Его травили грязно, без жалости и уважения к былым заслугам. 53-летний живописец, которого называли художник от Бога, вдруг превратился в изгоя, чье слово не стоило и гроша.
«Нервы не выдерживают, — писал Константин Яковлевич. — Сознаю свою правоту, но не чувствую в себе сил бороться».
Знал ли художник Фома Райлян, когда обвинял Крыжицкого в копировании чужой картины, к чему приведет его пасквиль? Вряд ли. Но именно с «обличающе-разоблачительной» заметки Райляна в адрес коллеги, начался отсчет земного времени уникального художника-пейзажиста Константина Крыжицкого.
Константин Яковлевич родился в 1858 году, в Киеве, в дружной купеческой семье. Финансовое состояние родителей позволяло им дать сыну хорошее образование. Юный Костя учился в частной гимназии и с ранних лет любил рисовать. Едва ли не первой его талант оценила учитель математики. Она увидела альбом мальчика с рисунками и под впечатлением посоветовала Константину подумать о том, чтобы связать свою жизнь с изобразительным искусством.
Крыжицкий и сам мечтал об этом, поэтому в 17 лет поступил в художественную школу, которую основал художник-пейзажист и педагог Николай Мурашко. Система обучения была основана на работе с натуры, но, тем не менее, поощряла впечатлительность и воображение. Именно Мурашко научил юного Крыжицкого видеть красоту окружающей природы и верно передавать ее. Но главное, педагог подготовил своих студентов к поступлению в Императорскую Академию художеств.
С 1877 Крыжицкий поехал совершенствовать свой зарождающийся талант в Академию художеств в Санкт-Петербурге. Он изучал пейзажную живопись у Михаила Клодта, одного из основателей передвижников.
За время учебы Константин Крыжицкий получил четыре серебряные медали, которые позволили Крыжицкому получить звание классного художника первой степени.
По окончании Академии Константин Яковлевич надеялся на большую золотую медаль, однако вместо этого был награжден малой золотой медалью и поэтому не смог поехать за границу в качестве пенсионера (выпускник, который получает пансион для продолжения учебы за границей) Академии. Однако позже художнику было присвоено звание академика, его картины начали хорошо продаваться, он стал часто ездить за границу на выставки и творческие встречи с другими достойными художниками той эпохи.
Крыжицкий часто выставлялся не только в России, но и за рубежом. Со своими картинами мастер пейзажа объездил всю Европу. Фурор вызвала его работа «Морозное утро», выставленная в 1909 году на Международной выставке в Мюнхене. Тогда художник был награжден золотой медалью.
Осенью 1910 года на выставке русской живописи в Лондоне Крыжицкий представил тринадцать картин, четыре были проданы тут же в выставочном зале. Среди работ, выставленных в Лондоне, была и большая картина, которая называлась «Повеяло весной». Именно это треклятое полотно станет для художника роковым.
Но тогда Константин Яковлевич еще об этом не знал. Он гордился своей работой и даже затребовал картину из Британии пораньше, чтобы успеть выставить ее в Академии на «Весенней» выставке 1911 года. Один из лондонских музеев умолял художника продать работу, но Крыжицкий был неумолим, он спешил показать свою новую достойную, как он считал, картину на Родине.
Художник не ошибся. Полотно «Повеяло весной» было воспринято обществом с восторгом. Как только картина вернулась из Лондона, ее тут же выставили в Академии художеств.
Но спустя несколько дней начался ад. Мастера реалистического пейзажа, 53-летнего Крыжицкого на полном серьезе обвинили в плагиате.
Для Константина Яковлевича это был дикий удар. Он долго не мог опомниться и сообразить в чем вообще дело. На тот момент Крыжицкий был уже известным художником, заметной фигурой в творческом сообществе, причем не только на Родине. Благодаря своей общественной деятельности, он оказывал заметное влияние на ход русской художественной жизни.
Был председателем и членом правлений целого ряда художественных организаций и комиссий. Коллеги называли его: «Художник с безупречным вкусом», а ученики знали, насколько высоки его художественные критерии, подделок под искусство он не терпел. И тут такое страшное обвинение.
