Творческий мир цвета
(из 291 т. собр. соч. Р. Ш. 26.07.1914 г.)
Когда имеют перед собой формы, то форма разумеется покоящаяся, форма остаётся стоять. Но в момент, когда форма приобретает цвет, она тотчас выходит из покоя благодаря внутреннему движению цвета, и пронизывается вибрацией мира, вибрацией духовности. Если вы окрашиваете форму, то оживляете её непосредственно тем, что пребывает в мире души, мировой души, потому что цвет принадлежит не одной только форме, так как цвет, которым вы наделили отдельный предмет (форму), эту форму вставляет во взаимосвязь со всем её окружением, во взаимосвязь со всем миром. Можно было бы сказать, что, когда окрашивают форму, нужно почувствовать: сейчас ты противопоставляешь себя форме так, что одаряешь её душой, вдыхаешь душу в мёртвый предмет, оживляешь его цветом.
(из 305 т. собр. соч. Оксфорд, 23.08.1922 г.)
Сейчас мы попробуем из того, что называется преподаванием живописи, образовать преподавание рукоделия. Не то, чтобы сначала нарисовать, а потом это вышивать, но действительно, чтобы дети сначала совсем, исходя из своей человеческой сущности давали действовать цвету. При этом конечно необычайно важно, чтобы сначала в ребёнке было развито правильное переживание цвета. Когда берут маленькие краски, которые обычно бывают в продаже, и детям дают кисточкой брать эти краски с палитры, они ничему не научатся. Необходимо научить жить в цвете, давать не рисовать с палитры, но давать брать растворенную краску из тигеля. Тогда у ребёнка появляется чувство, как может жить краска рядом с краской (цвет рядом с цветом), чувство для внутренней гармонии и внутренней жизни в цвете. Таким образом рисуют в Вальдорфской школе, так же рисуют в Дорнахе, так что дети сначала рисуют жизнь красок. Всюду приходят к сопоставлению красок друг рядом с другом и наложению их друг на друга. Так ребёнок вживается в цвет, и потом приходит уже всё снова и снова само собой возникновение форм. Они видят, как тогда (у продвинутых детей) уже, без того, чтобы исходили из рисунка, выявляется из цвета формообразное. По этому же принципу преподают маленьким детям. Вот, у нас здесь для примера такие листы, на которых добиваются жизни цвета. На них не нарисовано нечто, но на них живут цвета. Нечто может прийти только позже. Если слишком рано начать рисовать нечто, то теряется ощущение живости и выступает ощущение мертвости.
Когда таким образом продвигаются вперед, появляется переход к чему-то предметному в мире более живой, чем если не заложить такого основания.
Если таким образом создано чувство гармонии цвета, тогда дети в состоянии перенести работу на предметы, которые служат в мире. Эта обложка (книги) не была заранее нарисована, но ребёнок учился переживанию в цвете, и после этого возникает нечто такое, что присутствует в книжной обложке. При этом речь идёт о том, что в ребёнке пробуждается истинное чувство жизни. Имеется возможность как раз благодаря цвету и форме с большой силой ввести в жизнь.
Из «Как возникают вальдорфские игрушки»
Александр Штракош, учитель труда. Штуттгарт
Тот, кого радуют различные фигурки вальдорфских игрушек, кто, к примеру, с удовольствием рассматривает «Царя лягушек», которому доставляют удовольствие ёжик, обезьянка, верблюд или крокодил, которому темпераментная птичка является милым другом, и без которой он уже не может обходиться, которая следует всем его настроениям, никогда не возражая, тот возможно хотел бы в понятной форме узнать, как возникают такие прекрасные вещи. Вероятно, это очень интересно, немного смочь вникнуть в жизнь и работу, из которых так непринужденно родились все эти веселые фигурки. Можно сказать, что они выросли. Ибо за этим не сидит некто взрослый, который обдумывает, что тот или этот современный педагог говорит о детях (или об этом не думает) и находит нечто, о чём он воображает, что это может понравиться ребёнку, и что он это качественно сделает. Последнее конечно совсем не лишнее, от плохой игрушки душевные силы ребёнка развращаются, и, наоборот, хорошие игрушки могут некоторым детям принести здоровье. Плоха игрушка, которая ущемляет живую фантазию ребёнка, которой прежде всего всё достаётся через точное натуралистическое обхождение, через ненужные частности, которые ребёнок не ценит, которые его не интересуют, которые одновременно разочаровывают и мешают развитию сил развития представления. Хорошая игрушка неописуема, не является подражанием, она рождается из характерного жеста, который можно выразить в простейшей форме. Таким образом локомотив (паровоз) в качестве игрушки хорош тогда, когда он сделан из цилиндрической чурки, поставленной на колёсики и имеющей трубу, чтобы было можно представить пускание дыма. Соответствующие запахи ребёнок представит себе сам. Крокодил должен иметь широко открывающуюся пасть и длинный хвост. Цыплёнок должен ходить вразвалку, качаться. И так далее.
