Зуммер. Так начинается утро. Сколько еще оно будет так начинаться? Неделю? Месяц? Два? Сколько? Насколько хватит его батареи? Сколько еще зуммер будет напоминать ему, что он пока еще жив? Что нужно встать, собраться и приниматься за работу... Если он хочет выжить... А зачем он все это делает?
Дэвид привычно задвинул мысли в дальний уголок сознания и облачился в скафандр. Его утро начинается не с завтрака, а с прочистки фильтров системы жизнеобеспечения. Точнее ее остатков. Как система жизнеобеспечения еще функционировала, перемотанная скотчем, кое-где грубо связанная, оторванная, отломанная, держащаяся на честном слове, Дэвид не знал. И старался не думать ни об этом, ни о чем-либо подобном. Он просто каждое утро делал свою работу. Вот уже почти три месяца как все на этом корабле стало его работой. Он был один на "Селене".
Утро принесло с собой проблемы, окончательно разрушился еще один отсек. Дэвид горестно вздохнул, глядя на черные обломки, кружащие возле "Селены". Кажется, не стало какой-то лаборатории, а может кинозала. Он уже и не помнил, что это были за помещения, но радовался, что это было не что-то инженерно-техническое, иначе стало бы совсем трудно. В какой-то степени ему повезло, что корабль разрушается именно с той стороны, где не находятся основные коммуникации, но долго ли это будет продолжаться, Дэвид не знал. В конце концов, корабль в целом разрушен, экипаж погиб, а то, что в жалких остатках командного отсека пытается выжить один пилот... Дэвид отвернулся и занялся ремонтом системы жизнеобеспечения.
"Селена" была кораблем поколений, покинувшим в поисках лучшей доли Землю, измученную Войной с дронами и иссушиваемую оранжевым огнем приблизившегося Солнца. Таких было уже больше десятка, ковчегов, на которых улетали в поисках лучшего, убегали в неизвестность множество людей, верящих, что в далекой холодной глубине черного космоса они смогут найти новый дом, где не будет войн, бед и несчастий. Что стало с предыдущими кораблями, улетевшими до "Селены" не знал никто, это был рейс в один конец. Кто-то считал такие путешествия авантюрой, для кого-то это было захватывающим приключением, кто-то поднимался на борт от безысходности. Всем ясно было одно - у Земли будущего нет.
С системой жизнеобеспечения в этот раз пришлось повозиться, больше половины надо было оторвать, отломать и выкинуть за ненадобностью. "Еще один такой "ремонт" и дышать будет нечем," - мрачно подумал Дэвид, с трудом раскручивая болт на панели, за которой стояли баллоны с воздухом. То, что эта была последняя ниша с баллонами оптимизма ему не добавляло. На "Селене" давно уже не работало больше двух третей систем - что-то сломалось при аварии и ее последствиях, а что-то Дэвид отключил сам, сразу после нее. По кораблю можно было передвигаться исключительно в скафандре. Пригодной для обитания оставалась только каюта Дэвида, куда он протянул напрямую остатки систем воздухоснабжения, климат-контроля и канализации. Гравитация была излишней роскошью для еле справлявшихся аварийных генераторов, Дэвид уже начал забывать каково это чувствовать твердую поверхность под ногами. В свою каюту он перенес все съедобное, что нашел на корабле. Из излишеств оставил себе только часы и зуммер, чтобы не сойти с ума от чувства безысходности и безвременья. И так он живет уже уже почти три месяца. Просыпается по зуммеру, чинит что можно починить на рассыпающемся корабле и выигрывает за счет этого себе еще один день.
Дэвид вытащил огромный желтый баллон из ниши и поставил панель на место. Баллон был круглый и неудобный и норовил уплыть куда-нибудь подальше, но Дэвид осторожно и настойчиво толкал его в нужную ему сторону, и у баллона шансов сбежать было немного. Этого баллона ему хватит на почти три недели. В нише их оставалось еще 10, значит на год воздуха должно хватить. Еды у него тоже полно, а там, кто знает, что будет? Может на Земле достроят "Гиперборею", и она прилетит сюда и заберет его? А может мимо пролетит кто-то из предшественников "Селены" или ее последователей? Надежда всегда умирает последней, в этом весь человек.
