с юго-запада - оттуда за ковидником. После такой «прогулки» надолго пропадает всякое желание выходить из дома.
Локдаун… Вспоминаешь, что праздники, оказывается, дело семейное. Только теперь особо никуда не поездишь. Не спасают видеозвонки, после них острее чувствуешь, что скучаешь.
Локдаун… В какой-то момент ты понимаешь, что с мамой не виделись почти полгода. Просто потому что она самоизолировалась далеко от города. Или, несмотря на душный и неудобный костюм «химзы», свалилась с этим самым ковидом, с которым борется на работе. И ей нужно обратно. А иначе никак - на ее плечах сейчас держится вся Москва.
Локдаун… На дворе май и хорошая погода. Одуревший от месяца сидения в четырёх стенах и безделья народ плюет на ограничения и устраивает массовые вылазки на природу. Снова растёт число заболевших. Ценой новых ограничений и народного недовольства с трудом ситуацию удаётся удержать под контролем. Цифры начинают уменьшаться. Надо потерпеть ещё немного…
Локдаун окончен. Постепенно, жизнь возвращается в прежнее русло, но некоторые ограничения остаются надолго. Будет ещё ни одно ужесточение ограничений, можно сбиться со счета. Но всеобщего такого жесткого локдауна уже больше не введут. А из первого карантина люди вышли с тремя вещами. Пониманием того, что жизнь уже никогда не будет прежней. Благодарностью медикам. И ощущением предательства.