Часть1
Рядом с моей школой находилась в точности такая же школа. Две школы стояли примыкая друг к другу, как печально известные башни–близнецы на Манхеттене. Только в миниатюре. Разница была лишь в том, что моя школа была «русская». Это значит то, что обучение в ней велось на русском языке. А другая, через арык, была «узбекская» школа. В ней, все школьные предметы велись, исключительно на узбекском языке.
На обратной стороне, с отдельным выходом во двор, учились старшеклассники, поэтому они почти не виделись на переменах. А дворы младших классов утыкались носами. Разделённые широким, выложенным бетонными плитами арыком, с журчащей в ней мутно–красноватой от местной глины, водой. Летом мы все дружно купаемся в нём, бесконечно визжа и вереща. Плескаясь и брызгаясь. После купания долго сидим на горячем бетонном мосту, раскачивая ногами и снова бултыхаемся в воде. А с наступлением учебного года наша дружба благополучно завершается.
Мы, ученики начальных классов, бегаем на переменах по широкому школьному двору корча рожи и глупо кривляясь, ошалело орём в сторону узбекской школы,
— Узбек-калабек, на коне катался, руки-ноги поломал, без штанов остался!
Малыши узбекской школы сыпались, один за другим как горох на школьный двор и в отместку нам, также гримасничая, оголтело кричат,
— Эй, каля каду! Ти каля бодринг!
Эти слова в переводе с таджикского буквально означают “голова–тыква” и “голова–огурец”. Почему на таджикском, спросите вы? Ох, эта долгая история, ибо в моём городе преимущественно проживали таджики, вкупе с узбеками и бухарскими евреями, коих не следует путать с евреями-ашкеназами. Так что персидский язык Омара Хайяма преобладал среди местного населения.
Ни слова не понимая о чём они кричат, тем не менее мы не остаёмся в долгу в этой дружеской словесной перепалке. Паясничая и передразнивая соперников, сгибаемся пополам изображая глупый смех, тычем указательным пальцем в их направлении,
— Говоришь на меня - переводишь на себя! Ха-ха-ха. Химия-химия, вся пиписька синяя!
Выкрикнув дразнилку, падая и толкаясь от радостного возбуждения, мы быстро забегаем в двери нашей школы. Ничуть не умаляя соседей, стоит сказать, что они также не оставались у нас в долгу. Они фиглярничая и прыгая как обезьяны, поворачиваются к нам задом, хлопают себя по причинным местам и кричат нам вслед, приложив рупором ко рту ладони,
— Шарманда, ок кулок! Урус-папурус!.
Шарманда, означает позор и бесстыдство. "Ок кулок" это ругательство. Буквально – "белое ухо". А урус-папурус, я думаю не требует перевода. Мы для них все урус-папурус. Все, кто учился в русской школе. В нашей школе учились русские и татары, евреи и корейцы, чуваши и болгары, немцы и молдаване. Да множество других национальностей! Впрочем, где уж там узбекским малышам было разбираться в хитросплетениях нашей многонациональной державы, когда взрослые и сами порой не могли в этом разобраться.
Хотя в нашей русской школе бывало учились и узбеки. Как Юса, например. Впрочем, надо признать, Юса был не чистым узбеком. Вернее, вообще не узбеком. Юсин папа был памирским таджиком. Вероятно от него Юса и унаследовал смуглую кожу и красивые, как зелёный виноград глаза. А судя по всему и свой задиристый нрав. А мама Юсы была русская. Русская мама жила по настоящим узбекским законам. Родила один за другим мужу десять детей и ходила всегда только в блестящих платьях из хан-атласа и в широких узбекских шальварах. С густо насурмленными бровями и неизменным цветным платком на голове, тщательно пряча под ним белокурые волосы. Так что русского в ней совсем ничего не осталось, всё вытравившись в многочисленных родах.
Вообще-то, настоящее его имя было Юсуф. Но мы изначально всегда звали его Юса. Кстати, я из любопытства заглянула в значение имени Юсуф. Так вот, люди, носящие имя патриарха Иосифа обычно ассоциируются с мудростью, скромностью, духовной глубиной, честностью и добротой. В общем, к чему это я? Потому что Юса был полной противоположностью своего имени. Совершенно не обладающий мудростью своего библейского тёзки, а следовательно, не соответствовал значению своего имени. К тому же Юса наоборот, был вертлявый, злой и задиристый. Хотя, вполне возможно, что он стал таким после того злополучного случая.
