Нирванов оделся, спустился вниз, обошел свой замок. Над усадьбой, раскинув крылья кружила казарка. У порога чернел корабль – Кадиллак Эскалейд. Забравшись внутрь, полковник нажал кнопку запуска двигателя. Пятилитровый монстр рыкнул, приветливо вспыхнуло табло. В динамиках страдал саксофон Чеда Бейкера. Полковник подставил озябшие руки к воздуховодам, закрыл глаза и мгновенно вознесся над заболоченными пролесками, широколистными рощами и сосновыми борами.
Очнулся он от звукового сигнала. На табло мигала надпись «Запас 50 км. Срочно заправьтесь!» Снаружи было светло. Небо очистилось. Полковник вышел. На пруду, громко переговаривались лебеди, пестроклювые турпаны и савки. Нирванов сделал зарядку, доел сырники. Из запасов остался мешок сухофруктов, пряники, детский завтрак «Лапки динозавров», семь упаковок орешков и три баллона с водой. «Запасов хватит на пять дней», - решил полковник. Именно столько понадобилось Шри Рамматра Бабе на достижение последней ступени самадхи – высшего бесконечного просветления. Когда Нирванов достигнет блаженных берегов, то не будет нуждаться ни в воде, ни в еде, а энергию станет черпать из бесконечного лучезарного источника.
«Навсегда оставлю эти пенаты, – мечтал Нирванов, дожевывая сырник, - Надо будет только установить дверь в комнату. Сумасшедших хватает, хоть и глушь. Еще паломники потянутся. За отблеском света». Полковник вспомнил свой вояж в Индию и улыбнулся. В ту поездку он отправлялся еще Сбродовым. Фамилию Нирванов он взял через полгода, по возвращении в Москву. Володя принялся жадно пить воду. Холодный ручеек приятно щекотал пищевод.
- Это ты? – раздался вдруг хриплый голос с лестницы.
Полковник не удивился.
- Это я. Твой учитель.
Год назад в Индии, после достижения первой ступени, учитель Шри Рамматра Баба сказал Володе: «Бремя наставника лежит на каждом, кому суждено слиться с Атманом. Необходим сторонний ум, он проследит за сохранностью земного тела просветленного, пока тот парит».
- Я узнал твое чавканье, - продолжил грубый голос с лестницы. Полковник услышал несмелые шаги, тяжелую одышку. В дверном проеме показалась косматая голова старика со слипшимися седыми прядями и большим кривым носом. Старик внимательно осмотрел пространство голубыми, почти прозрачными глазами. – Рот надо прикрывать…
- Мысли материальны. Присаживайся, - Нирванов указал на вещевой мешок перед собой.
- Войду, а ты бритвой по горлу? Так? - старик принялся с удивлением рассматривать вещи. На нем был растянутый до колен коричневый свитер в катышках, шея обмотана грязным бинтом, на ногах шерстяные носки и резиновые тапки с кривыми белыми цифрами «76».
– Где вещичками разжился? Дачу Гриневского ты взял? Миня матушка смертным боем била.
Полковник молча наблюдал за сумасшедшим стариком.
- За что же вас били?
– За то шо чавкал. Тронешь?
- И не подумаю.
- Ох не верю тебе. Махры нема? – дед заглянул в мешок.
- Поиски можно прекратить.
- Что?
– Вы нашли то, что искали. Успокойтесь. Вас трясет. Вы кричали ночью?
- Я в бане чалился, прикованный в котлу, - прошамкал человек. – А кричал, кажись, Мендель.
- И за что в бане?
- Сестрица отправила в Гарусово. Ну я медком и разжился.
- А сам откуда?
- Из Ржева. На железке работал.
Дед уселся, встрепенулся, принялся остервенело чесать промеж лопаток. Нирванов медитировал, используя технику «стеклянный взгляд». Он видел бриллиантовые нити, расходящиеся вдоль энергетического стержня этого человека. Кокон отсутствовал. Несмотря на возраст, субъект напротив казался открытым.
- То, что нужно. Я ждал тебя.
- А зачем? Куда смотришь?
- На звезды.
Дед проследил за взглядом полковника, но тот упирался в старую облупленную стену с надписью: «Я есть то».
Старик скривился, в его руке вдруг сверкнула монетка.
– А мне Захарка рубль дал. Николаевский. Нужен?
- Прохожу насквозь.
- Иди ты…
- Про рубль врете.
- Вот те хрест!
- Первый ваш урок будет состоять в том, чтобы принять ответственность.
- Тю. Говорю же, Захар позычил. До Покрова.
- Уже позычил?
Дед сплюнул, заложил руки за спину и принялся раздраженно расхаживать по комнате. Вдруг он замер. Уставился на пакет с едой у стены, откуда торчало горлышко бутылки с жидкостью цвета спелой ржи. Литровую бутылку виски Chivas Нирванов захватил на всякий случай. Цвет глаз старика стал насыщаться пока не обрел темно-синий оттенок. Кончики ушей порозовели.
- Интересное кино. На Игарке огонек, - бубнил дед. Полковник отстраненно наблюдал за ним. – На Игарке огонек… У вас внизу слив засорился.
- Там нет слива.
- Колесо спустило.
- Скажите прямо.
- А я косо?
- Хотите выпить, так?
- Нет. То есть да. Палец, по совести, отдал бы за чекушку. А как узнал?
- Шестая чакра стала пурпурной.
- Шо есть то есть… Чакра горит, - дед уселся на корточки рядом с полковником, взял его руки ладони в свои и посмотрел прямо в глаза.
- Нальете? Пять капель? Промерз я. Куда смотрите? Здесь я, здесь. С меня николаевский червонец.
- Только что был рубль, - Нирванов резко обхватил пятерней макушку старика. – Мне плевать на все сокровища мира. Замолчи и вспомни себя. Как твое имя?
- Ничипор… Ничипор Ильич то бишь.
- Тебе повезло, Ничипор Ильич.
- Так нальете? - расцвел дед.
- Будешь моим учеником.
- Учеником? Тю. Я грамоту знаю. Оно конечно не помешает. Только сперва пять капель.
- Я обучу вас высшей грамоте. Грамоте истинного я.
- Дело хорошее, - поднялся дед. - Но мне бы душу прогреть. Прошка сказал, что мед превратится в олово, ежели в рот залить. Сейчас и проверим.
Быстрым движением Ничипор попытался схватить бутылку, но полковник оказался проворнее и перехватил дрожащую руку. Костлявые пальцы бессильно трепыхались в воздухе.
- Вот дьявол-то, - он удивленно всматривался в лицо полковника.
- Садись, Ничипор.
- Я в совхозе когда работал, также самогон с тына хватал. А сейчас пальцы задубели. Смазка нужна.
- Ты много говоришь. Множишь свое эго. Скоро не нужен будет никакой самогон.
- Ты прям как Марфа … Не нужон самогон, а нужон Новый Афон.
- Тому, кто открыл объятия Атмана, вообще ничего больше не нужно.
Старик быстро перекрестился.
- Ты батя, прости, но обниматься с атаманами не буду.
- Я освобожу тебя. Карусель желаний будет остановлена.
- Карусель? – присвистнул дед.
Вечером, когда Ничипор мирно похрапывал, дав торжественное обещание во всем слушаться учителя Нирванова и получив сто пятьдесят грамм односолодового виски, полковник записал в дневник: «Пришел ученик. От имени веет силой. Ничипор. Ни-чи-го не по-ра».