В конце 1801 года первый консул Франции Наполеон Бонапарт направил на остров Сан-Доминго (Гаити) 20-тысячный экспедиционный корпус, чтобы свергнуть с поста пожизненного генерал-губернатора Туссена Лувертюра, посмевшего подписывать свои письма к Наполеону “от первого среди черных к первому среди белых”, и восстановить прямое французское правление в мятежной колонии. Поначалу военное счастье было за французские войсками, и им удалось разгромить бунтовщиков и захватить Лувертюра.
Однако, из-за указа Бонапарта от 30 мая 1802 года, которым он восстановил институт рабовладения в данной колонии, пожар восстания вспыхнул вновь, и, несмотря на все усилия французов, его так и не удалось потушить. По состоянию на март 1803 года французская экспедиционная армия, возглавляемая Донатьеном де Рошамбо после смерти ее первого командующего Виктора Леклерка, контролировала только основные порты и прилегающие к ним прибрежные равнины в северных и западных провинциях Сан-Доминго. Юго-запад острова почти полностью контролировали восставшие и только на востоке (современная Доминиканское Республика) царило относительное спокойствие.
Вопрос о том, как эффективно бороться с нерегулярными частями восставших и их партизанской тактикой, вставал еще на этапе подготовки экспедиции. Предложений было много, от проверенных в Вандее карательных действий, до найма в испанской (Франция и Испания тогда еще были союзниками) Флориде разведчиков-семинолов. Рассматривали французы и опыт кубинских колонизаторов, в том числе их метод ловли беглых негров с помощью собак. Первый командующий экспедиционными силами генерал Леклерк уже в феврале 1802 года послал на Кубу своего представителя для займа денег и покупки 500 собак. Однако, при жизни Леклерка этот проект так и не был реализован.
Знамя по привлечению друзей наших меньших к уничтожению восставшей черни подхватил генерал Рошамбо. Его специальному представителю Луи де Ноэлю удалось уговорами и манипуляциями о всеобщем восстании рабов в регионе в случае проигрыша французов, выбить из губернатора Гаваны займ в размере 160 тыс. песо на покупку продовольствия, 400 лошадей, 300 собак, и разрешение на найм соответствующего количества собачьих проводников.
К слову. Из Парижа войскам на Гаити тек очень скудный финансовый ручеек, и командующие французской экспедицией занимали деньги, где только можно, не брезгуя контрабандной торговлей сырьем и рабами-неграми из Сан-Доминго в испанских колониях. Когда испанские власти возмутились и потребовали прекратить контрабанду, французы объявили все свои расписки и векселя незаконными и отказались возвращать долги.
1 марта 1803 года первые 100 собак были доставлены с Кубы в порт Кап-Франсе, столицу Сан-Доминго, на корабле “Наполеон”. Внешний вид этих собак был описан Чарльзом Гамильтоном Смитом в его труде “Естественная история собак”, 1840 г., который назвал данную собачью породу "Сан-Доминго".
…по крайней мере, равна самой крупной шотландской или русской борзой... с головой, похожей на жесткошерстного терьера.... Весь вид и движения этого животного сразу говорили о его превосходстве…
Жители Кап-Франсе, лояльные французской власти с восторгом встретили прибытие собачьего пополнения, приветствовали животных и их проводников громкими возгласами, устилали их путь цветами и украшали лентами и трехцветными кокардами. Рошамбо решил, что следует проверить бойцовские качества кубинских псов, и повелел: соорудить деревянную арену со зрительскими местами, а, пока идет стройка, посадить собак на голодную диету.
В назначенный день весь Кап-Франсе собрался в одном месте, чтобы стать свидетелями жуткого и увлекательного зрелища. На арену втащили пленного чернокожего повстанца и привязали его к столбу. Следом появились проводники со сворой собак. Бедные животные, обезумевшие от голода, возбужденных криков толпы и настойчивых понуканий проводников, не понимали, чего от них хотят и беспомощно топтались вокруг жертвы. Понадобилось пустить кровь негру и ткнуть в нее псов носами, чтобы те кинулись на беднягу и разорвали его на куски под восторженный рев толпы и звуки военного оркестра. Казнь длилась всего несколько минут, толпе дали зрелище, а собаки доказали свою свирепость, после чего их стали готовить к карательной экспедиции на соседнем острове Тортуга.