Вернемся к нашим вальдорфским игрушкам. Нужно сказать, что это называется так, – чтобы сразу предупредить, не потому что они делаются для детей Вальдорфской школы в Штуттгарте, а потому что этими детьми изготовляются. «Ага!!», – говорит благосклонный читатель: «от ребёнка ребёнку!». – О таком лозунге никто не думал, всё шло в хорошем смысле этого слова, естественно.
При этом возникает вопрос: почему дети как раз этой школы в состоянии делать такие живые игрушки? Для этого имеется особенное обстоятельство. Прежде всего ребёнок приходит в школу (в том случае, если он здоров и не испорчен переливающейся через край фантазией, являющейся радостью и потехой взрослых), неистощимым на идеи новых формообразований, все вещи приводящим в движение и связывающим с высоко оригинальным смыслом.
Когда дети подрастают, и после шести лет идут в школу, наступает время, когда они не только делают прекрасные рукодельные работы, – конечно и мальчики, и девочки, – вышивка, вязание спицами и крючком, но работают в саду, где в любое время года есть для них работа. Самым увлекательным является конечно сбор урожая и работа в мастерских. Об этом все задолго заранее мечтают. Там стоят верстаки, на которых можно строгать, на стенах висят инструменты, и все рады там пилить, вырезать, отделывать напильником. Уже проделаны работы по моделированию с воском, и теперь ожидают формообразования хрупкие и твёрдые материалы, и это их радует, ибо в 12 лет чувствуют необходимость преодолевать сопротивление (чувствуют себя в противостоянии). Эти силы благодаря успеху преподавания облагораживаются в художественное. Но главной основой для художественного является действительное понимание обращения с материалом. Сначала изучают древесину, делая простейшие предметы, как ложки или приведение садового инвентаря в порядок. Тут можно вырезать простейшего человечка из сучка с сомкнутыми ногами и прижатыми к бокам руками, затем раскрасить весёлыми красителями.
Но это пока всё неподвижное. Между тем дети на год другой становятся старше, и теперь делается игрушка, которая конечно должна двигаться. Между тем уже была пройдена механика, а в вальдорфской школе ничто не должно оставаться просто в голове, всё должно быть пережито через руки вплоть до образования ловкости.
Как прекрасны райские «ножницы»! – В сложенном виде ничего толком не понятно. Слегка раздвигаем штанги, которые держим в руках, – и вот перед нами полукругом маршируют Адам и Ева, животные и райское дерево, ангел с мечом. Когда «ножницы» открывают, Ева срывает яблоко и ангел грозит ей мечом.
А на других «ножницах» три святых волхва поклоняются ребёнку в сопровождении свиты, верблюдов, украшенных коней. И наконец, когда первый король преклоняет колена перед яслями, выскакивает и перелетает через хлев серебристая звезда. Кто же не захочет сделать такое сам, но почти у каждого есть своя новая идея, и не бывает двух одинаковых «ножниц» во всех смыслах.
В фигурах царит полная творческая (художественная) свобода, только нужно мочь очень точно представлять, как они будут двигаться и стоять друг по отношению к другу, чтобы в конце получался красивый образ.
Но увы, если ножницы сконструированы не точно, тогда они никуда не годятся! При этом учатся точности в работе. Тогда приходит неисчерпаемая полнота подвижных игрушек, которые представлены частично в каталоге фабрики вальдорфских игрушек.
В школе каждый ребёнок однажды делает игрушку, которую сам выдумает. Ученики совершенно самостоятельно, – учитель должен с пониманием помогая и направляя оставаться несколько в стороне, – реализуют свои планы. Родители, посетители школы, которые приходят из внешнего мира, особенно, конечно братья и сёстры и их друзья по играм учатся ценить игрушки, которые так получаются; но школа конечно не является фабрикой игрушек и её задачей является преподавание, в котором в соответствующем возрасте дети делают игрушки. Но они не только от одних игрушек переходят к другим, но и осваивают разные материалы (воск, глину, дерево, металлы), из которых учатся создавать художественные формы. Возможно ещё и другое: бывает, что некоторые дети уже после окончания школы выбирают профессию, которая по роду деятельности совпадает с тем, что они полюбили в школе. Люди близкие к школе организовали мастерские, в которых «размножаются» прекрасные игрушки, родившиеся на уроках, и к радости малышей и их родителей распространяются по всему миру.
Человек и машина Александр Штракош. Штуттгарт, 1928 г.