Дэвид закинул баллон в каюту, тщательно задраил люк, включил системы, сосчитал до тридцати и снял шлем. Вот так, если ничего больше не произойдет, то работа на сегодня закончена. Перед сном он поменяет баллон, а сейчас можно и поесть. Мимо проплыл давно не работающий планшет с разбитым экраном. Дэвид осторожно его поймал. Сквозь паутину трещин на него смотрела стройная миловидная черноглазая брюнетка с модной стрижкой в летном комбинезоне, стоящая возле истребителя. Иден.
... Иден была лучшим пилотом своего звена. Дерзкая, быстрая, меткая, она разделывалась с дронами как с назойливыми мухами, работая всегда в одиночку. Никто не мог подумать, что этот бой станет для нее последним. На обычном патрулировании руин когда-то крупного города ей попались два дрона. Иден не удалось взять инициативу в свои руки, дроны оказались хитрее, и вскоре охотник превратился в жертву. Отчаянно уворачиваясь и отстреливаясь, Иден пыталась дотянуть до базы, но ее подбили. Истребитель понесся к земле. Иден дернула ручку катапульты, но механизм заело. Дроны наседали, земля была все ближе. Патроны тоже закончились. Истребитель рухнул на землю, перевернулся несколько раз, протащился несколько метров и замер в развалинах.
Дэвид был командиром звена. Они возвращались с задания, когда увидели бой над руинами. И хотя боезапас у всех был на исходе, истребители, не секунды не раздумывая, кинулись на выручку неизвестному товарищу. Подчиненные Дэвида мгновенно уничтожили дроны, а сам он бросился к подбитому кораблю на помощь пилоту. Повезло, Иден была жива, но серьезно ранена. В госпитале ее собрали буквально по кускам. Все это время Дэвид, а иногда и его товарищи навещали ее в свободное от полетов время. Иден первое время грустила, врачи честно ей говорили, что о полетах, скорее всего, придется забыть. Дэвиду было жаль девушку, он старался ее приободрить, рассказывая забавные случаи со своей службы. И когда он видел, что грустная дымка в черных глазах развеивается, на сердце у него становилось тепло. А потом эта грустная дымка начала появляться каждый раз перед его уходом. Одновременно с этим Дэвид заметил, что он в каждую свою увольнительную рвется в госпиталь. Хотя бы просто перекинуться парой слов, узнать, что у Иден все нормально. Когда он сам попал в этот госпиталь, его сослуживцы шутили, что он специально все подстроил, чтобы быть поближе к ней. Дэвид молча улыбался этим шуткам и прижимал к себе смущенную девушку.
Здесь же в госпитале за день до его выписки они и поженились. В маленькой больничной часовне их было трое - бледные, не до конца оправившиеся от лечения жених и невеста, и старичок-священник. После венчания молодожены вышли в сад.
- Какое странное сегодня солнце, тебе так не кажется, Дэйв? - спросила Иден у мужа.
- О чем ты? Солнце как солнце, - Дэвид недоуменно пожал плечами, вглядываясь в закат.
- Не такое оно, - прошелестела, отвернувшись, Иден. - А что не так, не знаю.
- Не накручивай себя, - Дэвид ласково обнял жену. - Вот увидишь, и недели не пройдет, как тебя тоже выпишут. Ну а потом, ждем тебя к нам в эскадрилью, даже не думай идти на попятный. Ты слово дала.
