Умея предсказывать некие события, он быстро завоевал себе славу. Воспользовавшись покровительством части местного духовенства, отправился в паломничество. Хождение по святым местам парню понравилось. Работать не надо было. Не надо было и заботиться о куске хлеба насущного. А периодические пророчества открывали двери не только домов помещиков. Григорий долго жил в Киеве, знакомясь со службой монастырей и Лавры. Потом перебрался в Казань. Там им заинтересовался отец Михаил, решивший направить дар парня на служение церкви и предложил поучиться в духовной академии. Но Казань парню не понравилась. Тогда отец Михаил направил его в Петербург, где Григорий познакомился с ректором духовной академии епископом Сергием (Страгородским). Тот же знакомит Григория с инспектором Санкт-Петербургской духовной академии архимандритом Феофаном (Быстров), представив его также и епископу Гермогену (Долганову). Быстрый взлёт веса в новом обществе, новые знакомства, вскружили Григорию голову. К 1904 году Распутин стяжал у части великосветского общества славу «старца», «юродивого» и «божьего человека», что закрепляло в глазах Петербургского света позицию „святого“, или, по меньшей мере, его считали «великим подвижником». Отец Феофан рассказал о «страннике» дочерям черногорского князя (впоследствии короля) Николая Негоша — Милице и Анастасии. Сёстры и поведали императрице о новой религиозной знаменитости. Прошло несколько лет, прежде чем он начал явно выделяться среди толпы «божьих людей».
Но это выделение произошло ни вдруг и не по “выдающимся” заслугам Григория. А в результате одной странной встрече, однажды ночью в салоне пригласившей его графини. Графиня была дома одна и сразу повела себя странно. Вместо обычной, в таких случаях беседы в кругу ахающих от возбуждения и восхищения подружек, они оказались вдвоём в алькове графини. Не стесняясь, графиня села к нему на колени, прижимаясь пышной грудью и повела речи далёкие от религиозных. Заворожённый её томным голосом, Григорий не сразу почувствовал подвох. А когда понял, что это ловушка, было уже поздно. Из соседней комнаты вышел мужчина с пистолетом, назвавшийся мужем графини. Следом вылетел юркий человечек с появившейся тогда новинкой, фотоаппаратом. Вспышка, другая. Графиня, заохав, убежала. Исчез и фотограф. Мужчина, присев напротив и положив пистолет себе на колени закурил.
Разговор был короткий. Мужчина предложил сделку. Он продвигает Григория “на верх”. То есть знакомит с его “талантами” высший свет и не мешает зарабатывать тому на экзальтированных дамах и мнительных мужьях. Взамен, Григорий делает “правильные” предсказания на нужных людей. Не увидев в сделке ничего опасного для себя, Григорий согласился. Тем более, что деньги он любил. Даже построил в деревне семье дом на столичные заработки. Мечтал со временем выучить детей в университетах. Да и сам пожить на широкую ногу был не прочь. Давнишняя обида на помещичью дочку не забывалась. Ему иногда снилась её пренебрежительная усмешка.
Жизнь вновь забурлила ключом, втянув Григория с головой. Новый знакомец особо не досаждал, лишь изредка присылая человечка с запиской, с написанными “нужными” предсказаниями или сам невзначай говорил их в тёмных закоулках очередного богатого дома. В смысл слов он не вникал. Были они в основном о каких – то финансовых вложениях и операциях. Редко проскальзывали просьбы кого – то снять или задвинуть по службе. Не зная этих протеже и характера службы, Григорий просто повторял, что велено, не забивая голову моральными рассуждениями. Совесть стала просыпаться, когда он стал “вхож” в семью императора. И тут он испугался по-настоящему. И попробовал откреститься от таинственного “друга.” Но это оказалось не так просто. Друг вывалил перед ним целую кучу фотографий и каких – то бумаг с его подписью. И ткнув в кучу пальцем, сказал одно предложение: “это твоя могила”.
Григорий не спал несколько дней, прокручивая в памяти всё, что сделал под влиянием господина. Выходила что он прочно сидел в его руках. Встал выбор, что делать? Прикинув разные варианты, Григорий выбрал самый, на его взгляд плохой. Он решил, по мере сил и возможностей защитить царскую семью. Простояв полночи на коленях перед иконами, Григорий встал на утро другим человеком.
Теперь он отслеживал каждое своё слово и слова, звучащие вокруг него. Продолжая изображать простачка и “дурочка”, он внимательно слушал и анализировал что творится вокруг царской семьи. Его проницательный ум быстро помог разобраться в царском окружении. И если раньше, ему казалось, что все приближённые должны были, да просто обязаны любить царя и его семью, то теперь он увидел, что это совсем не так. наблюдая из-под густых бровей за лицами, он часто ловил пренебрежительные взгляды, а порой и явно злобные на царицу и императора. Это ещё больше укрепило Григория в мысли, что он послан Богом спасти семью. Тем более его помощь малолетнему сыну Николая была наглядной. Между ним и мальчиком, потянувшемся к Григорию всей детской душой установилась незримая, духовная связь. Когда Григорий сидя рядом, держал того просто за руку, болезнь, поразившая юного наследника, отступала. Он начинал вновь радоваться жизни. Теперь Григорий большую часть времени проводил с детьми и царицей. Заметное улучшение состояния сына, растопила пелену недоверия и отца. Сначала осторожно, потом всё больше доверяя, он стал советоваться со “старцем”. Начиная от простых, семейных вопросов, постепенно они перешли и на вопросы государственные. Григорий, к тому времени уже более, менее понял варившуюся вокруг царя кашу и совет мог дать дельный. К тому же “друг”, поначалу как – то отставший от Григория, объявился вновь и стал давать тоже свои советы.
