Как я уже говорил, за рубежом русская эмиграция оценивала революционный процесс в России неодинаково.
Да, были «отрицатели», ненавистники любых революций, вроде обсуждаемого ныне И. А. Ильина.
Сей философ и в 1950-е годы желал восстановления монархии и возврата в «дореволюционный мир».
Скажем, Иван Александрович рассчитывал, что в будущем у весомой части российского общества отнимут избирательные права. А правителем станет диктатор с около-монархическими полномочиями, окруженный немногими «избранными».
Но я бы не назвал этот взгляд на будущее России «магистральным». Многие другие эмигранты, тоже критиковавшие советскую власть, тем не менее прекрасно осознавали: возврата к прошлому не будет.
Более того, часть таких деятелей утверждала, что Революция в России была делом неизбежным, а впереди — новый этап, который сметет большевиков.
Третью Революцию ждали не только анархисты с левыми эсерами.
В эмиграции появился необычный феномен «утвержденцев» — сторонников развития России, связанного с углублением революционного процесса, который приобрел бы более «национальный» оттенок.
«Утвержденцами» были очень интересные люди — философ Николай Александрович Бердяев, Елизавета Юрьевна Скобцова (мать Мария) — будущая участница французского Сопротивления, казненная нацистами в 1945 году.
Бывший белогвардеец, князь Юрий Алексеевич Ширинский-Шихматов, тоже будет убит нацистами, в 1942 году.
В 1931 — 1932 гг. выходил журнал «Утверждения», отражавший позицию этой части эмиграции.
«Утвержденцы» выступали против идеи «пораженчества», использования иностранного вторжения против СССР.
Не одобряли они и идеи саботажа (представители крайней части «непримиримых» переходили советскую границу, устраивая нападения).
«Утвержденцы» верили в то, что Русская революция несла в себе громадный позитивный задел, что она — продолжится. Большевики — лишь один из этапов такой Революции.
«Исходные их точки — три переворота: февральский, октябрьский и исторически - заданный последнему этапу — национальный. Мы утверждаем, что нынешняя Российская Революция являлась с первых своих дней неосознанно - национальной...
Революция национальна еще и по своим конечным заданиям. Она должна раскрыть миру один из аспектов исторической миссии России — как защитницы угнетенных и эксплуатируемых...» (с) Утверждения. № 1. 1931.
При этом, «утвержденцев» не стоит путать со «сменовеховцами». Последние фактически поверили в эволюцию советского строя. А первые полагали, что произойдет, рано или поздно, ещё одна революция.
«Утвержденцы» считали, что главной движущей силой в Революции являлся именно русский народ, тогда как марксистко-ленинские идеалы были лишь «надстройкой». Рано или поздно, полагали «утвержденцы», Революция избавится от излишнего «интернационализма» и однопартийности.
«Не даром Жозеф де Мэстр говорил своим единомышленникам при приходе Бонапарта: "Революция только еще начинается".
Действительно, идеи 89 года ведь только теперь вполне проникли в народные толщи Франции...
Российская Революция тоже в известном смысле только начинается. Она далеко еще не осознала свою идею...»
Опять же, можно с такими идеями соглашаться или не соглашаться. Разумеется, «утвержденцы» тоже не считали советский строй правильным (но пытались понять, почему он стал возможным).
Тем не менее, «утвержденцы», как и многие другие эмигранты, по крайней мере осознавали неизбежность революционного процесса, надеясь, что он «повернется», в итоге, в нужную сторону.
Более того, они осознавали, насколько бесперспективно предлагать идеи а-ля «вернем все назад».
Напротив, налицо — стремление использовать революционную риторику.
Большая часть «утвержденцев» в годы Второй мировой находилась на антифашистских позициях...
С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, ставьте лайки, смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте, смотрите видео на моем You Tube канале. Недавно я завел телеграм-канал, тоже приглашаю всех!