Фёкла Николаевна, кряхтя и вздыхая, перевернулась с боку на бок в мягкой постели и снова закрыла глаза. Это же надо, какая кровать стала неудобная! Раньше она с нетерпением ждала наступления вечера, чтобы нырнуть под тёплое одеяло и растянуться на дорогом матрасе, который лично для неё дочка с сыном подарили на её 75-летие. Казалось бы, совсем недавно всё это было. Лет десять прошло, не больше. Тогда она ещё молодая была, активная, ни минуты без дела посидеть не могла. А теперь что? Как переболела пневмонией, так больше года на ноги не поднимается. Поначалу ещё пыталась бороться со слабостью, только ноги совсем не держали, а голова кружилась, как на карусели. Она сама слышала, как доктор, осмотрев её и отведя сына в соседнюю комнату, говорил, что старушка, то есть она, Фёкла Николаевна, больше не поднимется, и чтобы родственники готовились к похоронам. Странно было слышать такие слова и понимать, что относятся они не к кому-то постороннему, а именно к ней.
— Ну что ж, смерть так смерть, — приняла она свой приговор со смирением, которого раньше ей всегда не хватало. — Рано или поздно все к такому концу приходят.
Фёкла Николаевна вздохнула и настроилась умирать. Но смерть, несмотря на прогнозы врачей, никак не желала появляться в её доме. Кровать, в которой теперь проводила она целые сутки, надоела ей так, что вызывала жгучую ненависть. Уже все бока отлежала она на ней. Вот встать бы ей хоть не надолго, она бы быстро эту адскую конструкцию на свалку отправила!
Ладно кровать, без неё всё-таки не обойтись. Так ещё один предмет основательно портил жизнь старушке. У противоположной от кровати стены стоял старый покосившийся шкаф, на одной из дверок которого находилось не менее старое зеркало. Когда-то этот шкаф покупали они вместе с мужем, потом вдвоём тащили по лестнице в квартиру и походу спорили, к какой стене его поставить. Сильная она тогда была, ни в чём мужу не уступала. Вместе они на заводе работали, вместе землю на садовом участке копали. Только она уже до 85-ти дожила, а муж и до 50-ти не дотянул.
Фёкла Николаевна повернула голову и бросила взгляд на отражение в зеркале. Снова эта мерзкая старуха наблюдает за ней! Спасу от неё нет никакого, даже помереть спокойно не даст. У-у, как смотрит, аж мурашки по коже от такого взгляда. Женщина отвернулась к стене, и перед глазами одна за другой начали возникать картины прошлого. Вот она перед зеркалом стоит в широком сарафане, сшитым недавно самой Фёклой, и поглаживает живот, в котором бьёт ножкой старшая доченька. А сама Фёкла до чего же хороша! Кто-то жалуется, что беременность красоту забирает, а у Фенечки всё наоборот: её красота расцветает бурным цветом. Муж от неё ни на минуту отходить не желает, то за бочок легонько ущипнёт, то по животу пощекочет. Любила она покрутиться перед этим зеркалом, наряды всякие примеряя. Муж никогда для неё не скупился, детей не так баловал, как её. Да она и сама для себя обновку пошить могла, от фабричной и не отличишь.
Фекла Николаевна вздохнула, очнувшись от воспоминаний. И когда только эта мерзкая старуха успела поселиться в её любимом зеркале? До болезни, вроде как, её там не было.
За дверью послышались шаги дочери, они с сыном по очереди приходили ухаживать за Фёклой Николаевной.
— Мама, не спишь? — дочь на цыпочках подошла к кровати.
Старушка не шелохнулась, притворившись, что спит, потому что разговаривать совсем не хотелось. Но дочь сразу поняла её уловку и села рядом.
— Мамочка, давай я тебе помогу сесть. Надо немного покушать.
— Не хочется, доча, — пробормотала мать и закрыла глаза.
— Давай хоть ложечку, — уговаривала её дочь, словно маленького, капризного ребёнка.
«Вот и ролями поменялись, — подумала женщина. — Когда-то я свою малышку пыталась накормить с ложечки. Песенки, сказки, уговоры — всё в ход шло, лишь бы хоть немного поела. А теперь вот я в детство впадаю. Хоть бы уж смертушка поскорее за мной явилась».
Фёкла Николаевна нехотя подчинилась уговорам дочери и открыла рот, тут же ощутив неприятную субстанцию на своём языке. Когда-то она любила гречку с подливкой, а сейчас еда была абсолютно безвкусной, а подливка, специально пробитая блендером для её беззубого рта, застревала в горле.
— Не вкусно? — огорчилась дочь.
