- Бородин Николай Петрович? – поинтересовалась она, сверившись с фамилией.
- Да, - кивнул он, понимая, что хорошим это всё не кончится.
- Понятно, - пыталась она заглянуть за его спину, потому что из квартиры доносились звонкие голоса детей. – Кем вам приходится Булыгин Иван?
Бородин сглотнул, понимая, к чему они ведут.
- Кем вам приходится ребёнок? - громче повторила женщина, смотря на него в упор. – И почему вы удерживаете силой сына опекуна Зинаиды Васильевны Гуляевой?
Начало истории
Предыдущая глава
Ваньку забрали, да и как могли не забрать, когда никаких прав на него Бородин не имел. Ванька тихо плакал, но не упирался, будто понимал, что ничем помочь ему, идущему на закланье, Николай не в силах.
- Дайте хотя бы ребёнку торт попробовать, - у Веры рвалась душа, будто присутствовала она на аресте приговоренного к смерти. - Семь лет всё же, - пыталась убедить служителей закона, которые ждали, пока Зинаида натянет несколько слоёв одежды на мальчишку. Но было видно, что мольба так и останется мольбой.
- Какой торт, воровка? - обернулась в её сторону горе-мать. - Я на тебя жалобу в полицию напишу, как притаилась с хахалем своим под забором моим, всё вынюхивала. А потом наврала, что из опеки! - ломала она комедию, хотя сама же передавала мальчишку в руки Бородина по просьбе мужа. – А я как сердцем чуяла, прогнала.
- Так вы же сами, - ахнула Вера, - ещё сказали....
Но Зинаиде болтовня незнакомой женщины могла выйти боком.
Жила припеваючи, горя не знала. И так хорошо было без нехристя, что душа пела. Никто кровать не заванивал, хотя матрац и без того был нещадно испорчен, не моргал своими раскосыми глазами и не раздражал. Хотя нет, дети остальные всё же остались, потому последний пункт можно было вычеркнуть, но остальное то было верным.
Зинаида и знать не знала поначалу, что сердобольный мужчина - брат Настасьи, что через две улицы живёт. И куда именно он нехристя увёз. Пусть хоть насовсем. И уж совсем забыла Зинаида об органах опеки, которые аккурат в день рождения и решили навестить мальчишку, чтобы проверить его содержание. Постучали в окно. Зинаида сначала и не поняла, что за люди, а потом не растерялась и как давай причитать.
Что пропал мальчишка буквально вчера, и она все ноги исходила его разыскивая. А почему в полицию сразу не обратилась? Так сбегал порой, а потом возвращался. Думали, своими силами сыщут, а тут вот и опека пришла, ну вот Зинаида им всё, как есть, на духу и рассказала. И заплакала для пущей убедительности.
- Он же там, небось, насильничает, мальчишку, а Ванечка знаете какой добрый? Всё стерпит, ничего никому не скажет!
За несколько часов выяснился, кто такой Николай, где живёт и поехали прямиком к вору и насильнику. А тут оказывается праздник ребёнку устаивают, и вовсе он не кажется забитым и потерянным. Наоборот.
Зинаида Ваньку обхватила, целует.
- Родненький мой. Совсем кожа да кости. Небось, впроголодь живёшь. Сейчас домой поедем, всё хорошо будет, - наглаживала она его по голове. – Ночей не спала, всё думала, где ты.
Ванька позволял одевать себя, как куклу, пока женщина из соц. опеки расхаживала по квартире в обуви, держа под мышкой черную папку из кож. заменителя, и придирчиво рассматривала собравшихся и обстановку.
В проёме показались двое мужчин, удивлённо рассматривая комнату. У одного из них в руках была коробка с двумя пистолетами, стреляющими мягкими пулями, а у второго футбольный мяч.
- Так, - скомандовала представительница опеки, невысокая гидроперитная тётка с нелёгкой судьбой, - у меня ещё дел невпроворот, поторапливайтесь, - обратилась к Зинаиде, понимая, что гости ещё будут пребывать, и Зинаида в свою очередь накинулась на Бородина.
- Чего стоишь? Вещи давай.
- Так какие вещи, – вмешалась Вера, - если мы его,по-вашему, украли?
Зинаида сузила глаза, сжимая зубы.
- Так голову Ванечке запудрили, игрушки обещали, наверное, вот он с вами и побёг. А вещи с собой прихватил.
- А не хотите рассказать, что ребёнок в сугробе стирал? – не успокаивалась Вера.
- Нет, вы слышите? – обратилась Зинаида за помощью к тётке. – Какая лгунья, на ходу сочиняет!
- Значит, пару дней тут Ваня, говорите? – не успокаивалась Вера, открывая телефон. – Вот, пожалуйста.
Она подсунула под взгляд гидроперитной переписку с родителями, в которой говорилось о походе на День Рождения. – Видите дату? По-вашему, я заранее знала, что мы ребёнка украдём?
