Чтобы в полной мере оценить красоту Таро, необходимо (подобно йети на вершине Эвереста) начать с основ, то есть с исторического очерка. Происхождение таро окутано легендами и тайнами. В конце концов, любая история о происхождении - это миф. История, в которой правда смешана с вымыслом и домыслами. Если вы осознаете это, то легко поймете, о чем я хочу вам рассказать.
Все началось в 1365 году, незадолго до рождения эпохи Возрождения. Европа только-только оправилась от ужасов эпидемии Черной смерти - истощенным и напуганным людям, пережившим чуму, нужно было что-то, чтобы направить свои мысли в другое русло. Этим чем-то оказалась игра в карты.
Карты пришли в Европу с Востока, как будто их несли на крыльях небесные драконы. Из Мамлюкского султаната в Азии карты попали в южную Италию, а затем распространились по всему континенту. Вскоре после этого картомантика, или гадание на картах, появилась в Европе (так же быстро, как виленский вираго, летящий по ветру).
Мамлюкская колода карт состояла из пятидесяти двух богато украшенных карт, разделенных на четыре масти: монеты, кубки, мечи и палки для поло (в то время европейцы еще не были знакомы с поло, поэтому палки были заменены на булавы или жезлы). Как и в современных картах, каждая масть состояла из десяти пронумерованных карт и трех придворных карт, хотя - что характерно для исламского искусства - на придворных картах были изображены не фигуры, а абстрактные рисунки. В течение столетия масти карт менялись в соответствии с культурой и обычаями различных европейских стран. Жезлы стали желудями, монеты - колокольчиками, мечи - листьями, а кубки - розами; сегодня мы знаем их как трефы, бубны, пики и червы соответственно. На придворных картах рисовали даже изображения местных правителей, чтобы польстить им.
Деревянные штампы и печатный станок означали, что почти каждый мог позволить себе купить пачку карт. Однако богатые и титулованные особы заказывали красиво иллюминированные карты, которые были не только утилитарными предметами, но и произведениями искусства. Считается, что самые древние карты Таро были сделаны на заказ.
Оккультизм и апокрифы часто идут рука об руку - происхождение Таро не исключение. Одна из самых известных историй гласит, что первая полная колода карт Таро была изготовлена в 1490-х годах для развлечения французского короля Карла VI, известного как Безумный, во время одного из его затяжных приступов психоза. Хотя сочетание мистики и безумия может показаться заманчивым, факты о происхождении Таро гораздо прозаичнее. И искать их следует не во Франции, а в Италии.
В середине XV века, спустя добрых двадцать лет после смерти короля Карла, в Италии получили широкое распространение специфические карточные игры. Для них требовалась специальная колода из семидесяти восьми карт: к мастям, изначально известным по мамлюкским картам (мечи, кубки, монеты и жезлы), добавлялась новая придворная карта - валет, а также двадцать две аллегорические карты, называемые трионфи, или ""триумфы"". Сегодня мы знаем их как старшие Арканы (пронумерованные карты - это младшие Арканы). Как следует из названия, триумфы были козырными картами; кроме того, они изображали жизненный путь - от Дурака до Мира - как духовный, так и материальный. В те времена, когда символы встречались практически на каждом шагу, эти карты были настоящим пиршеством для глаз, богато иллюстрированные, содержащие изображения, намекающие на религию, алхимию, астрологию, каббалу и даже неоплатонические традиции или древнеегипетскую культуру.
Самые старые карты Tarocchi, сохранившиеся до наших дней, относятся к так называемым колодам Висконти-Сфорца, которые были заказаны в XV веке миланским графом Висконти и его преемником Франческо Сфорца. Хотя до наших дней не дошло ни одной полной колоды, по сохранившимся картам можно сделать вывод, что трионфи из них послужили прототипом для многих более поздних колод, включая миланскую колоду Sola-Busca, датируемую концом XV века. Изображения сначала гравировались на металлических пластинах, а затем тщательно раскрашивались вручную, создавая иконографию, которой не было раньше ни на одной карте тарокки. Неизвестный художник - некоторые считают, что это был миниатюрист Маттиа Серрати да Косандола - украсил как придворные карты, так и карты трионфи. Впервые в истории Tarocchi каждая карта рассказывала свою собственную историю.