В Вальдорфской школе в Штуттгарте мы делаем кроме прочего также водяные колёса и турбины из картона. Это происходит не игровым образом. Ребёнок решает: я должен сделать водяное колесо. Каким оно должно быть при крутом скате и при пологом скате, каким при большом потоке воды и каким при скудном потоке воды? Обсуждают, должно оно вращаться быстро или медленно? Потом ребёнок пытается без помощи математики сконструировать колесо. Какие условия должны быть необходимы для того, чтобы, к примеру, сделать колесо с потоком сверху? На каком расстоянии должны располагаться лопаточки друг от друга? Только, когда у ребёнка не остаётся вопросов, приступают к изготовлению.
Эта модель возникла не руками технически одаренного мальчика, а благодаря дочери священника, которой было очень трудно, потому что она просто боялась машин вообще. И всё же дело зашло так далеко, что как раз этот молодой человек освободился от своих страхов перед машинами, благодаря тому, что она интуитивно представила машину художественным образом, и в то же время технически правильно.
Из «О игре ребёнка»
Каролина фон Хейдебрандт
Мы чувствуем, что из себя должна представлять подвижная игрушка: фигурки животных или людей в движении; людей в какой-нибудь ритмической работе, животных, пилящих дерево, гусята, следующие «гуськом» за старшим, бегущий за лошадью рыцарь (наездник), молотящий крестьянин, переваливающиеся на ходу утки, клюющие из корыта куры, машущие крыльями птицы, кормящий птенцов аист, дерущиеся мальчики, портной, угрожающе протягивающий ножницы, чтобы обрезать палец мальчику, который его сосёт. Простейшим прообразом всех этих подвижных живых вещей является вероятно «Хампельман». Всё приводится в движение самим играющим ребёнком, который игрушку тянет за шнурки, двигает палочки, раскладывает и складывает «ножницы». Что только не может стоять на этих складных деревянных ножницах?! На них можно расположить целый рай: Ева, срывающая яблоко, грозный Ангел поднимает крылья …!
«О важности игры»
Херберт Хан
...И когда ребёнок играет со всяческими игрушками в форме животных, то в его ощущениях может взыграть косвенно нечто от этого большого бесконечно значительного скрытого. На таких примерах можно понемногу на творческом пути изнутри выформировывать понятийную жизнь. Так мы приходим к тому, чтобы в раннем возрасте давать ребёнку игрушкизверюшки. Не требуется особенно точно заботиться о анатомической правильности львов, волков, медведей, гораздо важнее, чтобы игрушка носила впечатление характерного движения. Посмотрите, здесь на столе, например, есть изготовленная в Вальдорфской школе кошка, на дощечке и на колёсиках.
Когда эту игрушку туда-сюда тянут (катят) на колёсиках, она взвинчивается, к тому же у неё встала шерсть на спинке дыбом, – это типично для кошки. Это гораздо важнее, чем если на мордочке у кошки будут правильно приклеены усы, или другие части тела будут иметь точное анатомическое подобие. А эта мышь – это гениально! Она прячется и вылезает осторожно и боязливо.
Ребёнок, играющий такими игрушками-зверюшками, когда он их видит в движении, ощетинивается внутренне вместе с кошкой, прячется вместе с мышкой. И не будет тривиальным сказать, что ребёнку не хватает тех или иных органов животных.
В скрытом виде все они у человека присутствуют; и может как раз то, что с этим тайно присутствующим считается, высвобождает внутреннюю подвижность в ребёнке, которая действует оздоровляюще вплоть до физического. В то время как ребёнок узнаёт и учится любить животных, в нём усиливаются возможности понимания своей собственной сущности в чистоте.
В этом месте вероятно можно сделать важное замечание, что игрушка-зверюшка не должна даваться ребёнку слишком рано (т.е. до того, как ребёнок пойдёт и начнёт уверенно говорить), это не должно быть самой первой игрушкой. Тот, кто вместо простой куколки даёт ребёнку «Тедди-медведя», который как раз многим родителям кажется милым и напрашивается в колыбельку и в ручки, поступает неправильно. И всё же здесь нужно сказать, что маленький ребёнок, в смысле, о котором уже шла речь, играет с медведем, как с маленьким человечком, наряду с многим другим, теряет образующие силы, которые при игре с примитивной формой, напоминающей человеческий образ полностью разворачиваются.
…Внимательные и в то же время заботливые наблюдатели уже давно предсказали эпидемически распространяющиеся душевные болезни. Мы как раз сейчас наблюдаем наступление этого. Но очень расположены искать способы предотвращения и лечения во всевозможных других областях, чем в том, где это собственно заключается. Именно в области человеческого воспитания и развития, и особенно развития в дошкольном и младшем школьном возрасте. Чем грозит с этой точки зрения, если мы маленькому ребёнку даем техническую игрушку?