Иден усмехнулась и прижалась к мужу. Какой же он смешной. Все в жизни бывает не так, как ты хочешь. Вот сама Иден мечтала о свадьбе у моря, с белым платьем, яркими цветами и ужином при свечах. А в реальности у алтаря она стояла в больничном халате позеленевшем от частых стирок, вместо букета цветочек с какого-то больничного кустика, кольца Дэвид скрутил из фольги, а свадебный ужин на скамейке в больничном саду состоит из местной минералки да двух бутербродов и одного кекса с изюмом, которые вчера тайком пронесли приятели Дэвида. И самое грустное, Дэвид завтра выписывается и уезжает к месту службы. А Иден остается в госпитале, и неясно когда ее лечение закончится. И когда они снова увидятся. И увидятся ли, идет война. Иден грустно жевала свадебный кекс, стараясь улыбаться и не предаваться тяжелым мыслям о войне, о предстоящей разлуке и "не таком" солнце. Все же свадьба - не тот день, когда невесте следует грустить.
Конечно же, все вышло не так, как они думали. Дэвид уехал, а через три дня закончилась Война с дронами. Просто потому что больше не осталось ни одного рабочего. Дорого людям далась эта победа. Пол-планеты лежало в руинах, население настолько сократилось, что почти опустели несколько небольших стран, одному Богу было известно скольких и сколько потеряло человечество. Никто не знал, как жить дальше, а жить надо было. Человечество буквально сидело на руинах, а между тем жизнь продолжалось.
Дэвид приехал через месяц и забрал Иден из госпиталя. Молодая семья нашла небольшую квартирку недалеко от космопорта, куда Дэвид устроился пилотировать маневровые орбитальные корабли. К другим полетам, кроме орбитальных, человечество пока было не готово - не хватало денег, оборудования, людей. Сохранить бы то, что осталось - орбитальные станции, спутники, корабли, космодромы, инфраструктуру, астронавтов, ученых...
Существенным плюсом работы маневрового пилота было то, что каждый вечер Дэвид приходил домой, где его ждала жена. Иден врачи к полетам пока не допускали, и супруги решили, что некоторое время она побудет домохозяйкой и примерной женой астронавта, которая ждет мужа из полета. Так прошло полгода. Казалось, жизнь вошла в привычное русло, и можно задуматься о будущем. Иден задумалась о профессии экскурсовода на прогулочном суборбитальном корабле, благо к ней не нужен был особый допуск, а Дэвид собрался на курсы повышения квалификации. Планы появились не только у супругов. Возобновились полноценные программы исследований, начались разработки новых проектов кораблей. Праздником стали успешные рабочие испытания нового двигателя, позволявшего добраться до границ Солнечной системы за пару месяцев. И, как гром среди ясного неба (что прозвучит неуместным каламбуром), землян потрясло оранжевое небо одним обычным утром. Цвет неба становился все интенсивней, сопровождалось это все ростом духоты и жары. Вскоре пропали облака, потом стало видно, что солнце опустилось практически к самой линии горизонта. Ученые ничем не могли порадовать; изменилась орбита звезды, и Земле в ближайшие годы предстояло сгореть в ее пламени. Флора и фауна уже начинали гибнуть, на экваторе то здесь, то там вспыхивали пожары.
Как ни странно, перспектива гибели подстегнула человечество к активной работе и развитию науки. Первое, что придумали ученые это была синтетическая пища, которая позволяла не зависеть от растений и животных. Далее ученые смогли продумать эвакуацию людей из пожароопасных районов. А потом встал вопрос, что делать с гибнущей планетой. Первая мысль была вернуть все на свои места, которая почти сразу же была отброшена как бесперспективная. Тогда ученые обратились к задаче поиска нового дома. И вот тут мнения разделились. Одни полагали, что нужно построить как можно больше кораблей с помощью существующих технологий, максимально их загрузить и отправить на удачу на поиски новых миров, где люди, а точнее их потомки, смогут начать все с нуля. Другие предлагали подождать, пока закончится разработка нового сверхскоростного многоразового корабля, который сможет слетать на разведку в один перспективный сектор соседней звездной системы и, если разведка окажется успешной, вернуться за землянами и перевезти их на новую планету. ООН заняло компромиссную позицию: проект (с "оригинальным" названием "Ковчег") постройки множества кораблей поколения, которые отправятся в свободный поиск с добровольцами на борту, который предлагалось реализовывать до постройки новейшего корабля, который позволит осуществить планомерную эвакуацию землян. Корабль предложили назвать "Гиперборея".