С 1494 по 1559 год Апеннинский полуостров был ареной войн. Желание управлять королевством заставляло знатные семьи выступать друг против друга, втягивая в конфликт соседних правителей и оплачивая наемников. Ломбардия и Милан первыми испытали на себе вторжение иностранных армий. На рубеже веков солдаты из Франции и Швейцарии встречались в этих землях как союзники и завоеватели. Можно сказать, что карты Tarocchi представляли собой своеобразные военные трофеи, которые легко было положить в карман, отправляясь на родину. По ту сторону Альп они получили новое, более привычное сегодня название - таро.
К концу XVI века таро - и карты, и игра - уже были известны по всей Центральной Европе. О его различных вариациях: семьдесят восемь, шестьдесят две или пятьдесят четыре карты; кубки, монеты, мечи и жезлы или червы, бубны, пики и трефы - можно написать целую книгу. Что касается двадцати двух старших карт (хотя они везде были в основном одинаковыми), то их символика изменялась в соответствии с религиозными чувствами и местными прихотями и предрассудками. Например, Жрец стал Понтификом, а жрица - Папой Римским. Однако эти имена не очень нравились патриархальным католикам, для которых женщина-папа была кощунством. В свою очередь, представители растущего протестантского населения, хотя и не гнушались играть в карты, совсем не желали видеть на одной из них изображение Папы Римского.
Популярность Таро то росла, то падала, поскольку оно конкурировало с такими играми, как ломбер, пикет и другими карточными играми, которыми баловались модные светские круги. И хотя многие, включая английского специалиста по карточным играм Эдмонда Хойла, не оставляли на них ни одного сухого глаза (что может объяснить, почему они так и не прижились на Британских островах), в континентальной Европе XVIII века эти игры пережили ренессанс. В соответствии с требованиями времени колоды были упрощены, освободившись от сложной символики прошлого. Такие карты до сих пор используются в Центральной и Восточной Европе.
И хотя карточные игры - это прекрасно, и некоторые люди не могут без них жить, нас интересует другой - оккультный - аспект Таро. Насыщенные богатой типологией, полные аллегорий о жизни, Вселенной и обо всем на свете, карты Таро, кажется, прямо-таки созданы для предсказания будущего. Возможно, они использовались для гадания с самого начала - этого мы, скорее всего, никогда не узнаем. Учитывая обилие легенд, сомнительных историй, религиозных и культурных причуд, связанных с Таро, истоки его гадательного пути в лучшем случае неясны.
Хотя можно предположить, что мистические и эзотерические науки процветали в эпоху Возрождения, только в конце XVIII - начале XIX веков таро перестало считаться полезным развлечением, чтобы убить время, и стало основным оккультным инструментом, каким мы знаем его сегодня. В 1800-х годах новая эпоха, Просвещение, отвергла суеверия и теистическую ортодоксию, вместо этого направив мысли людей в сторону интеллектуальной и религиозной свободы, делая упор на науку и разум и требуя отделения церкви от государства. Это позволило изучать магические искусства, которые некоторые называли черной магией или колдовством, с позиции философского и метафизического любопытства, не опасаясь - как в Средние века - быть заклейменным еретиком. Именно в такой атмосфере возникли первые документально подтвержденные исследования Таро как инструмента гадания.
