Роман с фантастическим уклоном
Глава 4. Юность
Я вошла в кабинет отца, на столе лежала книга, которую я привезла из Ленинграда, открыла ее. Глава первая, учитель Карл Иваныч. Соседа Элеоноры Витольдовны тоже звали Карл Иванович, собственно, он тоже был учитель, он преподавал в институте математику и механику. В памяти всплыли эти события.
Однажды вечером в ноябре 1937 года папа пришел очень взволнованный, они с мамой что-то обсуждали. Мама начала собирать чемоданы. Сказала мне: «Собирайся, поедем к Элеоноре Витольдовне». У нее был такой вид, что я не стала ничего спрашивать. Мы приехали, Элеоноры еще не было, она пришла через полчаса.
Мама попросила:
— Можно Ларка поживет у вас? Дядю Александра забрали.
Элеонора кивнула:
— Пусть остается.
Мама ушла. Элеонора дала мне белье: «Стелись», — указала на диван.
Когда звонили или стучали в дверь, я вся замирала: наверное, за мной. Через два дня ночью в дверь забарабанили. Мы с Элеонорой сели — она на кровати, а я на диване.
Элеонора сказала:
— Давай одеваться.
Мы оделись. По коридору топали сапоги. Послышался громкий голос: «Закрой дверь и сиди тихо». Кто-то другой сказал: «Пускай выходит, нам понятые нужны».
В нашу дверь грохнули:
— Выходи.
Я решительно шагнула к двери. Элеонора меня остановила.
— Это же за мной, — тихо сказала я.
Но она шагнула к двери, открыла ее и вышла, я пошла следом. Мужик в коридоре сказал мне:
— Больше не надо, сиди в комнате.
Ноги стали ватными. Придерживаясь за стенку и мебель — ноги подкосились, я рухнула на диван. По спине полз липкий холодный страх, постепенно заполняя всю меня. Часа через три пришла Элеонора. Я так и продолжала сидеть. Элеонора сказала:
— Забрали Карла Ивановича. Он же старый, преподавал в институте, совсем безобидный человек.
Постепенно меня отпускало. Я сказала:
— Враги маскируются. — И долго не могла забыть взгляда, которым посмотрела на меня Элеонора.
Как ни странно, после этого я перестала нервно реагировать на звонки и стук в дверь. В школе уже было несколько собраний, на которых исключали из пионеров и из комсомола детей врагов народа или дети отрекались от своих родителей — врагов народа. Иногда я думала: а что я сделала бы на их месте? Исчезли двое самых любимых наших пионервожатых.
Но жизнь продолжалась. Куда пойти учиться? Я попала в театральное училище на отделение хореографии следующим образом.
У Даши родилась дочь. За Ксенией ухаживал парень из их поселка, близко она его не подпускала, но уже разрешала помогать по дому и на участке. Николай поступил в институт и перебрался в город. Папу повысили, он стал главным инженером завода, нам дали отдельную трехкомнатную квартиру.
Все мы бредили Испанией, я тоже мечтала по окончании школы поступить в военное училище, а потом поехать драться за свободу Испании. Учила испанский язык. Но в десятом классе мои мысли начали принимать другое направление, да и незадолго до окончания школы Республика в Испании пала.
Изменения затрагивали не только людей. Когда мне было четырнадцать лет, мы с папой и мамой сходили в «Мюзик-Холл», мне очень понравились джаз, который играл ансамбль Утесова, и песни Шульженко. После этого я еще пару раз уговорила папу с мамой сходить в этот театр. В тридцать седьмом году его закрыли: носитель буржуазного искусства. Но эти три посещения кардинально изменили мою жизнь. Я начала ходить в театры. У нас в школе был драмкружок, кроме того, еще пионерами мы постоянно ставили представления по стихам Маяковского и других советских поэтов. Постепенно вместо прежней школьной буффонады и речевок мне стали нравиться музыкальные спектакли с песнями и танцами. Мои мысли все больше обращались к театру. Общаясь с Элеонорой Витольдовной и ее окружением, в котором многие принадлежали к миру искусства, я с раннего возраста слушала их разговоры. Вместе с Элеонорой я бывала на встречах артистов и других людей искусства. На одной из таких встреч познакомилась с Борькой. У Элеоноры были хорошие отношения с его родителями, а особенно с дедом. Борька был из музыкальной семьи, сам он готовился стать альтистом, хорошо играл на других инструментах. Имя его было не совсем Борис, но он просил называть его так. Это, правда, не мешало большинству знакомых звать его Бобкой, а иногда и Бобиком, честно говоря, про себя я тоже звала его так. Но вслух всегда звала его Борей или Борькой, может быть, поэтому он был втайне, по крайней мере он так считал, в меня влюблен и очень смешно вздыхал. Но в то время я любила героических личностей, к ним он явно не относился. Надо отдать ему должное, он был красив специфической еврейской красотой — высокий, худощавый, интеллигентный, с шикарной шевелюрой. Он был на год или полтора старше меня, учился в консерватории, и около него все время крутились девчонки. К реальной жизни он был не очень приспособлен, поэтому перед самой войной какая-то бойкая девица женила его на себе. Из разговоров в доме Бориса я поняла, что тот джаз, что я слышала, не совсем джаз. Я-то считала, что ансамбли Александра Цфасмана, Якова Скоморовского, Леопольда Теплицкого и Георгия Ландсберга играют настоящий джаз.
В эти годы активно появлялись новаторские музыкальные театры: Малый оперный театр, оперная студия консерватории и музыкальный театр, в которых экспериментировали молодые композиторы и режиссеры, — все это очень привлекало меня. Но главное — я бредила Утесовым и Дунаевским, была очарована опереттой и спектаклями «Мюзик-Холла». Музыкальные фильмы Пырьева и в особенности Александрова смотрела по многу раз.
Я попала под обаяние Шульженко, ее огромного мастерства, ее внешнего облика, ее пластики, отточенности ее движений.
Я обожала Шульженко, но, будучи девочкой рациональной, понимала, что так петь я вряд ли смогу. А вот истории Марины Ладыниной и Любови Орловой меня очень интересовали. Одна вышла из простой деревенской семьи, другая была дворянкой по происхождению, но обе много трудились, пробиваясь к своей цели. Я хорошо танцевала, у меня неплохой голос, я играла на пианино, хотела освоить рояль. Родители отговаривали меня, но я уперлась, и они дали свое согласие. Я поступила в театральную студию на танцевально-музыкальное отделение. Честно говоря, меня не хотели брать, но помогли связи Элеоноры Витольдовны.