Дэвид и Иден решили, что они не будут ждать постройки "Гипербореи", а улетят на одном из кораблей "Ковчега". На Земле их ничего не держало, а пилоты проекту были нужны, поэтому даже Иден сумела получить допуск и записаться на курсы. Супруги записались в проект и стали ждать своей очереди, когда будет построен их корабль. Проект не предполагал разделения семей за исключением трех случаев - болезни и беременности, а также добровольного отказа. Больные после выздоровления должны были записаться заново, а беременные после родов вместе с детьми улетали на первом свободном корабле.
Где-то месяца за полтора до окончания постройки "Ариадны", корабля на котором собирались лететь Иден и Дэвид, Иден забеременела. Не желая расставаться с женой и будущим малышом, Дэвид отказался от полета. Иден корила себя за то, что помешала мужу улететь, ведь это был его шанс не только покинуть Землю, но и, наконец-то, оказаться за штурвалом большего корабля, а не маневровой "стрекозы". Поэтому, когда на новенькой "Селене" срочно потребовался пилот, Иден уговорила мужа оставить ее и лететь.
- Вот еще, глупости! Ты должен быть там, - Иден отчаянно спорила с мужем. - Пойми, это твой шанс, ты - классный пилот, ты должен это показать.
- Иден, что ты такое говоришь?! Какие амбиции и карьеры? Как я могу оставить тебя в твоем положении? - Дэвид искренне не желал никуда улетать без любимой. - И потом я хочу увидеть малыша. Недолго ведь осталось, месяца через три мы все вместе улетим.
- Дэйв, пожалуйста! Послушай, лети на "Селене". Пожалуйста. Я... я... - у Иден блеснули слезы. - Я никогда себе не прощу, если ты останешься здесь на верную гибель. Кто знает, что случится за эти три месяца. Небо все орнажевей, духота все сильнее... Что будет... даже ученые не рискуют прогнозы делать... Дэвид, я боюсь... - Иден зажмурилась, сдерживая слезы.
Дэвид обнял жену:
- Глупенькая, ну чего ты, перестань. Как же я тебя оставлю здесь одну. Сама же говоришь, непонятно, что будет...
- Я не пропаду., - перебила его Иден. - Улечу сразу же после родов. Или достроят "Гиперборею". Обещай мне, что улетишь. Пожалуйста, - настойчиво попросила она.
- Хорошо, - Дэвид нехотя сдался. На следующий день он записался на "Селену" и приступил к предполетной подготовке. На сердце у него было тяжело. Расставаться навсегда с любимой, никогда не увидеть своего ребенка... Но Иден так просила... Такие тяжелые противоречивые мысли не покидали Дэвида весь месяц до отлета.
Накануне ему не спалось. Во-первых, очень поздно стемнело, а долгий оранжевый закат был ослепляюще ярким. Скоро ночи вообще пропадут. А во-вторых, Дэвид чувствовал, что Иден тоже не спит, и от этого на душе у него скреблись кошки. В какой-то момент он не выдержал, повернулся к жене и обнял, положив руку на живот. И почувствовал удар крохотной пяточки.
- Он знает, что это ты., - тихо прошелестела Иден.
- Иден, мне... - Дэвид решил все сказать
- Молчи, - остановила его жена. - Я все знаю. Мне тоже тяжело. Но мы должны. Я должна принести эту жертву. Потому что, когда любишь, иначе не бывает.
- Обещай мне всегда быть на связи, пока это возможно, и рассказывать все-все-все, даже распорядок дня. И улететь при первой же возможности. Обещаешь?
- Обещаю. Кто знает, космос, он все же маленький, может когда-нибудь наши пути пересекутся, - Иден вдруг вымученно улыбнулась.
- Однажды они уже пересеклись. Если бы не те дроны...
Остаток ночи прошел в воспоминаниях, спали супруги совсем чуть-чуть. Утром Иден проводила мужа до самой последней черты, куда пускали провожающих. А потом долго смотрела вверх, пока крохотная точка не исчезла совсем в горячем оранжевом небе.