В 1781 году Антуан Корт де Гебелин написал небольшое эссе под названием Du Jeu des Tarots (Игра в Таро). Оно было опубликовано вместе с сопроводительной статьей графа де Мелле под названием ""Таро. Recherches sur les Tarots, et sur la Divination par les Cartes des Tarots"" (Исследования о Таро и гадании на картах Таро). Авторы обсуждали иконографию Таро и его мистическое значение, а также высказывали мнение, что оно напрямую связано с легендарной египетской Книгой Тота. Господин де Гебелин даже утверждал, что Таро возникло в Египте - эта мысль преследовала его однажды вечером во время игры в Таро с друзьями (он не раскрыл, какими картами они играли, но в то время было популярно Марсельское Таро).
По словам де Гебелина, Тот - ибисоголовый бог, отвечавший за знания и письменность, - делился своей мудростью с поклонявшимися ему жрецами, которые затем выражали ее в символической форме в семидесяти восьми изображениях или табличках, соответствующих семидесяти восьми картам в колоде таро. Чудеса случаются, если в них участвуют боги, поэтому неудивительно, что Книга Тота пережила сожжение Александрийской библиотеки в 48 году до нашей эры. В первом веке нашей эры святые люди и кочевой образ жизни цыган (Gypsies по-английски, так как в то время считалось, что они пришли из Египта) принесли ее через Северную Америку в Иберию в виде Таро. Здесь таро стало развлечением для масс, утратив свой сакральный смысл. Конечно, цыгане - или рома, как их называют сегодня, - хотя и ценились за свои навыки гадания, пришли не из страны фараонов. Корни этого народа уходят в северную часть обширного Индийского субконтинента; в Восточную Европу они попали, мигрировав через Левант, Византию и затем через проливы Босфор и Дарданеллы. Эта миграция произошла где-то между концом XI и началом XIV веков. Однако в 1800-х годах де Гебелин этого не знал.
Эссе графа де Мелле, дополняя статью де Гебелена в некоторых аспектах, значительно отличается от нее в других. Его автор уделяет меньше внимания тому, когда и где было создано таро, его гораздо больше интересует, как и почему оно появилось. Граф подробно обсуждает значение иконографии на различных картах, подвергая себя их магии и описывая распространенные в то время в Париже способы гадания с помощью таро. Таким образом, автор не только анализирует отдельные карты, но и рассматривает их положение в таблице гаданий и то, как они влияют друг на друга, изменяя свое значение. Совсем как мы сегодня.
С современной точки зрения категоричные утверждения де Гебелена и де Мелле о египетском происхождении Таро, хотя и привлекательны, но в лучшем случае спекулятивны. Эти эссе были написаны за восемнадцать лет до египетского похода Наполеона и более чем за сорок лет до того, как Жан-Франсуа Шампольон начал делать успехи в расшифровке надписей на Розеттском камне. Таким образом, хотя оба автора были эрудированы, их знания о древнеегипетских иероглифах не были получены из первых рук. Вероятно, они почерпнули их из трудов греческих авторов, таких как Геродот, и более поздних работ римских ученых, библеистов, гностиков и герметизма, и даже легендарного дракона оккультизма Гермеса Тримегиста. Можно даже рискнуть предположить, что в какой-то степени они адаптировали значение карт к своему образу мышления, а не позволяли значению карт отражаться в их мыслях. Однако и де Гебелин, и де Мелле - задолго до появления новаторской концепции Юнга о духовных и психологических архетипах - говорили о Таро с точки зрения универсальности его символизма. Они видели в картах исключительно духовный фактор, нечто, глубоко затрагивающее человеческий опыт и коллективное бессознательное; нечто, дающее возможность обрести самосознание. Работа этих двух просвещенных людей изменила представление людей о Таро, заложив основы изучения Таро для будущих поколений.
В течение следующих семидесяти пяти лет французские мистики находились в авангарде переосмысления Таро. Такие имена, как Эттейлла, Элифас, Питуа и Папюс, вошли в анналы оккультизма. К концу первого десятилетия XIX века ситуация изменилась: по ту сторону Ла-Манша началась активная попытка восполнить прежний недостаток интереса к Таро, сосредоточившись в первую очередь на его эзотерическом значении.
