35 лет группа «На-На» держит марку на российской сцене. За это время родились и канули в безвестность сотни групп, но этот бойз-бенд непотопляем. В гостях у "Жизни" легенда проекта Вячеслав Жеребкин.
– Какое впечатление произвёл на Вас Бари Алибасов, когда Вы впервые с ним встретились?
– Помню момент, когда я приехал в его квартиру. Когда зашёл, а у меня были длинные волосы, он так смотрит и говорит: «Жека, заходи!» Я удивился, почему Жека? Жеребкин же я. А он, оказывается, меня перепутал. До меня у него в гостях был Женя Белоусов. А я на него похож немного, особенно в темноте. А в коридоре у Бари, действительно, было темно. Он говорит: «Я думал - ты Белоусов, а ты кто?» Я представился, говорю, что пришёл познакомиться. Стали общаться. Бари показал первый клип, который они только что отсняли – «Фаина». Это же 1992 год. В стране как бы секса-то не было. И тут такое! Но песня мне очень понравилась. Песня супер, клёво всё.
– Вы на него какое впечатление произвели?
– Как он мне потом рассказывал – думал, что пришёл какой-то лошок. Он вообще, когда мы общались, решил, что Володю Асимова он возьмёт. Так и сказал Володе – тебя, мол, возьму, а этого, то есть меня, нет. А Вовка сказал: «Знаешь что, Бари, если ты Славку уберёшь, то я уйду вместе с ним». Вот друг, да?! Ну и Бари, в конце концов, согласился: «Ладно, давай и этого возьмём».
– Сейчас Вы со всеми поддерживаете отношения?
– Нет. С Вовкой вот есть какие-то тёплые отношения.
– С Пашей?
– С Пашей (Павел Соколов. – Прим. ред.) вообще... Когда он ушёл, мы обиделись. Потому что он очень резко сообщил, что уходит. Прямо это было в одну секунду. Мы готовились лететь в Китай на Олимпиаду, нас пригласили на официальное открытие. Мы готовили материал на китайском языке. Пели на китайском «Где ты была» и «Фаину». То есть максимально старались угодить китайским друзьям. И где-то за месяца три Паша сказал, что уходит, и про нас ещё что-то такое наговорил... Непонятно. У него какое-то помутнение было, что ли. Мы не общались года четыре. Но потом Паша пришёл на день рождения к Бари. Я ему говорю: «Ты что, обалдел, что ли, предатель?» Он покивал головой – дескать, да, виноват, забудем.
– Когда Вы осознали, насколько экстравагантным может быть Алибасов?
– Когда нас взяли в коллектив. Я в то время был патлатый, и он сказал, что нам такие не нужны. Пригласил парикмахера и приказал: «Так, этого постричь и покрасить!» Я возмутился: «Что, как, не дам!» Ладно бы постричь, так ещё и покрасить! Что я баба, чтобы меня красить? Для меня это был шок!
– Алибасов сам всё придумывал?
– Ещё в школе... Однажды он пришёл в класс в ярких - то ли зелёных, то ли красных - штанах. Вшил в них лампочки, засунул батарейку в карман. Зашёл в класс, включил, и лампочки стали мигать. Так что все эти его идеи оттуда, из школьных лет.
– Как Вы реагировали, когда он приносил вам всем эти костюмы? Сначала-то вы все выступали в нормальных костюмах...
– Однажды он принёс лосины! Всё в обтяжку. В них ничего не спрячешь, всё выпирает... Я когда увидел этот костюм... мне стало стыдно. Но я понял, что спорить бесполезно. Он придумывает, шьёт, это его фантазии – попробуй вякни что-нибудь. В общем, я принял его правила игры.
– Между собой вы всё это обсуждали?
– Конечно, ну, стыдно же, всё на виду... Хорошо, что у меня гитара была, прикрывался ею. Но, знаете, в этом есть и психологическая работа – освободиться от комплексов. То есть выйти на сцену стеснительно – это же всё, провал. А надо выйти и всех шокировать. Бари вообще любил шокировать зрителя. И образами, и поступками. Например, мы ходили по спинкам кресел в зале. Одежду на нас разрывали... Были и наши идеи – например, водой обливаться.
– Смотрела много выступлений, где девчонки разрывают вас буквально на куски. Какие у вас были ощущения?
– Это страшно. Был такой случай – на Политове разорвали буквально всё. А на нём был тоненький в сеточку костюм. И они его весь... А под ним ничего нет! Он прикрылся спереди букетом цветов, а сзади-то... В таком виде и убежал за кулисы.
– На концертах вы работали на износ. И говорили, что спасались и восстанавливались вы алкоголем...
– Да. После концертов стресс надо снять. Понимаешь, что завтра концерт, напиваться нельзя, но бывало, конечно. Очень тяжело и некомфортно.
– Запои были?
– Да. Я понимал, что пью очень много и каждый день.
– В алкогольном опьянении люди по-разному себя ведут. Был же случай, когда Вы в толпу прыгнули...
– Да. Это трюк, но опасный. Это надо делать, когда толпа стоит очень плотно и люди не могут разойтись. Потому что реакция людей естественная – когда кто-то падает, они расступаются.
– Вас поймали?
– Я сдуру это сделал... Эмоции же! Разбежался – и рыбкой. Конечно, люди руки подняли, но масса моя... Падая, задел подбородком чью-то голову и сам немножко отключился. Включаюсь – а меня уже растаскивают всего, одежду на части рвут. Это действительно опасно – могут задавить, задушить, как угодно. Люди же тоже на эмоциях, не контролируют себя. Но я знал, куда прыгать. Там стояли охранники, я прыгнул туда, но немножко перелетел. То есть охранники дойти до меня не могли. А засасывает толпа как болото, очень страшно...
Продолжение следует...
Из второй части интервью с Вячеславом Жеребкиным вы узнаете о том, как он впервые закурил сигарету, почему первый раз увидел отца только в 10 лет и что такое, когда про тебя забыли.