Не знаю, как тогда было на других краях нашего хутора, а в те далёкие времена не желательно было появляться одному на чужом краю, могли надавать по шапке, чтоб не ходил по чужой улице, что поделать, не нами это было заведено.
К тому же у нас, на нашем краю, было много чего интересного.
К примеру, Лёха (Лёнька Резников) местный хулиган и драчун, по причине своего задиристого характера, а может и иные были обстоятельства, это ещё нужно разобраться.
Был так сказать уличным авторитетом, пацаны его побаивались и старались не попадаться Лёхе на глаза, когда он был не в настроении.
Если немножко окунуться в историю хутора, то можно проследить, что в середине двадцатых годов, на территории хутора образовали коммуну, собрав население с окрестных хуторов и приезжих.
Были переселенцы и из Кубани, время было такое не спокойное, переселялись люди кто добровольно, кто вынужденно, а кого и принудительно.
Это значит, что в хутор свозили и свои взгляды на суровую жизнь, и житейские отношения между собой.
Потом создавали колхоз «Пролетарский» ещё прибавилось население со своими укладами жизни.
Потом была волна голодающих, результат коллективизации, они также внесли свою лепту в хуторскую жизнь, прибавив народонаселения.
Наконец война расставила все по своим местам, заставив всех, сплотится в один крепкий кулак.
А после войны новые люди, новые отношения, новые выяснения.
Законов природы никто не отменял, появлялись новые лидеры в молодёжной среде.
Сила и здоровье давали о себе знать, кто, что и чего из себя представляет.
Вот тут и выяснялись отношения между подрастающим местным и приезжим поколениями, с выяснениями кто здесь главный, кто будет держать верх.
Лёха был как раз этим экземпляром с доказательной базой своих увесистых кулаков.
Иногда поколачивал ребят так сказать в воспитательных целях, одним из пацанов кто давал сдачи иногда Лёхе был Павел, наш сосед через дом моего деда.
По возрасту Лёха был немного старше Павла, и поэтому частенько поколачивал Павла, это конечно когда он был трезв и полон сил, Павел затаив на него обиду ждал своего момента, когда Лёнька будет возвращаться из гостей.
Лёха к этому времени уже позволял себе злоупотреблять алкоголем.
В основном Лёнька ходил в гости на вторую улицу к своим родственникам, у тётки весь огород практически был засажен виноградом, вино имелось в больших количествах.
Чего ж не попить вина если угощают. Да и в хуторе считалось, если человек «выпимши» значит, хорошо живёт, знак уважения этому товарищу.
Когда Лёха возвращался навеселе домой, то подвергался нападению со стороны Павла.
Силы были не равны, у Лёхи слегка заторможенное состояние и нарушенная координация, чем и пользовался Павел.
Лёха в таком состоянии бывал побитым, протрезвев Лёха вспоминал о вчерашней драке и ждал того момента, когда Павел потеряет бдительность и попадёт ему под горячую руку.
Затем на время замирялись, потом какой – то случай рассорит друзей и всё это потом повторялось с периодическим постоянством.
Ещё за одним любителем зелёного змия наблюдали с превеликим удовольствием.
Это отец моего друга Кольки.
Обладал он редчайшим даром в состоянии алкогольного опьянения.
Если основной контингент любителей зелёного змия в состоянии алкогольного дурмана кидало из стороны в сторону, то Колькин отец, ленинский тезис «шаг вперёд два назад» переиначил на свой лад и нёс это в люди по принципу «двенадцать шагов вперёд десять назад».
И никогда дядю Костю не кидало по сторонам.
Сидя у Кольки на лавочке, частенько наблюдали, возвращение дяди Кости из гостей или другого какого - то весёлого мероприятия по употреблению горячительных напитков.
Мурлыкая себе под нос «Севастопольский вальс» уверенно продвигался в сторону своего дома.
Сначала его несло вперёд, сделав шагов двенадцать, тормозил.
Постояв несколько секунд в равновесии, центр тяжести перемещался назад и в свою очередь чтобы не упасть, дядя Костя начинал семенить обратно.
Равновесие возвращалось немного быстрее, поэтому назад делалось немного меньше шагов.
Это чем напоминало маятник раскачивающийся с одной стороны вперёд с другой назад с смещением на несколько шагов вперёд.
Самое интересное и смешное было его вхождение в калитку.
Колькин отец входил в калитку и на время скрывался во дворе, потом пятясь назад, появлялся снова.
Заходил снова и появлялся опять.
Нам было очень смешно наблюдать за этим занятием вхождение в калитку.
Где то наверно с раза пятого окончательно входил в калитку, и ещё некоторое время уже во дворе продолжалось передвижение аверс- реверс.
Закладывал дядя Костя частенько за воротник, но на моей памяти не было скандалов и драк с его стороны со своими домочадцами, может быть я глубоко ошибаюсь, и не в курсе всех событий.
Приходил дядя Костя домой и ложился спать, летом во дворе под навесом, в другое время года забирался в хату.
Ещё на краю нашей улицы стоял возле канальчика шалаш, называли его на свой лад халабан или когда немного подросли, балаган.
Основное время проводилось именно здесь, рядом с домом, кем именно был построен и спроэктирован этот шалаш не в курсе, для меня он там стоял всегда.
Понятно, что построен шалаш пацанами нашей краины, но построен довольно профессионально со знанием дела.
Другой особенностью и достопримечательностью нашей краины была скирда соломы за канальчиком, на краю поля у горы.
Каждую осень после уборки урожая стаскивали со всего поля солому в одно место и складывали её в скирду.
Исключением были те года, когда за канальчиком выращивали клещевину.
Через пару недель после того как была сложена скирда, детвора всех возрастов начинала штурмовать скирду, соперничая кто первым влезет на верх скирды.
Проходило ещё пару недель с разными играми и от скирды оставался холм из соломы.
Для чего каждый год складывали солому в скирду, зная что скоро она превратиться в кучу соломы, не знаю может это было вроде детской площадки, чтобы знать взрослым где находятся в это время их чада.
Обрыв это ещё одно место почитаема нами, как только сходил снег с полей, и подсыхала земля, а солнце высушивала глину у обрыва, собиралась вся округа, и устраивались игры.
Здесь бились на шпагах, сделанных из деревянного прута с металлической крышкой от домашних закруток с пробитой посередине дыркой, которая в свою очередь защищала руку и пальцы от ударов.
Ручки шпаги обматывали алюминиевой проволокой для удобства и красоты, не беда что потом пальцы рук чернели от окиси алюминия, дома отмоются с мылом.
У некоторых были даже щиты, от больших кастрюль крышки.
Делились на две команды, а в основном команда состояла из представителей одной улицы или краины.
Одна команда, которая была на обрыве, оборонялась, а та которая была внизу штурмовала.
Играли по серьёзному, с азартом, спорили до хрипоты, частенько доставалось по пальцам такими шпагами.
Доходило и до слёз, слёзы вытирались кулаком, размазывая грязь по лицу, сопли утирались рукавом и снова вперёд.
Крики и шум длились о самого вечера.