- Конечно, - ухватилась за соломинку Зинаида. Куда проще было бы с молчаливым Николаем, который раздумывал над тем, как закончить этот балаган и освободить мальчишку. Но он был тут не один. – Пусть с вами органы разбираются.
Вера всё же подошла к шкафу и принялась собирать небольшой пакет, с которым Ванька сюда приехал, а Бородин ходил желваками, сжимая кулаки. Зинаида косилась на него, побаиваясь, но два человека в форме и гидроперитная тётка придавали уверенности.
- А вы с нами пройдёмте, - обратился один из сотрудников к Николаю, и у Веры похолодело всё внутри.
- Я свидетель, что добровольно мальчика отдали. Вы просто не знаете, в каких чудовищных условиях жил ребёнок!
- Сама ты чудовище! - упёрла руки в бока Зинаида.
- А вы, собственно, кто? - смотрела на Веру внимательно представительница опеки.
- Учитель младших классов, - отозвалась Вера. - Вот с ребятами пришли на праздник.
Две родительницы поглядывали друг на друга и успокаивали детей, если те вдруг слишком громко принимались шуметь.
- Учительница, - размышляла тётка, - какое отношение имеете к Ивану?
- Хочу, чтобы мальчик был счастлив! Но в деревне ему житья нет.
- Нет, вы на неё посмотрите. Городская! - сказала с апломбом Зинаида. - Отношение, - передразнивала она Веру.
В какой момент из комнаты исчезли оба друга Бородина и один полицейский, никто не понял. Но когда Ваньку вывели, как на расстрел, Бородина никто забирать не стал. Зато Зинаида ухватила и мяч, и пистолеты со словами.
- Ну раз это для именинника, я заберу.
- Я приеду, Вань, - крикнул Бородин ему на прощание, пока тот растирал слёзы по лицу. Конструктор так и остался мечтой лежать в шкафу, потому что Ванька только начал собирать замок.
Бородину хотелось обещать, что заберёт Ваньку, но лгать Николай не мог. Нельзя обнадёживать, если не знать наверняка, что всё получится.
Он мог броситься следом, хватать за руки, мешать увезти ребенка, но понимал, что это ничего не даст. Если он хочет помочь Ваньке, то следует действовать по закону.
- Вот тебе и День Рождения, - выдохнул шумно один из друзей, усаживаясь за стол.
- Мы пойдём, пожалуй, - родительница поднялась из-за стола, слегка подталкивая детей.
- А Ваня не вернётся? - спросил кто-то.
- Сегодня нет, - было ответом.
- Вера Игоревна, мы на вашей стороне, - произнесла на прощание одна из мам. - Если понадобится наша помощь, вы всегда можете рассчитывать на неё.
- Спасибо, - горячо поблагодарила их за поддержку учительница.
Когда квартира стала менее населённой, и за столом остались Николай, Вера и оба друга, Семён сказал.
- Коль, это не шутки. Там знаешь какие статьи за такое дают? А эта баба стрельнутая, такая кому хочешь напоет такого, что волосы на голове дыбом встанут. И поверят, как миленькие поверят любым её словам. Сейчас куда ни плюнь в мужиках озабоченных только видят, а по детям особенно. А там докажи, что ты не верблюд. Сейчас мы смогли договориться, чтоб тебя не трогали, но потом, Коль, слышишь?
Бородин слушал и слышал, только понимал, что так просто Ваньку теперь не отпустит. И пускай пройдёт не один круг ада, но забыть того взгляда, которым мальчишка смотрел в его сторону, вовек не сумеет.
- Николай, - хлопнул его по плечу Семён, и Бородин поднялся с места, разыскивая телефон. Он набрал Борису, но тот сразу не ответил. Лишь только на следующее утро перезвонил, узнавая новости от человека, которого уже мог назвать другом. Потому что чужим детей доверять невозможно.
- Коля, да ты что? Да как же? Нет, нет. Я не знал. Всё, завтра же беру билет и назад, максимум через пару дней. Не хватало ещё, чтобы случилось с тобой что-то. Я напишу. Я сделаю всё, чтобы тебя не коснулось. Куда надо пойду, заверю, что знал всё. Сейчас же позвоню Зинаиде!
А я же хотел поздравить Ваньку, только услали нас в такое место, что и связи нет. Сегодня выбрались назад. Ты прости, Коля, прости, и сказать что не знаю.
- Приезжай, Борис, тогда и поговорим.
- По глазам вижу, что задумал что-то, - покачал головой Семён. – Бородин, ты хорошо подумал?
- Подумал, - кивнул тот, бросая взгляд на Веру, но она смотрела только на своим руки. И без слов было ясно, что решил мужчина. А она что? А она кто, чтобы отговаривать или согласно кивать? Ей лучше помолчать, потому что тут решается судьба человека.
Продолжение следует