Как зависть породила клевету
Всего одна заметка в газете за авторством никому не известного художника Фомы Райляна положило начало скандалу, которое привело к ужасной трагедии. Райлян утверждал, что Константин Крыжицкий срисовал картину у живописца Якова Ивановича Бровара, написавшего почти такую же в период 1906-1908 годов.
Картины действительно похожи, но лишь в одном элементе — раздвоенном дереве, которое является центром композиции.
Но как так получилось, что два незнакомых друг с другом художника написали пейзаж с таким характерным признаком?
Все до банального просто. Оба художника писали свои картины с одной и той же фотографии, сделанной кадровым российским офицером Евгением Вишняковым. Фотография была его хобби.
Каждый, кто взглянет на полотна Бровара и Крыжицкого, увидит, что картины не идентичны. Живопись Якова называется «Вид Беловежской пущи», поэтому на холсте присутствуют зубры. Отличаются произведения и стилистикой, и цветовым исполнением, в конце концов, профессионализмом.
Разное даже время суток: у Бровара – животные в зимнем лесу на фоне яркого заката, у Крыжицкого – светлое предвесеннее утро.
Крыжицкий к тому времени был признанным мастером пейзажей. Он прославился своими масштабными композициями, умело соединяющими воедино красоту земли, неба, объемных видов.
Но талант и былые заслуги уже не имели никакого значения. Критики, словно сорвались с цепи, не давая Крыжицкому сделать глоток воздуха.
Эстафету Райляна по уничижению репутации известного художника принял некто Кравченко. В газете «Новое время» появилась статья, в которой критик продолжил изгаляться над Крыжицким.
Кравченко упомянул о сходстве композиций и о том, что другой художник дважды ранее написал данный пейзаж, правда признал, что Бровар сделал это слабее. Тему подхватили и другие издания, завязалась болезненная для Константина Яковлевича дискуссия. Во многом надуманное обвинение перевернуло его безоблачную жизнь и успешную карьеру.
Крыжицкий пытался оправдываться, что никогда не видел картины Бровара и не знаком с художником, признался лишь в том, что действительно писал свою работу по фотографии.
Однако ужас ситуации заключался еще и в том, что писать пейзажи по фотографиям тогда было не комильфо, тем более творцам такого ранга как Крыжицкий. Обычно художники не хотели раскрывать тот факт, что использовали фотографии в ходе работы над картинами.
Общество пристыдило художника в том числе и за то, что он прибегнул к фотографии. Хотя на самом деле, фотографии были неотъемлемой частью художественной деятельности большинства художников, позже этот факт официально признают.
Крыжицкий, как человек впечатлительный, ранимый, с повышенной чувствительностью не сумел дать отпор клеветникам. Он не смог справиться с навалившимися на него сомнениями и депрессивными мыслями. Такого позора Константин Яковлевич вынести не смог. Не помогло даже то, что Академия художеств отдала первенство произведению Крыжицкого и купила его картину «Повеяло весной».
В апреле 1911 года Крыжицкий ушел из жизни. Его нашла домработница, из петли вынимал старший сын. Пытались делать искусственное дыхание, но прибывший доктор констатировал смерть художника. Лицо было совершенно спокойно. На ночном столике лежала записка на клочке бумаги следующего содержания:
«Нервы не выдерживают. Сознаю свою правоту, но не чувствую в себе сил бороться. Быть может, третейский суд и доказал бы мою правоту, но не хватает ни сил, ни желания выяснить правду. Я написал по фотографии и ни у кого не похитил!
Но этот суд, этот переспрос... предстать перед Райляном и подобными ему – более не могу!»
Позже сыновья вспомнят, как отец зашел к ним накануне поздно, хотя раньше никогда не заходил к ним в эту пору. Постоял в дверях, потом почему-то низко поклонился. Сыновья удивились, но ничего не поняли и не обратили на это внимания.
Отец прощался с ними навсегда.