Аквиция осторожно встала с постели Ульпиана, накинула мантию и обречённо вздохнула. Хоть смертные порой глупы, слабы и не столь прекрасны, как боги, но с ними так весело. А ночи в их компании позволяют хоть ненадолго позабыть о скучной работе.
Ещё немного полюбовавшись спящим Ульпианом, младшая богиня села на крылатого коня и полетела на Олимп.
Во Дворце правосудия уже заступила на службу дневная смена и строгая ора Эвномия, следящая за порядком, недовольно пробурчала: «Опять опаздываешь. Придётся начальству доложить».
Аквиция лишь отмахнулась. Сама Фемида приходилась ей троюродной бабушкой, да и Эвномия была роднёй, а потому молодая богиня ничуть не боялась нарушать правила.
Едва она зашла в небольшой зал, в котором проводила судебные заседания, как тут же помощник из числа душ, которым даровано место у Олимпа, сообщил, что суда ожидает около тысячи умерших и ещё несколько десятков живых.
Аквиция наспех завязала повязку на глаза, и мир утонул в привычном мраке. Богиня поморщилась. Весь день проводить в слепоте весьма утомляло.
‒ Начнём, ‒ кивнула Аквиция помощнику Цицерону, который торопливо поправлял колеблющиеся весы в руках богини.
‒ При помощи жрецов на разрешение спора явились Флавий и Агрипп. Они делят свинью. Флавий утверждает, что Агрипп украл её, тогда как Агрипп настаивает на том, что забрал принадлежащее ему по праву долга перед ним.
‒ А что, смертные перестали доверять своим судам и обратились к небесным? ‒ фыркнула Аквиция. ‒ Пусть будет так: свинью принести в дар богам, право требования долга перевести на жрецов. В следующий раз пусть не беспокоят владык Олимпа.
Где-то внизу в городке Сикион два земледельца горько вздохнули, но отправились выполнять волю богов.
Спустя сотню вынесенных решений перед незрячей Аквицией предстал некий Пападопулос, умерший ночью после роскошного пира. Когда Цицерон уже зачитал список грехов, число которых явственно перевешивало весы в сторону Тартара, до богини дошёл шёпот жреца: «Смиренный Пападопулос принёс щедрый дар Фемиде и её слугам. Просим поспособствовать и направить душу умершего в Элизиум».
Аквиция сразу вспомнила девиз Фемиды: «Слепы наши глаза, но не сердца». К этому молодая богиня всегда добавляла: «И уши слышат».
Как и во многих предыдущих делах Аквиция вынесла решение так, как просил жрец. Она не сомневалась, что дома её будут ждать жертвенные вина и яства. В общем, день предстоял быть самым обычным и ничем не примечательным, пока в зал прямо посреди процесса не вошла Эвномия и не сообщила, что Фемида требует срочно явиться к ней.
Молодая богиня, недослушав Цицерона, отправила душу в Тартар и направилась к начальству, попутно гадая, чем же вызвано такое поведение Фемиды.
От других богинь правосудия Аквиция почти не отличалась. Подношения от жрецов принимала понемногу и не так уж и часто, родственные связи учитывала редко, разве что своих смертных любовников отправляла в райские кущи, даже не заслушивая их дело, но так наверняка поступали многие.
‒ О, а вот и ты! ‒ ласково проговорила Фемида. ‒ Присядь, выпей вина.
Аквиция повиновалась. Вот только схватить бокал без помощи помощника оказалось непростым занятием. В конце концов, вино всё же пролилось на мантию. Однако хозяйка Дворца правосудия молчала, отчего у её подчинённой встал корм в горле.
‒ Если вы из-за жалоб Эвномии на опоздания, то я обещаю исправиться.
На это Фемида не сказала ни слова.
‒ И смертных я больше щадить не буду. И мстить тоже. Все приговоры клянусь выносить только беспристрастно, как и велит великий Зевс.
Всё ещё тишина.
‒ И взяток от жрецов тоже брать не буду. А то, что сегодня дали, я сразу отдам. Как только домой вернусь. Пожалуйста, не отправляйте меня к мойрам!
‒ Мойры? ‒ наконец ответила Фемида. ‒ Прости, я ненадолго вышла. Что там с мойрами?
У Аквиции вырвался нервный смешок. Она услышала, как на стол поставили глиняный кувшин. Молодая богиня так волновалась, что совсем не услышала, как Фемида вышла из комнаты и зашла обратно. А ведь умение слышать для неё очень важно.
‒ Вы не знаете, как у них дела? Давненько я не навещала тётушек, ‒ затараторила Аквиция.
‒ Плетут свои нити и нисколько не интересуются делами Олимпа, ‒ проворчала богиня. ‒ А ты, наверное, гадаешь почему я тебя вызвала?
‒ Да, ‒ чересчур громко ответила молодая богиня, после того как кивнула, а уже потом сообразила, что Фемида её не видит.
‒ Знаешь, ты весьма способный судья. Ничего не боишься, приносишь не только пользу Олимпу, но и мне некоторый доход. Тебе ведь известно, что доля от пожертвований жрецам достаётся и мне?
‒ Да, ‒ уже еле слышно произнесла Аквиция, осознавая, что Фемида контролировала каждый её шаг.
‒ Так вот, я хочу тебя повысить. Мы славимся своей беспристрастностью, будучи слепыми в правосудии, поэтому не можем так просто получать подношения и решать вопросы, в отличие от тех же ленивых и дерзких Маат и Форсети, ‒ верховная богиня правосудия громко отпила из кубка. ‒ Наблюдая за тобой, я сделала вывод, что твоя способность обходить, скажем так, ограничения чрезвычайно полезна для меня, а потому я повышаю тебя до заместителя.
‒ Спасибо!
‒ Дике, разумеется, будет ворчать и пристально наблюдать за тобой некоторое время. Что поделать? Я вырастила прекрасную и честную дочь, покровительствующую справедливости. Но ты всё-таки продолжай делать то, что делаешь, и тебе будут доверены самые доходные души на суд и получение щедрых подношений. С прибавлением твоих сил, разумеется.
‒ Спасибо! ‒ повторила Аквиция, так усердно кивая, что едва не слетела повязка на глазах.
‒ Но помни, что мы ‒ воплощение правосудия и слепы наши глаза, но не сердца.
‒ Всегда помню, ‒ ответила молодая богиня.
‒ Молодец. На сегодня ты свободна. Твоими делами займутся другие.
Словно поэт, окрылённый музой, выскочила Аквиция из Дворца правосудия под неодобрительный взгляд Эвномии. Мир снова наполнился светом и красками. Молодая богиня мчалась наслаждаться жизнью. И на этот раз она посетит Папиниана.