До Русско-польской войны 1794 года в Европе представляли себе Суворова, полководцем суровым, даже страшным, который никогда не колебался при выборе решительных средств. Европейцы знали, что Александр Васильевич предпочитает кратчайшие, наиболее действенные пути к цели, пусть даже и самые при этом трудные. Известна также им была и предрасположенность Суворова вести именно наступательную войну, а также, его стремление всегда доводить свои атаки до победного конца, не останавливаясь на промежуточных результатах и не обращая внимание на жертвы.
Но при этом, европейцы знали и то, что Суворов не был противником и мирного урегулирования, как это было, например, в Измаиле, где он сначала предложил турецкому паше почетную капитуляцию крепости, которая была тем гордо отвергнута. А в обращении с побежденными не находили мстительности и безжалостной свирепости. Люди, интересовавшиеся ходом ведения боевых действий не обнаруживали в деяниях Суворова черт, указывающих на отрицание общепринятых в то время принципов военного искусства. Не приписывали европейцы Суворову и принцип грубой силы. Наоборот, имя Суворова со времен второй Русско-турецкой войны (1787 — 1792 гг.) приобрело в сопредельных с Россией государствах почетную известность не только в высшем свете, но даже в народных слоях, через издаваемые большими тиражами дешевые книжицы.
Теперь же, спустя некоторое время после окончания Русско-польской войны, Суворов в глазах европейцев преображается в полудикого свирепого воителя, который умеет побеждать только при условии ненужного и беспощадного пролития крови. При этом злой и кровожадный Суворов вовсе не использует в своей практике военную науку, зато предпочитает издеваться и мучить побежденных, услаждаясь их бедствиями и страданием.
Отчего же происходит в короткое время такая разительная метаморфоза?
Оттого, что с лица Европы неожиданно исчезло целое государство — Польша. Причем высший свет этого государства вынужден был покинуть свою родину и рассыпаться по всей Европе, повсюду возбуждая к себе соболезнование, сострадание и симпатию, а также, распространяя жуткие и совершенно недостоверные слухи о виновнике их изгнания — великом русском полководце Александре Васильевиче Суворове. С их-то горьких слов и распространился по Европе миф о Суворове, как о жестоком восточном варваре-злодее.
На самом же деле падение Польши было предуготовлено всей ее предыдущей историей, в которой единую страну на части раздирало гордое шляхетство. Что интересно, это же самое шляхетство, разбежавшись по Европе, стало обвинять в уничтожении Польши именно Суворова. Конечно, виновником военного поражения польского государства явился Александр Васильевич, поэтому-то он и становится целью нелепых вымыслов и клеветы. Великого русского полководца объявляют бездарным невеждой, совершенно не сведущим в военной науке и побеждающим одаренных и блестяще образованных патриотичных польских полководцев исключительно благодаря грубой силе, которая не щадит неприятеля и не бережет своих.
Польша же, после своего падения, не имела в Европе недостатка в политических сторонниках и симпатизантах, поэтому все эти бредни польских эмигрантов упали в благодатную почву и с превеликим удовольствием стали преобладающими в политике того времени, затмив настоящий великий подвиг Суворова, блестяще завершившего Русско-польскую войну 1794 года в короткие сроки и с малыми силами.