Сравнивая его советы с реальностью обстановки, Григорий вскоре понял, кого представляет его “друг.” У трона “боролись” и вертелись несколько партий влияния. Самыми крупными и влиятельными среди них были две, насколько разобрался Григорий. И хотя обе были прозападными, интересы их очень не совпадали. Одна представляла интересы Великобритании. Другая, Германии. Его тайный друг, как раз относился к другой. С помощью Григория, он пытался улучшить отношения Германии и России. И не допустить военного столкновения этих стран. Английская партия, наоборот, втягивала Россию в союзы, совсем противоречащие исторической реальности государства Российского. Вдруг ни с того, ни с сего, с Россией стала искать дружбы Франция, вечный её враг. И Англия, не менее опасный “союзник.”
“Проталкивая” царю планы “друга”, Григорий искренне считал, что спасает Россию от ненужной войны. Не беспокоила предрассудками и совесть. Но вот царское окружение было явно недовольно такой однобокостью предсказаний старца. Последовали угрозы. Несколько раз на него пытались напасть ночью подозрительные личности. Это ещё больше укрепило Григория в правильности выбранного курса. И хотя его предсказания были довольно туманны и иносказательны. Григорий говорит о «божьей каре», «горькой воде», «слезах солнца», «ядовитых дождях» «до конца нашего века».
- Пустыни будут наступать, а землю населят чудовища, которые не будут людьми, ни животными. Благодаря «человеческой алхимии» появятся летающие лягушки, бабочки-коршуны, ползающие пчёлы, огромные мыши и не менее огромные муравьи, а также чудовище «кабака». Два князя с Запада и Востока будут оспаривать право на мировое господство. У них будет сражение в земле четырёх демонов, но западный князь Граюг победит своего восточного врага Вьюга, но и сам падет. После этих напастей люди вновь обратятся к Богу и войдут в «рай земной».
Те, кто владел сутью вещей, их понимали буквально. Меры противодействия ждать не заставили. Все знали о большой религиозности царя и первый удар по Григорию был нанесён с этой стороны. Недоброжелатели и просто завистники столь успешному “взлёту” Григория обвинили его в хлыстовстве.
Хлысты́, или христововеры, — одно из старейших русских внецерковных религиозных течений (сект), экстатическая разновидность духовных христиан, возникшая в середине XVII века среди православных крестьян. Самоназвание — «люди Божьи», «Христова вера». В современной религиоведческой литературе как равнозначные используются термины «хлысты» («хлыстовщина») и «христововеры» («христовщина»). Наименование «хлысты» происходит от встречавшегося в их среде обряда самобичевания или от видоизмененного слова «христы», так как официальные духовные лица считали неприличным в названии секты употреблять имя Иисуса Христа.
К обвинению присоединили голоса не только ненавидящие его депутаты Думы, но и великий князь Николай Николаевич. Очень обидевшийся на Григория за то, что тот “потеснил” его возле царя. Верховный Синод возбудил дело. Распутина в этом деле спасли его друзья архимандрит Феофан, епископ Гермоген и сам царь Николай Второй, приказавший «замять» дело. Полиция даже собиралась выслать Григория из Петербурга. Но он сам уехал, не доводя дело до такой крайности. И некоторое время пробыл в своём селе с семьёй. Даже совершил паломничество в Иерусалим, чтобы отвести наносные подозрения. Но царевичу стало плохо и Григория вернули обратно. Враги, однако не прекращали своей “борьбы.” По салонам и в печати появились новые слухи и очернения. Составлялись новые планы и заговоры. Многим мешал тогда Путин своими пророчествами и советами царю.
А тот всё больше проникался доверием к старцу. Григорий отговорил царя вмешиваться в Балканскую войну, за что был обвинён в славянском не патриотизме. Постоянно отговаривал Николая от войны с Германией, предлагая направить силы и средства на решения внутри государственных проблем. Вновь поднимаемая западом революционная волна в России была уже заметна даже слепым. Эти его действия заставили спешить и врагов. Первое покушение попыталась совершить мещанка Хиония Гусева, когда Григорий гостил в своём селе. Григорий успел отклонить направленный на него нож, получив рану в живот. Долго лечился. Гусеву признали душевно больной и поместили в психушку. Вернувшись в Петербург, Григорий с завидным упорством продолжил свою линию поведения, не реагируя на заигрывания и угрозы врагов. За время его отсутствия в Петербурге, Россия вступила в войну. Английская партия победила. И чтобы Григорий вдруг не помешал всё больше толкать Россию в военный котёл, против него был составлен второй заговор. Здесь за дело взялись уж английские шпионы. Мало доверяя свои русским союзникам, они сами составили план.
Григория пригласили для консультации в дом князя Юсупова. Здесь его и ждали заговорщики. Подстрелив и избив старца, они отвезли его на Неву и сбросили в полынью.
А вскоре сбылось самое страшное предрекание Григория, о судьбе Императорского дома: «Покуда я жив, будет жить и династия».