Это может парализовать у ребёнка определенные жизненные силы, которые потребуются в дальнейшем, и это важно, как раз для наступающей технической культуры. Взрослый может сегодня иногда, даже не всегда уже в достаточной мере, из определенного инстинкта вызывать силы сопротивления. А ребёнок беззащитен, он из себя не может ничего противопоставить приходящему снаружи разрушающему воздействию.
Эти подвижные, в немногих существенных формах выдержанные игрушки, – какие упоминаются в указаниях Рудольфа Штейнера и были разработаны с учениками Вальдорфской школы в Штуттгарте Максом Вольфхюгелем, – не являются с обычной точки зрения взрослых людей «подарочными». Гораздо более важным является удовлетворение того, что из существа становящегося ребёнка выступает как способность.
Игрушки дети делают с большой радостью. И можно увидеть, как дети с большой радостью потом ими играют, и в некотором роде внутренней уверенности пережить, что эта радостность является хорошим симптомом истинно жизненной нужности.
Из «Педагогически-художественное в Свободной Вальдорфской школе»
«О преподавании ремёсел» Макс Вольфхюгель
Много творческой радости собирается в рукоремесленном преподавании (на уроках труда) на основе разностороннего побуждения, полного вдохновенной силы. Достигаемая ориентация проверяется в практической работе детей. Таким образом одновременно с успехами внешней работы человек растёт внутренне. Он захватывается художественным образом и всё снова и снова осознаёт своё «Я».
Занятия в мастерской у нас начинаются в шестом классе, т.е. с наступлением 12 лет, и остаются обязательными вплоть до окончания (до «абитура») раз в неделю спаренными уроками. Практическая работа начинается со знакомства со столярными инструментами и их использованием в простейшей обработке дерева.
После соответствующего вводного упражнения на осмысленных практических задачах (производство употребительных в домашнем хозяйстве предметов: ложек, дощечек для резки, подставок, ручек для сельскохозяйственного инвентаря и т.д.), начинают делать ещё в течение первого года обучения в мастерской подвижные игрушки. Само собой, в свободном выборе они делают для этого наброски, а потом выполняют их из дерева с соответствующей механикой. В этой проникновенной связи с техникой и художественным мотивом содержится педагогическая ценность этого рукоремесленного упражнения. Оно соответствует сущности и развитию ребёнка, переводит то, что проходят на эпохах в мастерскую и действует соответственно очень оживляюще и гармонизирующе на мальчиков и девочек.
В девятом классе, который соответствует пику полового созревания, преподавание эпох перемещается в мастерскую…
«Р. Штейнер о художественно-ремесленном труде на уроках “совершенствования рук”»
Макс Вольфхюгель
Исходя из накопившегося опыта, можно особенно подчеркнуть, как важно изучать и использовать «Художественную терапию», которую Рудольф Штейнер с таким большим значением импульсировал как раз в связи с сегодняшними полными опасностей для детей мировыми и жизненными обстоятельствами. Она пригодна во всех областях художественного.
Как по взмаху волшебной палочки поднимается престиж продуцирования в шестом классе. С воодушевлением они произвели серию ложек и последующих различных предметов домашнего обихода. Следуя указаниям Рудольфа Штейнера, мы не делаем ненужных лакированных безделушек, но стремимся сделать качественно подставки, деревянные фигурки в форме чурки и т.д. вплоть до подвижной группы в богатом разнообразии. Благодаря растворимым в воде краскам изделия приобретают особенное цветное качество.
Во время этих работ мне вспомнилось: при одном посещении Фрейбурга в 1919г. Рудольф Штейнер заметил на шкафу в детской комнате подвижную игрушку, примитивного пильщика. Он достал его оттуда, любовно зажал в руке и сказал: «Вот, как раз нечто такое и нужно делать!». В качестве дополнения к практическим предметам этот пильщик стал побуждением к изобретению и изготовлению подвижных игрушек. В седьмом, восьмом, да собственно и до двенадцатого класса с радостью и восторгом изготовляются часто в высшей степени оригинальные вещи. Когда Рудольф Штейнер во время посещения мастерской увидел весело раскрашенную подвижную игрушку (утку с вереницей переваливающихся утят), он, смеясь, взял их в руки. Вскоре он подарил эту игрушку ребёнку во время поездки в Англию. Разнообразная и не иссякающая продукция учеников и учениц старой школы привела потом к тому, что друзья педагогики организовали фабрику вальдорфской игрушки, где оригинальные изделия, созданные учениками в школе, принимались за образец и тиражировались. Школа имела долю от сбыта, благодаря которому во времена расцвета предприятия во всём мире распространились вальдорфские игрушки и был достигнут соответствующий доход.
Примеры подвижных игрушек
Игрушки, сделанные 8-10 классами