Герметический орден Золотой Зари (1887-1903) некоторое время находился в центре британских оккультных кругов. Хотя орден был не очень большим - в период расцвета в нем состояло всего около сотни членов, - в его рядах были известные художники, писатели, ученые, священнослужители и мистики. Он был своего рода инкубатором идей о церемониальной магии, такой как викка, друидизм или другие неоязыческие движения, и используемых ими инструментах, включая карты Таро.
В этой области наиболее известны два члена Ордена из раннего периода его существования: Алестер Кроули и Артур Э. Уэйт. Каждый из них по-своему преобразовал Таро (будь то дизайн, расклад карт или интерпретация), тем самым выведя его из архаичного прошлого в XX век. Кроули, которого, как известно, привлекала темная сторона магии, был исключен из Ордена за поведение, которое считалось неэтичным в соответствии с доктринами Золотой Зари (хотя они были очень либеральными). Своеобразная этика Кроули отчасти основывалась на древнеегипетской мифологии: в своем Таро он принял и расширил теорию де Гебелина о Книге Тота. Колода карт Таро, разработанная Кроули, была опубликована в 1944 году. Она отражает мысли человека двадцатого века, ошеломленного войной, подобную которой его предшественник из эпохи Просвещения, вероятно, даже не мог себе представить. Изображения на этих страницах, прекрасные и провокационные, исследуют неизведанные территории, которые даже сегодня, в эпоху бесчисленных интерпретаций Таро, редко воспринимаются как вдохновение, не говоря уже о том, чтобы их повторить.
Артур Э. Уэйт, напротив, был более консервативен, даже традиционалист, в своем мистицизме. Его Таро - это, по сути, синтез классической иконографии, известной по старым миланским картам Tarocchi, и образов из Каббалы, тайн герметизма, работ де Гебелина, Элифаса и так далее.
В 1909 году Уэйт и еще один член ""Золотой зари"", Памела Колман Смит, создали свое собственное таро, а два года спустя Уэйт опубликовал свою эпохальную работу ""Живописный ключ к Таро"". Хотя критики упрекали его за то, что он взялся за столь несерьезную вещь, как карты, Уэйт не стал отступать. По его мнению, Таро - это путь к глубочайшему мистическому пониманию. Карты, утверждал он, представляют собой настоящий лексикон символов, образующих бесконечное число комбинаций, которые, благодаря иногда неясной, но никогда не произвольной интерпретации, содержат ключ к истине, как видимой, так и мистической. Все, что требовалось, - это понять их универсальный символизм, относящийся как к психологическим, так и к духовным измерениям бытия. Помогая ему, Памела Смит, явно вдохновленная выставкой таро Соль-Буска в Британском музее в 1907 году, проиллюстрировала карты от Туза до Короля и от Дурака до Мира. Некоторые изображения на ее картах были почти идентичны изображениям на их аналогах XV века.
Влияние Уэйта на визуальный аспект Таро не ограничилось созданием новой колоды. В своих работах Уэйт развивал темы, знакомые по исследованиям де Мелле о взаимосвязях карт, расположенных в определенных конфигурациях - например, три четверки или четыре пажа. Кроме того, Уэйт формализовал ряд раскладов, в частности Кельтский крест, который является современным стандартным раскладом.
Если говорить о современности, то сегодня мы можем выбирать из сотен различных колод таро. Скромные или богато украшенные, классические или опирающиеся на движение New Age; Марсельское таро, копии карт эпохи Возрождения и даже Таро Тота Кроули. Однако, когда речь заходит об основных семидесяти восьми картах, Больших и Малых арканах, а также об иконографии, большинство современных колод, похоже, основываются на шаблоне, созданном столетие назад Уэйтом и Смитом. Им, безусловно, обеспечено видное место в истории таро.