Бурные восторги толпы и надежды французского командование на подкрепление из боевых собак, способное переломить ход войны, объясняется плачевным положением французской армии на Сан-Доминго весной 1803 года. Несмотря на то, что за 1802-1803 годы Франция отправила 43 тыс. солдат для подавления негритянского восстания, большинство из них просто сгорели от тропической лихорадки летом 1802 года. По состоянию на март 1803 года на Гаити в строю было всего 11 600 человек и еще 4 600 чел в госпиталях, а ведь еще предстояло пережить следующее лето. Рошамбо писал в Париж, чтобы ему прислали еще 30 тыс. солдат (это примерно 10% от общих сил войск метрополии), но не очень то рассчитывал на положительное решение. Позже он писал:
Количество солдат катастрофически сокращалось, а физические силы европейцев стремительно слабели. Поэтому было решено, что эти проблемы можно уладить, привозом с Кубы собак, которых испанцы и англичане использовали в предыдущих войнах в Новом Свете. Rochambeau to Decrès (29 March 1803), CC9A/33, A.
Конечно, можно было бы вербовать рекрутов из местных жителей, которые имели некоторый иммунитет к лихорадке. Французы так и делали, однако, восстановление института рабства, жесткие репрессии против мятежников и им сочувствующих, отвернули от французской администрации большую часть простого народа, и это привело к открытому восстанию большинства колониальных туземных частей в октябре 1802 года.
В сложившихся условиях собаки в первую очередь были нужны не как боевые единицы для уничтожения врага, а как ищейки, чтобы найти в джунглях Сан-Доминго противника, а потом уничтожить его обычными способами. Повстанцы, используя пересеченный характер местности, совершали внезапные нападения на французские гарнизоны и плантации, а потом исчезали в своих горных убежищах. В случае, если их базы были обнаружены и атакованы, гаитяне просто исчезали в лесу и переносили свою базу на другое место, а преследовать их было бесполезно, поскольку они великолепно знали местность и пользовались поддержкой населения.
Естественно, французы не были дураками, их военная мысль работала быстро и эффективно, еще весной 1802 года генералом Бойе был выработан рецепт победы в партизанской войне с гаитянами. Следовало воевать отрядами численностью не более 100 человек, и окружать местность перед атакой объекта, расставив наблюдателей по горным вершинам и заслоны на удобных местах отхода. Такие задачи были под стать легкой пехоте, но Наполеон почему-то слал за океан только линейные части, включая две польские полубригады, которые по прибытии на Гаити буквально ох…ли от тропической жары. Массовое дезертирство туземных частей осенью 1802 и зимой 1803 года еще сильнее усилило диспропорцию между линейной пехотой и подвижными частями. Именно этот пробел по замыслу Рошамбо и должны были заполнить собаки.
Пьер Тувёно, начальник штаба экспедиционного корпуса, с восторгом писал:
Собаки - самый эффективный способ избегать засад и преследовать отступающих мятежников во время. Без них [т.е.собак - прим. Ф.Д.З.] негры всегда смогут убежать.
В комплексном плане военной кампании на 1803 год, Тувёно предлагал оставить незначительное количество войск в блокгаузах для защиты прибрежных портов, а все наличные силы собрать в несколько больших группировок и концентрическими, сходящимися ударами загнать негров в ловушку. Большая роль в этом плане отводилась 400 боевым собакам “для охоты на негров в холмах и лесах”, когда французы перейдут в наступление.
Как сказано выше, первое боевое применение собак произошло на Тортуге, на которой французы построили ряд госпиталей для солдат, выздоравливающих после желтой лихорадки. Повстанцы легко перебили охрану медпунктов и устроили страшную резню идущих на поправку солдат, что глубоко возмутило просвещенных французов, чьи методы борьбы с мятежными неграми не рекомендуется читать на ночь людям со слабой психикой.
Негры-партизаны легко прятались от французских войск в горной части Тортуги, местный командир не справлялся с их уничтожением и было принято решение послать на зачистку острова более способного командира. Выбор пал на адъютант-коменданта (здесь не звание, а штабная должность) Боску. Ему в помощь было придано 25 кубинских собак с проводниками на двойном жаловании и подразделение национальной гвардии из самых верных негров-гаитян.
Кроме всего прочего, Боску было предписано строго следить, чтобы на марше и в лагере собаки никаким образом не соприкасались с неграми-милиционерами. Во-первых, не вполне доверяя туземцам, французы опасались, что собакам подкинут отраву, а, во-вторых, существовал риск, что собаки либо привыкнут к виду негров и не будут на них “агриться”, либо покусают своих же туземных солдат во время боевой операции. Была и определена тактическая роль животных во время зачистки. Туземные части должны были охранять медпункты и источники питьевой воды, а собаки должны были помогать раскрывать засады противника в интересах пехотных колонн. Перед выходом на боевое задание собакам требовалось дать “приманку”, а пищевой рацион состоял “по полнегра в день”.
