Рита как была, в тапочках и халате, когда соседка принесла ей страшную новость, так на улицу и выбежала. Неслась через весь двор в сторону гаражей, не замечая леденящего щиколотки снега и обжигающего щёки морозного ветра. Грудь разрывалась от боли и страха и в то же время не покидала надежда, что это ошибка. Дикая, чудовищная ошибка. Потому, что это невозможно. Ну не может такое произойти с ней. Ведь её Коля... она точно знает, что его нет в городе. Он сейчас где-то на озёрах, ловит рыбу. Он буквально накануне звонил ей. Был бодр и весел и обещал вернуться уже к вечеру. А там, в их гараже, это кто-то другой, а вовсе не её муж. И сейчас она в этом убедится, как только добежит. А вечером, когда Николай будет дома, Рита пожурит мужа за то, что он одалживает ключи от гаража своим непутёвым товарищам. И пусть ему будет в назидание то, что случилось с этим человеком.
Она почти убедила себя за эти несколько минут, что мужчина, который этой ночью отравился выхлопными газами, не её Николай. Но это был он.
Их как раз выносили из ворот работники спецбригады. На то, что угоревших было двое, Рита поначалу даже внимания не обратила, не до того было. Она смотрела только на лицо мужа и осознание того, что случилось страшное, рвало на части её душу и не давало дышать.
И только когда руки подошедшего сзади человека накинули ей на плечи что-то тёплое, Рита вздрогнула и вышла из оцепенения.
— Вот ведь паскудник, Колька. — произнесла Анна Васильевна, та самая соседка, что пришла к ней утром с убийственной вестью — Уж от кого кого, а от него не ожидала. Ведь такой примерный семьянин был.
О чём она говорит? Почему был? Чего не ожидала? Рита перевела взгляд на второе тело. Это была женщина. Красивая, молодая, лет на десять моложе Риты, белокурая эффектная женщина. Она даже сейчас, с этими посиневшими губами и бледным лицом, была красива.
Медленно, шаг за шагом освобождаясь от оцепенения, её мозг начинал понимать суть произошедшего. И когда наконец осознание пришло в полной мере, Рита развернулась и медленно, опустив плечи, побрела к дому.
* * *
— Мама, так нельзя! — Алексей стоял над ней, оперевшись о стол руками и говорил вкрадчиво, как с ребенком— Очнись, наконец! Поверь, я всё понимаю, и мне тоже обидно. За тебя. Но он мой отец и твой муж, ты должна.
Взрослый сын. Такой умный и самостоятельный. Всё сам устроил и оплатил. Он думает, что понимает. Нееет, это невозможно понять, не прочувствовав. Не прожив столько лет бок о бок и быть уверенной, что ты счастливая женщина. Любить и думать, что и ты тоже любима. И получить такую оплеуху от жизни. Двойную оплеуху. Ольга посмотрела на сына ничего не выражающим взглядом.
— Я не пойду.
— Мамочка, ну послушай. — Алексей сел на стул и взял её руки в свои — Ты ведь пожалеешь потом, когда пройдет время. Только будет поздно.
— Я не пойду. — Рита аккуратно высвободила свои ладони и вышла из кухни.
Парень с горечью смотрел, как мать, еле волоча ноги, идёт по коридору, садится на диван в комнате, включает телевизор и смотрит невидящим взглядом мимо него. До дня похорон остались сутки и может быть она ещё отойдет.
Рита не отошла. Алексей был один (из близких) и в прощальном зале, и на кладбище. Старался держаться и не замечать перешёптывания окружавших его людей.
Последний ком земли упал на невысокий холмик, толпа стала расходиться. Молодой человек, очень похожий на мужчину с фотографии, постоял ещё немного и тоже отправился прочь. Он не видел, как из-за угла маленькой часовни в его сторону смотрит женщина. И уже совсем не мог видеть, как эта женщина, которой, казалось, каждый шаг даётся с трудом, подошла к могиле его отца.
Рита постояла с минуту у оградки, глядя укоризненным взглядом на фото, и побрела в другую сторону.
Может быть. Может быть, что сын окажется прав и она когда-нибудь пожалеет. Но сейчас так. Потому что душа ещё сильно, невероятно сильно саднит от той оплеухи.