Солнечную систему "Селена" прошла без происшествий. Дэвид и Иден каждый день посылали друг другу сообщения с рассказами о том, что произошло у них за день. Потом уже в поясе Койпера связь начала терять стабильность, перерывы между сообщениями сначала составляли два-три дня, потом увеличились до недели, потом до двух. А однажды капитан сказал, что сегодня последний сеанс связи, "Селена" окончательно уходит в свободный поиск. Срок беременности Иден на тот момент составлял шесть месяцев.
После последнего сеанса связи на борту воцарилось уныние. То ли психологи недоработали, набирая экипаж, то ли долгое нахождение в замкнутом пространстве делало свое дело, то ли маршрут был выбран неудачно, а может быть все вместе... Уныние плавно перетекло в депрессию, а вследствие этого снизились работоспособность и бдительность. Экипаж начал исполнять свои обязанности, спустя рукава. Такое наплевательское отношение постепенно шло от хвостовых отсеков к командному. Сначала перестали проводить культурные мероприятия, потом пропала заинтересованность в поддержке земного уклада жизни, затем почти полностью прекратились исследования и учеба, после в столовой практически пропало пищевое разнообразие... Дольше всех держались инженерный и командные отсеки. Но и туда постепенно проникали волны равнодушия. Экспедиция оказалась обречена, и катастрофа только приблизила неизбежное. Возможно Дэвид выжил только потому, что не позволял себе до конца подвергнуться всеобщей апатии. Его поддерживали воспоминания об Иден, ее любви и ее словах: "Кто знает, космос, он все же маленький, может когда-нибудь наши пути пересекутся".
... Промелькнувшая в каюте тень выдернула Дэвида из паутины воспоминаний. Он посмотрел в иллюминатор и не поверил своим глазам - мимо голубой окольцованной планеты рядом с остатками "Селены" летел огромный черный корабль. Не раздумывая особо, Дэвид кинулся в радиорубку, направил на корабль антенны и включил передатчик. И чуть не взвыл от разочарования, сигнал был настолько слабым, что его едва можно было отличить от помех. Охваченный надеждой Дэвид кинулся в оружейную, схватил импульсную винтовку и вылетел в открытый космос. К несчастью, корабль оказался дальше чем это казалось из каюты. Но шанс, что его заметят все же был, и Дэвид выстрелил из винтовки в сторону корабля, вложив всю свою надежду в маленький сгусток света. Еще немного, еще чуть-чуть... Шарик погас, не долетев каких-то метров пять. Такую крошку, даже не задевшую обшивку, на таком огромном корабле никто не заметил. По иронии судьбы именно в тот момент, когда погас заряд, корабль открыл дюзы двигателей и врубил максимальное ускорение. Дэвид закричал от отчаяния и рухнувших надежд. Конечно, никто его не услышал. Корабль унесся куда-то вперед, за планету, озарив на мгновение несчастного астронавта вспышкой ярко-красного света. Дэвид с тоской смотрел ему вслед. Именно в эти минуты он отчетливо понял, что все кончено.
Ускорение корабля расшевелило камни в кольцах планеты и обломки "Селены". Толкаясь, разгоняя друг друга, весь этот мусор пришел в движение и начал летать вокруг остатков корабля и растерянного астронавта, который в это мгновение не знал, что ему делать. В голове промелькнула мысль, что надо вернуться в каюту, но в этот самый момент огромный обломок обшивки "Селены" с разгона врезался в Дэвида и швырнул его в открытый космос, окончательно отбросив от остатков корабля. Он не успел ни за что зацепится, а аварийная двигательная установка была не заряжена, генератора на эту роскошь уже не хватало. Дэвид с тоской смотрел, как уплывает вдаль его разрушенный временный "дом". Он не вернется ни на "Селену", ни на Землю, они больше не увидятся с Иден... "Иден,"- тихо позвал он. В эту минуту все, что ему хотелось, это увидеть жену, но даже эта последняя радость была ему недоступна - планшет остался в каюте. "Иден!" - снова произнес Дэвид в черноту космоса. И она появилась - хрупкая сияющая фигурка в белом сарафане. Подлетела к нему, посмотрела в глаза, обняла. "Иден! Ты только не покидай меня," - попросил Дэвид. В эти последние минуты он больше всего хотел, чтобы что-то родное было рядом. А там и умирать не страшно. Иден и не собиралась никуда исчезать. Она мягко улыбалась мужу, пока они летели, обнявшись, в бесконечной черноте космоса.
