Начало здесь
Кирилл побывал у матери в гостях, познакомился с дядей и малолетними двоюродными сестрами. Девочки были тихими, как мышки, сами уходили в школу и сами приходили, молча готовили себе обед или разогревали готовую еду и исчезали в своей комнате. Кирилла они поначалу дичились, не разговаривали и прятались. Одной было десять, второй двенадцать лет.
Мать девочек отбывала наказание за пьяную драку, кажется, с поножовщиной - Кирилл не стал подробно расспрашивать. Их отец, дядька Кирилла, работал сборщиком мебели, совмещая с половиной ставки грузчика. Сперва он показался Кириллу вечно уставшим и неразговорчивым, хотя здоровался исправно. Но спустя несколько визитов он понял, что мужик просто стремится поскорей приложиться к бутылке после тяжёлого рабочего дня.
С матерью, Натальей, он предпочитал встречаться в парке. Ему не нравилась ни липкая клеёнка на кухне, ни продавленные, истертые спинами диваны, ни хлам в коробках, размещенный на шкафах и норовящий свалиться на голову. У девочек, впрочем, мебель в комнатке стояла почти новая - "отец зашабашил", - пояснила Наталья.
Кирилл не вмешивался в их быт - пока ему достаточно было нечастых прогулок с матерью. В будущем он намеревался снять ей жилье - о том, чтобы забрать ее к себе, и речи быть не могло. Жена тяжело носила беременность, и он не отваживался привести непрошенную жиличку. Наталья же постоянно рассказывала, как ей все надоело, как она устала от постоянного безденежья и хочет начать новую жизнь.
- Я ведь, Кирюша, раньше-то хорошо зарабатывала, - говорила она. - Закройщицей работала, заготовки для обуви раскраивала. Навострилась, быстро выходило, ценили меня. Потом магазинов много стало открываться, ой много... Обуви навалом везде, цеха наши закрыли. Вот поваром работала, потом в магазинчике выпечкой торговала. Сейчас посудомойкой пока работаю. Но я ищу, Кирюша, ты не думай. Найду работушку, куплю вам колясочку, скоро внучок родится.., - на глазах у Натальи даже слезы выступили - ее умиляла мысль о том, что она станет бабушкой.
- Не надо, мама, никакой колясочки, не траться, - убеждал ее Кирилл. - Найдем тебе работу, на ноги встанешь, подкопишь денег. Если хочешь помочь, лучше с малышом погуляй, чтобы няньку со стороны не нанимать.
Все складывалось как нельзя лучше. Родная бабушка - не чужая тетка, и жена будет меньше уставать. Он даже работу нашел матери - чистую, в приличном месте, как она хотела. У знакомого владельца кафе увольнялась гардеробщица, и на ее место должны были принять Наталью. Оставалось подождать совсем немного. Как назло, эти две недели Кирилл был жутко занят - и делами бизнеса, и ролью без пяти минут молодого отца. Несколько раз созванивался с матерью, она подтверждала, что все хорошо, она ждёт и готова выйти на работу сразу, как прежняя сотрудница покинет место.
Накануне того дня, как Наталья должна была выйти на новую работу, Кирилл позвонил ей. В трубке послышалось невнятное бормотание. Он испугался - вдруг матери нехорошо, а дома никого нет. Отменив встречу с клиентами, помчался к ней, долго звонил, наконец догадался толкнуть дверь. Она легко распахнулась.
Посередине стола, заваленного корками хлеба, открытыми банками из-под пива, пустыми аптечными пузырьками с синими буквами "Спирт", похрапывала одетая в драную кофту мать. В первую минуту Кирилл шагнул было к ней, ужаснувшись - из-под щеки ее вытекала красная лужица. Но это оказался сок от винегрета. Брат матери обнаружился под столом, почему-то в трусах, одном носке и свитере с высоким воротом. Тетка Ксана с комфортом развалилась в кресле, в руках у нее была пепельница, в которой тлели бычки.
- Мама, маам, - осторожно потряс ее ошеломлённый Кирилл, хотя понимал, что это бесполезно.
Дверь комнаты девочек скрипнула, немного открылась, из появившейся щели осторожно высунулась старшая, Каринка.
- Дядь Кирилл, ты их не трогай, - зашептала девочка, - проснутся и драться начнут. Ты потом приходи. С похмелья они поболеют, потом снова добрые будут.
- А вы как же? - машинально спросил Кирилл. - Что вы есть будете?
- Еда у нас есть, - улыбнулась девочка. - Они как только начинают... Ну, это... Сразу добрыми становятся, нам покупают все, что не попросим. Я бичиков запасаю, тушёнку, у нас ещё булочки есть, только колбасу Анютка доела уже. Ещё шоколадки есть. Хочешь, угощу?
Кирилл машинально взял протянутый Сникерс, сказал "спасибо", вышел во двор и сел на лавочку. На улице воздух оказался резко свежим, в отличие от прокуренного, пропитанного алкогольными парами в хрущевке. Сразу заболела голова. Он развернул упаковку от батончика, откусил, стал пережёвывать шоколадно-ореховую смесь.
Подумав, понял, что сделать ничего не может. Мать и ее семья живут так давно, их все устраивает. Она ни словом не обмолвилась о таких серьезных проблемах с алкоголем... впрочем, и о том, что не пьет, тоже ничего не говорила. Вот почему они не стараются хоть как-то обновить обстановку - при очередной пьянке все усилия сойдут на нет.
Доев шоколад, отправился домой, к жене. Надо было не допустить, чтобы она узнала об этом. Возможно, матери ещё можно помочь - клиника, 12 шагов, хорошие врачи. Не зря же он искал ее - может, именно это и есть ее последний шанс.
Продолжение следует ...