В Верхней Берёзовке, "скансене" на окраине Улан-Удэ, самый востребованный сектор - увы, зоопарк. Белый верблюд пасётся на задворках (в кои то веки упоминают это слово по назначению!) богатой бурятской усадьбы, входящей в Прибайкальский комплекс.
Последний необычен хотя бы тем, что большинство советских скансенов создавались как музеи страны, региона, района и лишь в Верхней Берёзовке этнический принцип впереди: если у бурят до 2008 года было три региона, а почти половина их живёт за пределами республики - почему бы не привезти сюда постройки из-за её пределов? Прибайкальский сектор собран не только в Усть-Ордынском Бурятском автономном округе, но и в материковой Иркутской области, тогда как из самой Бурятии в нём нет, кажется, ничего.
Но такова уж специфика этого народа. Ведь забайкальские буряты, жители нынешней республики, годов так до 1950-х не случайно назывались бурят-монголы (по аналогии с халха-монголами). Собственно буряты же оформились между Ангарой и Байкалом, на относительно небольшом степном "острове" посреди гор и тайги.
В 5-7 веках оттуда ушли древнейшие идентифицированные наукой жители - эвенки, а позже кочевал воинственный народ всадников и кузнецов курыкане, состоявший из трёх племён: самого крупного тюркского (скорее всего из енисейских киргизов) и ведомых им тунгусского и монгольского. Последнее с годами и разрослось, частью вытеснив остальных на север (так получились якуты), частью растворив в себе. Это и есть исконные буряты - монгольский народ на тюркско-тунгусском субстрате, и в самом чистом виде такую основу сохранили почти оседлые эхириты из Приольхонья. Хоринцы, сформировавшись одновременно с ними, в эпоху Чингисхана ушли из Прибайкалья, заместившись пришедшими из Даурии булагатами, и за века кочёвок многое переняв у монголов и маньчжуров, сами осели в Даурии.
Ныне буряты Прибайкалья - это булагаты, эхириты, отдельные роды оставшихся хоринцев и пришедших ещё позже хонгодоров. Однако жизнь на степном "острове" порядком изменила их: прибайкальцы просто перестали быть кочевниками. Основой их хозяйства оставалось скотоводство, но - отгонное: в июне и сентябре каждый улус (род с имуществом и хозяйством) перекочёвывал между летними и зимними пастбищами, не менявшимися испокон веков. Подспорьем были охота (включая облавную всем улусом) и рыбалка (особенно у эхиритов), а около трети прибайкальских бурят к началу ХХ века и вовсе подались в земледельцы.
О войлочных юртах прибайкальцы забыли ещё в Средние века, а за пару веков под Россией и вовсе освоили избы:
Как стоящий на кадре выше по центру дом зажиточного крещёного бурята дом Софронова (1892) из села Хореты в Нукутском районе Иркутской области. За вычетом русской печи он похож внутри скорее на городскую квартиру, а изделия бурятских ремесленников совсем не очевидны "на глаз" - это сапа (резные диваны), хубсары (коврики из камуса на них) и таар (тканый ковёр) на абдаре (сундуке). Чтобы хоть как-то подчеркнуть степное происхождение хозяина, в дом положили седло:
В малой избе на углу - очень красивая коллекция костюмов бурят разных племён, у меня ставшая стержнем позапрошлой части. Вид с её крыльца на двор усадьбы, из-за забора которой торчит пара горбов знакомого нам верблюда:
А два деревянных горба до забора - крыши летних построек: буряты и в земледелии не оставили привычку кочевать, но маршруты их перекочёвок сократились до нескольких десятков метров. Летний дом с дощатыми стенами, 4 углами и трапециевидным верхом - уже не юрта, но ещё не изба:
Такая постройка называлась пупаарин, и как и якутская бабаарына, явно восходит к русскому "поварня". Причём изначально и якутская, и бурятская поварни были именно что жильём - оба народа переняли скорее сам план, промежуточный между избой и деревянной юртой. Лишь в ХХ веке пупаарины с их очагами под потолочным окном окончательно превратились в летние кухни - вот эта, например, построена в 1977 году, позже основания музея.
Под её сводами на четырёх столбах (тений), среди кожемялок и бочек для взбивания кумыса на самом видном месте стоит самогонный аппарат для тарасуна (молочной водки). Его элементы - тогон (котёл), тэбтэр (деревянная крышка), сорго (труба), кадка-охладитель (хиибэр) и чугунный кувшин-конденсатор (танха), всем своим видом напоминающее, что с алкоголем степняки были знакомы и до русских.
А выпивали, предположу, перед битвой: в обычно сдержанных и дисциплинированных бурятах "зелёный змий" часто пробуждает совершенно нездоровую агрессию, причём чаще всего - к тому, кто находится строго напротив.
Но русские сани да молотилка на завозне вновь напоминают, что здесь - земледельческий дом:
Рядом - усадьба середняка (1880) из села Аляты Аларского района:
И вроде похож интерьер зимнего дома (1880) на русскую избу, но... что в Казахстане, что в Киргизии, что в Каракалпакии, что в Якутии в советских городах бросается в глаза странная неухоженность, бесприютность, я бы даже сказал - необжитость.
Русские избы, укpaинские хаты, грузинские сакли в музеях смотрятся уютно и тепло - каждой вещице в них подыскали своё место десятки поколений. Здесь же всё выглядит так, будто хозяева ждут перекочёвки.
А что символизирует явно советская шиель - все вопросы к сотрудникам музея. Минус Верхней Берёзовки - никаких табличек часто нету там, где они нужны... но таблички ведь просто висят, а экскурсоводу деньги платят.
Избу дополняет летняя юрта (1912), или скорее пупаарин:
Настоящие деревянные юрты выглядели несколько иначе. В дорусские времена они были основным жилищем прибайкальских бурят - с привычной всякому степняку планировкой, но только сделанные из более долговечных и лучше держащих тепло материалов.
Полноценной зимней деревянной юрты в Верхней Берёзовке нет, но я когда-то видел такую в Баяндае у Ольхонского тракта - это действительно вполне комфортабельный дом "на века". Здесь представлен летний улус у пастбищ и сенокосов, ну а к летнему дому требованья проще - он нужен лишь для коротких ночей:
Маленькая юрта с дерновой крышей впечатляет необычным устройством купола и изящным гунгарбаа (буддийским алтарём) напротив входа - для Прибайкалья как раз не типичным:
В более крупной, даже с пристроенным хлевом, юрте (1910) из села Иний Качугского района сохранились завалинки вдоль стен, на которых спали - вместо нар и сапа, представленных в других зданиях.
Ну а если вдруг где-то в Прибайкалье в музее обнаружится войлочная юрта, экскурсоводы говорят о ней даже слегка виновато: "это нам из Забайкалья подарили...". Отсутствием кочевничьих юрт, которые можно разобрать и собрать за пару часов да перевезти на одной подводе с волами, прибайкальцы даже странно гордятся.
Забайкальцы в их понимании - уже не совсем буряты, а почти что монголы... Объективно здесь то, что именно прибайкальские буряты своим бытом и укладом не похожи на на монголов, ни на эвенков, ни на якутов.