Хотя развертыванию “собачьей роты” на Тортуге предшествовал вал инструкций, служебных записок и наставлений, финальные отчеты хранят удивительное молчание. В конце марта французы объявили о своей победе и все. Лишь позже в мемуарах встали вскрываться факты о полной бесполезности собак.
На Тортуге от них не было никакого толку, поскольку использовались в присутствии отрядов чернокожих и мулатов, и успели познакомиться с их запахом. “Французская кампания в Сан-Доминго и опровержение критики в адрес генерал-капитана Рошамбо”, Париж, 1805 г. , Филипп-Альбер де Латтр.
Во время боевых операций собаки были бесполезны, первые выстрелы приводили их в ужас. Мы потеряли несколько животных, в том числе беременных сук. “Тайные мемуары об армии и колонии Сан-Доминго”, генерал де Лакруа.
Пока Боску гонялся за повстанцами на Тортуге, генерал-капитану Рошамбо пришлось срочно спешить на юг колонии, где негры захватили порт Пети-Гоав. 29 марта 1803 года в результате тяжелого боя повстанцы разбили французов, которые потеряли убитыми и ранеными 15 офицеров и 150 солдат.
Ни в одном из исторических военных документов не упоминается об использовании собак в бою при Пети-Гоаве, но гаитянские историки 19-го века Мадью и Ардуэн (опираясь на устные рассказы очевидцев) указывают, что в атаке было задействовано 50 собак, которые помогали преследовать отступающих повстанцев. Однако, отступать пришлось самим французам, и при этом возник такой беспорядок, что собаки обратились против своих. Этот рассказ согласуется с мемуарами одного французского офицера, который описывает, как “собаки сожрали нескольких наших раненых во время отступления”. Бой при Пети-Гоав стал вторым эпизодом использования собак во время подавления восстания на Сан-Доминго и вторым свидетельством их бесполезности.
Однако, Рошамбо еще не совсем потерял веру в братьев наших меньших, и использовал кубинских собак, разбавив их местными шавками в грандиозном наступлении против повстанцев на юге Сан-Доминго. Но грубые просчеты в планировании операции позволили гаитянам разгромить французские колонны по одиночке и сорвать наступление. И только тогда Рошабмо признал, собак “неспособными или даже бесполезными. Мы использовали их дважды, но они никого не покусали, были беспомощны перед людьми с огнестрельным оружием и не стоили тех денег, чтобы были потрачены на их привоз”.
Неудачи в поле вынудили французские войска запереться в портовых городах, где они планировали переждать сезон дождей и дождаться подкреплений из Франции. Но возобновление войны с Англией поставили жирный крест на этих планах, и французы эвакуировались из Сан-Доминго в ноябре 1803 года. За время этого “осадного сидения” собаки в боевых действиях больше не участвовали, но зато их с сомнительным успехом использовали в качестве психологического оружия при травле и казни пленных чернокожих повстанцев.
Всего на Кубе было закуплено 789 собак, но до "фронта” добрались только 189 животных: 100 прибыли 1 марта 1803 г. на “Наполеоне”, 300 погибло при кораблекрушении, 105 собак из 289 околели при эпидемии на борту транспортного судна и еще сотня была была захвачена англичанами. Цена за собаку, в зависимости от источника, варьировалась от 50 пиастров (около 400 франков), до 500-600 франков, что давало в совокупности сумму от 315 тыс. до 400 тыс. франков. Гигантская сумма денег, потраченная впустую.
Хотя собаки оказались бесполезны против стремления гаитянского народа к независимости, их использования в качестве инструмента казней и репрессий глубоко въелись в народную память, что нашло и до сих пор находит отражение в фольклоре. В конце девятнадцатого века британский консул отметил, что одним из самых страшных оскорблений на Гаити было «neg mangé chen» (этот черномазый ест собак). Собака остается постоянным негативным персонажем в гаитянской массовой культуре, присутствуя в многочисленных литературных произведениях и более чем в ста пословицах, таких как «sa k atè se pou chen» (то, что валяется на земле, полезно только собакам). А одна народная песня гласит: «Государство тебе не друг», — сравнивая собак с властью. «Перед подавляющей силой бесполезно сопротивляться/ Ненавижу собаку / Но скажи ему, какие у него белые зубы».
Присоединяйтесь к чтению увлекательных историй эпохи Фронтира и Дикого Запада на ЯДе, в Телеграме и ВКонтакте.