... Иден глубоко вздохнула, улыбнулась чему-то внутри себя и открыла глаза. Все-таки здесь хорошо, небо голубое, трава зеленая, воздух свежий и чистый. Скоро прилетит очередной рейс с Земли, планета станет совсем благоустроенной. А там достроят и "Лемурию" с "Убаром", переселение пойдет быстрее.
Месяц назад Иден лично привела "Гиперборею" на эту планету. Малыш родился здесь, когда их городок представлял из себя кучку палаток и временных блоков, во временном полевом медицинском модуле, который только пару недель назад стал настоящей больницей. Сейчас ребенку уже 20 дней. "Гиперборея" с другим пилотом, пока Иден в декрете, и построенная здесь "Атлантида" активно перевозят поселенцев с Земли. Городок растет.
Иден думала о муже каждый день с того самого дня, как прервалась связь с "Селеной". Думала, мысленно кричала в пространство, рассказывала, что происходит на Земле. Верила, что они еще увидятся. Когда достроили "Гиперборею" добилась права участия в конкурсе, прошла его с лучшим результатом и получила право пилотировать новейший корабль к потенциальному дому. Первая ступила на поверхность Праймы, так назвали новый дом. Все это будучи на девятом месяце беременности. Ради семьи. Иден верила, что Дэвид где-то рядом. Поэтому иногда оставляла малыша с няней и уходила за город, посидеть на траве, подумать о любимом.
... Дэвид не понимал, что происходит. Вроде бы только что он летел где-то в космосе, смотрел в сияющие глаза Иден и терял сознание. А затем вдруг он почувствовал под ногами твердую землю и от этого очнулся. Он находился на какой-то планете с голубым небом, зеленой травой и желтым солнцем. "Земля? Быть этого не может, там же сейчас разруха, - подумал Дэвид. - Я, наверное, умер. А раз я умер, сниму этот чертов шлем, надоел уже". Осуществив свое намерение, Дэвид огляделся и еще раз убедился, что он не на Земле. Второе, на что он обратил внимание, это отсутствие каких-либо последствий длительного пребывания в невесомости. "Точно умер," - решил Дэвид и глубоко вдохнул чистый воздух. И закашлялся от боли в легких, привыкших за последние месяцы дышать плохо раффинированной воздушной смесью. "Больно-то как! Значит, не умер. Тогда где я? И как я здесь оказался?" - астронавт огляделся. И увидел, что с ближайшего холма к нему бежит до боли знакомая фигурка.
... Иден что-то почувствовала и резко обернулась. Вдалеке виднелась фигура в скафандре. Пару минут назад там никого не было, да и откуда здесь в чистом поле взяться астронавту, космопорт ведь в городке? Но Иден почему-то не удивилась, более того она узнала этого человека: "Вернулся. Я всегда знала, что мы снова встретимся," - подумала она и побежала навстречу мужу.
... Дэвид и Иден обнялись. И хотя в голове у каждого крутилось множество слов и мыслей, они оба молчали, потому что понимали все без слов. А когда первая радость немного улеглась, оба посмотрели в небо Праймы, где виднелась огромная голубая окольцованная планета.
К Дэвиду было много вопросов. Он честно отвечал на все, кроме одного - как он оказался на Прайме, преодолев миллиардное расстояние без корабля и вообще без какого-либо движителя. Дэвид молчал и загадочно улыбался жене. Иден улыбалась ему в ответ. Оба они знали ответ на вопрос, но предпочитали не озвучивать его, даже друг другу. Они и так друг друга понимали. Без слов.