35 лет группа «На-На» держит марку на российской сцене. За это время родились и канули в безвестность сотни групп, но этот бойз-бенд непотопляем. В гостях у "Жизни" легенда проекта Вячеслав Жеребкин.
ЧАСТЬ 3
– Жениться вы успели ещё до группы "На-На". И в первом браке прожили аж 18 лет. Ваша супруга Люба – она же просто герой! Жила с участником группы «На-На» на пике её популярности!
– Как она выдержала... Я же был любвеобилен в плане кого-то там обнять, поцеловать... А кто-то фотографирует, в журналы и газеты это всё выкладывают. Мне говорят, как ты можешь себе такое позволить, ты же женатый человек! Я отвечаю: «Жена-то у меня дома, а здесь я неженатый». Я поддерживал имидж неженатого. Но, конечно, я поводов старался не давать. Да, она переживала. Говорил ей: «Люб, это такая работа». Она понимала и как женщина доверяла мне.
– Гонорары Вы отдавали жене?
– Конечно. Причём всё до копейки!
– А как решились на развод после 18 лет брака?
– Понимаешь, любовь прошла. Когда любовь пропадает, слова не такие уже говоришь. Ну, как с соседкой живёшь или с сестрой... И даже если ссора какая-то, то уже никто не хочет мириться. Была одна ссора, когда мы не разговаривали три дня. Я решил – буду молчать, на мировую не пойду. Потому что я всегда раньше на мировую первым шёл. Я, конечно, сам «накосячил» – ушёл с друзьями тусоваться, пришёл под утро. Там и драка была, и много чего ещё было. Она приходит вечером с работы, а ей уже нашептали «друзья». Нет, никаких баб у меня не было. Просто веселье, день милиции, сидели отдыхали. И вот приходит она и говорит: «Давай-ка попробуем пожить отдельно». И я ушёл, это была ошибка. Потому что вот эта раздельная жизнь и стала трещиной в наших отношениях. Созванивались, конечно, я приезжал. Но вернуться, когда ты уходишь с вещами... Ещё дети. Не спросили даже: «Пап, ты куда?»
– Обиделись на детей?
– Немного обиделся, да. Они уже не маленькие ведь были. Дочке 14, сыну 12.
– Сейчас Вы уже много лет женаты вторым браком на Татьяне. Расскажите эту историю любви.
– Я с ней познакомился ещё в 90-х. Она была поклонница группы. Я выходил из концертного зала «Россия» со служебного входа. Фанатки визжат, орут. Подхожу к машине – стоит девушка. Вроде меня ждёт. Цветочки дарит, «здравствуйте», говорит. Сейчас я уже не помню, вроде она мне стихи предложила почитать свои. Ну, какой-то повод нужно было найти для знакомства. И как-то она мне очень понравилась. Такая застенчивая, скромная, замёрзшая - словом, как мышка. Ей было лет 15, где-то так. И я её периодически встречал на концертах. Смотрю, машет рукой: «Привет!»
– Я не могу в эту историю поверить...
– Она мне тем и понравилась, что не лезла ко мне, а стояла всегда в стороне. Но всегда знала, где я. Следила, видимо. Это меня поразило. И скромность её, и внешность. Потом мы уехали в Америку, и я забыл про неё вообще. У меня же в то время не было к ней влечения, как к женщине. Короче, забыл я о ней. Представляешь, с 1999 по 2011 год знать ничего не знал о ней. А тут, когда горели мы в самолёте, вспомнил. Это было 1 января 2011 года. Аэропорт в Сургуте. Мы после корпоратива, скорей в Москву, ура-ура. И произошло замыкание. Сидим в самолёте, трап уже убрали. Начали заводить двигатели, и кто-то вдруг закричал: «Горим!» Я обернулся, и там, где туалет, из-под матерчатой обшивки салона искры летят – замыкание. Все вскочили и побежали, началась паника. Хорошо, что спинки сидений складывались. Все по этим спинкам полезли, побежали. Через некоторое время погас свет. В самолёте открыли запасные люки, пошла тяга. Дым повалил чёрный. Стюардесса кричит: «Ложитесь!» Я лёг на пол прямо носом в ковёр, чтобы дышать. Думаю, ну всё. А как выбраться? Хорошо, что в салоне с нами летел запасной экипаж. Они и открыли эти люки. Люди выпрыгивали, падали друг на друга... А я полз-полз, увидел люк открытый, пропустил женщину и вылез на крыло. Никогда на крыле не стоял. У меня шок! Смотрю – турбина горит. Мужик какой-то подбежал из обслуживающего персонала, орёт: «Прыгай!» А как прыгать? Крыло подо мной вибрирует... Я на карачки встал и медленно ползу – сковало всего. Кое-как добрался до конца крыла. Мужик приставил металлическую лестницу, и я по ней сполз кое-как вниз. Иду возле самолёта, всё горит, приехали спецмашины – пеной обливают. Женщина какая-то в истерике кричит – дочку свою не нашла. Всё как в кино. Стресс сумасшедший. Приехал автобус. Большая часть людей уехала, я один из последних был.
– Вы увидели, как самолёт взорвался?