В нашем новеньком микрорайоне, куда мы все только переехали, тогда повсюду шла бурная стройка. Везде высились строительные краны и повсеместно слышался, не утихающий ни днём, ни ночью, рёв бульдозеров. Новые дома появлялись стремительно, как грибы после дождя. Мальчишки целыми днями пропадали на этих стройках, пока вот так безбашенно прыгая по фундаментным ямам, под строительную технику не попал Юса. И ему отрезало ногу бульдозерным ковшом. До самого паха. Это случилось, когда ему было лет восемь-девять.
Юсин дом располагался перпендикулярно моему, со стороны балкона, там где была школа и продуктовый магазин, куда я каждый день ходила за хлебом. Для этого, прежде всего надо было пройти через весь наш дом, пролегающий вдоль дороги. Затем следовало свернув за угол, спуститься вниз и пройти весь Юсин двор, в центре которого располагалась большая спортивная площадка. От его дома до магазина было идти примерно столько же.
Если пройти спереди его дома, то на скамейках перед подъездом часто сидел Юса с мальчишками. Ещё издали завидев проходящую девчонку, он выкрикивал что-нибудь дурацкое в её сторону. «Проходящей» девчонкой, например, была я.
А если пройти с обратной стороны Юсиного дома, то там были разбиты огороды. Восточные люди трудолюбивы и любой свободный клочок земли тут же обустраивали под различные посадки, в основном виноградники и розы. Долгими летними вечерами, мы с подружками прогуливались вдоль домов, с любопытством заглядывая в разнообразные цветники, высаженные под балконами.
Жильцы первых этажей, чьи балконы выходили в такой цветник, вставляли двери в стене балкона, сооружая входную террасу или веранду в свою квартиру. Таким образом, у них имелось неоспоримое преимущество перед жильцами верхних этажей в том, чтобы не обходя дом, сразу попасть на другую сторону. Именно такой балкон с цветником был и у Юсы. В жаркую и солнечную погоду там можно было спрятаться от нещадного пекла в прохладной тени террасы, увитой виноградником.
Поэтому для меня всегда была опасность, какой бы дорогой я не пошла, встретить Юсу. Иди хоть спереди дома, иди хоть сзади. Юса же, стоило ему заметить меня, тут-же прибегал к своему излюбленному приёму — издалека начинал по-идиотски дразнить. Не конкретно дразнить обидными словами, а свистел, улюлюкал и ржал. Совсем как молодой жеребец, выпущенный пастись на зелёный луг, после долгой и изнурительной зимы в стойле.
Он как дурак улюлюкал и свистел до тех пор, пока я не скрывалась за углом дома. Обратная дорога домой тоже сопровождалась Юсиным гоготом и свистом. Поэтому для меня было мучительной пыткой ходить в "наш" магазин. А так как хлеб нужен был каждый день, приходилось смиряться и тяжко вздохнув, тоскливо переться за хлебом.
На моё удивление, Юса всегда угадывал, какой именно дорогой я пойду – спереди или сзади дома. Кажется, он постоянно отправлял своих младших братьев следить за мной. Каждый раз, когда я шла по дороге, Юсин придурковатый смех обязательно сопровождал меня с той же стороны дома.
Юсе оторвало ногу бульдозером и он стал ходить на костылях. Собираясь в школу по утрам, я стоя на балконе расчёсывала волосы заплетая их в косы. С балкона мне было удобно обозревать окрестности. В ожидании звонка, девчонки во дворе школы прыгали через скакалку, а мальчишки собирались группами и о чём-то своём громко переговаривались или подкидывали лянгу. "Лянга" это народная таджикская игра. Правила игры схожи с подкидыванием футбольного мяча ногой. Сама лянга изготавливалась из куска козьей шерсти и круглого куска свинца, что делало её схожей с воланом.
С балкона мне было видно, как Юса в это время занимался физкультурой во дворе своего дома. Он крутил «солнышко» на турнике. А кто не в курсе, для того, чтобы подтягиваясь на турнике крутить "солнышко", необходима недюжинная сила в руках. Так занимаясь каждое утро, Юса потихоньку набирался сил. Со временем он приобрёл физическую мощь, как тоненькая лоза, впитывая солнечное тепло и свет, постепенно превращалась в тяжёлую, налитую соком виноградную гроздь.
Во дворе никто не мог сравниться с его скоростью и ловкостью. Юса играл в футбол прыгая на своих костылях с увёртливостью искусного матадора, так что мяч под его единственной ногой буквально оживал. Катаясь на велосипеде с одной ногой, он проявлял невероятное мастерство. На мотоцикле он мчался с большой скоростью, пролетая по дорогам с оглушающим рёвом. Его сила духа и умение управляться с костылями вызывали бы восхищение у меня, если бы не пресловутый вредный, а со временем ставший злобным, нрав.