– Да. Но сначала в автобусе я Вовку встретил. Спросил, где все. Он не знал. Приезжаем в терминал, а там наш балет, девчонки. Все обнялись, заплакали. И смотрим – самолёт как рванёт! Поднялся огненный шар, корпус пополам разломился. Это был кошмар. Всё сгорело, мы ничего не успели взять – ни телефоны, ни документы, ни деньги. Всё, что заработали! Костюмы, гитары – всё сгорело. Но сами, слава богу, остались живы. К сожалению, там погибли люди – три человека. И именно в это время объявилась Татьяна. Она написала мне: «Как ты там, что у тебя?» А я уже ушёл из семьи на тот момент. Короче, переписывались полгода.
– Как Вы сделали ей предложение?
– Не было предложения. Как-то всё само собой получилось.
– Татьяна настояла?
– Нет-нет! Ну да... Начали встречаться, я стал приезжать-уезжать. Узнал её адрес. Приехал на день рождения. А она не знала, что я приеду. Вот так и начались отношения. И она как-то говорит: «Либо ты это... либо до свидания». То есть спросила о серьёзности моих приездов. А я не собирался жениться. Ну, всё – уехал домой. Не ездил к ней месяца три. Потом она мне пишет, что мама у неё заболела, вырезали ей почку... И опять начались отношения. И я начал уже подумывать об этих отношениях серьёзно. Что подтолкнуло? У нас в доме всегда было чисто, но вдруг появились клопы. Просыпаюсь – чешется. Комары? Комаров вроде нет. Ночь не спал, просидел на табуретке... Откуда приползли? Полагаю, что от соседей. Надо было вызывать «химчистку», и Таня помогла. Приехали, всё побрызгали, ночевать нельзя было, Куда мне ехать? Здравствуйте, я к вам. Одна ночь, вторая... То есть я не делал предложение, всё произошло как бы само собой.
– Вы официально женаты?
– Сейчас да. Когда я решил, что женюсь, я ещё был не разведён. Звоню Любе: «Надо разводиться».
– Она была не против?
– Да, она молодец. Видимо, уже понимала, что у нас ничего не получится. Неприятная была процедура, но спокойная. И примерно через полгода мы с Татьяной поженились. Прямо такого, чтобы кольца, прочий свадебный антураж – этого не было.
– То есть на одно колено не вставали?
– Нет. И свадьбу мы не играли. Но мы венчались и ходили в церковь. Просто не делали попойку для друзей.
– Ещё одна тема, которую нельзя обойти. В 2019 году Вы, Ваша семья столкнулись с болезнью – с сахарным диабетом. У Вас заболел двухлетний ребёнок. Как изменилась Ваша жизнь?
– Мы вообще перестали спать. Потому что не было у нас ещё опыта. Когда мы узнали, это был шок. Я не верил – как, откуда? Родственники не болели. Я даже не знал, что это такое. А тут каждый час сахар нужно было мерить, даже ночью. Сахарный диабет первого типа – это когда у человека нет инсулина вообще. То есть прежде чем покушать, ребёнку нужно было сделать укол. Мы не спали, это было мучительно. Как спать, если ребёнку нужно мерить сахар?
– Вы его постоянно будили?
– Он спит, а мы его колем... И так мы жили примерно год. Ну, днём поспишь часик-два. Потом только, когда у нас появились специальные датчики...
– Помпа?
– Инсулиновая помпа, которая постоянно даёт инсулин, держит инсулиновый фон. Там есть на ручках специальные шприцы. А колоть – это вообще... Я – и колоть? Особенно маленькому ребёнку. Было очень тяжело. Но знал, что надо, выбора не было. Потом появился датчик, который каждые пять минут проверяет сахар, передаёт информацию на специальное приложение на телефоне. Сразу пищит, если низкий уровень. И мы хоть стали спать.
– Сколько ему лет?
– Сейчас уже семь. Вот с трёх лет, четыре года уже...
– Он уже, наверное, сам себе может?
– Он знает, да. Не то что свыкся... "Когда пройдёт этот диабет?" – спрашивает чуть не плача. Когда был маленький – просто до слёз: он хочет кушать, а кушать нельзя – сахар высокий. Он хочет печенье, а приходится говорить: «Сынок, надо подождать». Все кушают, а ему нельзя! Он в слёзы, в истерику. Сейчас он уже всё понимает. Считать, правда, ещё не умеет. А надо считать углеводы в пище, сколько съел, умножать на коэффициент, чтобы выяснить, сколько надо колоть инсулина. Он ещё это не умеет. Даже я не очень.
– Всё на супруге?
– Практически да. Конечно, я что-то умею, но в основном всё на ней – помпа, картриджи надо менять.
– И помимо этого ещё трое детей. Ими тоже надо заниматься.
– Да. да.
– Что самое главное Вы хотите в них вложить?
– Я хочу, чтобы они нашли своё дело, свою профессию. Это важно. Если человек не любит свою профессию, то он будет мучаться всю жизнь. Надо найти именно своё, чтобы открылись все таланты – выложиться в этом. И чтобы они были нормальными людьми – добродушными, отзывчивыми, спокойными, умными, грамотными. Чтобы семьи были крепкие у них. А вообще не детей нужно воспитывать, а себя, потому что дети – это отражение нас. Если ты себя так ведёшь, он считает, что так и надо, и делает точно так же. В этом я убедился. Воспитывать нужно себя и своим примером показывать, как надо жить, как надо любить. Вот, собственно, и всё, наверное.
КОНЕЦ
Автор: Юлия Ягафарова