— Всё хорошо, всё вкусно, только я уже наелась, — давясь крупинкой гречки, выдавила из себя мать и покосилась на зеркало. Мерзкая старуха тоже повернула к ней голову и тоже закашлялась.
«Так тебе, так! — мысленно позлорадствовала Фёкла Николаевна. — Будешь знать, как честных людей передразнивать».
— Ну ложись тогда, раз наелась. Или посидеть немного хочешь?
— Я прилягу, а ты, доченька, обо мне не волнуйся, главное сама покушай. А то прыгаешь вокруг меня целыми днями, о себе подумать некогда. Я старая, мне уже ничего не нужно, а у тебя семья, внучата.
— У внучат свои родители есть, а ты у меня одна. Завтра, кстати, Миша меня подменит, он с внуком к тебе придёт. Не помешает?
— Мне уж теперь никто не мешает, — старушка снова покосилась на зеркало и вздрогнула. До каких пор эта ведьма будет на неё пялиться? У-у, как злобно поглядывает!
Рассказать дочери о мерзкой старухе Фёкла Николаевна не решилась. Наверняка все подумают, что мать умом тронулась. Ещё в психушку отправят лечиться. За долгую жизнь наслушалась она о подобных случаях, когда врачи, не разбирая причин, засовывали вполне здоровых людей в психушку. А уж какими они оттуда возвращались, так и представить страшно. Лучше молчать, чтоб последние дни в казённых стенах не провести.
На следующий день пришёл сын Михаил с 6-летним внуком. Ещё пару лет назад Фёкла Николаевна с раннего утра тесто на пироги поставила бы. Это же счастье такое, когда правнуки в гости приходят! А теперь сил не было даже поговорить с мальчонкой. С самого утра её трясло так, что повернуться на другой бок было проблематично. Да и зачем? Чтобы полюбоваться на выглядывающую из зеркала образину? Она лежала с закрытыми глазами, вспоминая, сказала ли она детям, где лежат вещи, в которых похоронить её надобно? Ещё узнать бы неплохо, какого цвета гроб для неё купят? Лишь бы не красный. Всю жизнь она красный цвет недолюбливала. Да, ещё надо дать наставление, чтобы отцовскую могилу не разворошили, когда её рядышком хоронить будут.
«Как только Миша в комнату заглянет, так сразу и поговорю с ним. А то, видать, не сегодня-завтра, следом за мужем отправлюсь», — подумала Фёкла Николаевна и тут же вскрикнула от грохота, раздавшегося за её спиной. Правнук, игравший в самолёт, направил тяжёлую игрушку прямо в зеркало, отчего то разбилось и крупными осколками посыпалось на пол. Пока сын ругал своего внука, старушка с недоумением смотрела на тёмное пятно, оставшееся на том месте, где много лет висело зеркало.
«Вот и моя очередь пришла», — пробормотала она и снова отвернулась. Пятно на дверце шкафа пугало её не меньше, чем мерзкая старуха из зеркала. К старухе она уже мало-мальски привыкла, а что там за пятном, неизвестно. Она попыталась представить, каково это — умирать, но такие мысли почему-то вызвали внутренний протест. Странно, она так долго ждала этого момента, что, приблизившись к нему, должна была бы радоваться. А ей почему-то было очень страшно.
Чувствуя, что мать совсем ослабла и потеряла ко всему интерес, сын и дочь Фёклы Николаевны собрались вместе у неё в квартире. Она слышала, как тихо они переговариваются, как дочка время от времени начинает плакать, а сын её утешает. Что-то странное происходило в комнате, но она лежала неподвижно, боясь повернуть голову в сторону тёмного пятна. Было такое чувство, что именно там находится какая-то сила, способная затянуть её в неизвестность.
Утром солнечный лучик пробился через задёрнутые шторы и зайчиком запрыгал по стене перед лицом старушки.
«Как же ты пробрался сюда?» — тихонько спросила она у лучика и повернулась на другой бок.
Перед ней вдруг возник чудесный водопад с сверкающими брызгами и яркой радугой. Она завороженно смотрела на непривычную картину, пытаясь осознать, откуда появилось это великолепие. Просто на дверцу шкафа, где было пятно, дочь наклеила фотообои. Фёкла Николаевна так захотела рассмотреть картину, что, с трудом приподняв своё немощное тело, села на кровати. Встать на ноги сил и смелости не хватило, но она сидела, опустив худые ступни на пол, и в первый раз за полтора года чувствовала себя счастливой. Уродливая старуха бесследно исчезла, а Фёкла очутилась в том месте, где они когда-то вместе с мужем и детьми отдыхали на юге. Даже пальма на картине была та же самая! Она прекрасно помнит эту пальму. Маленький Мишенька очень хотел залезть на неё, но только ободрал колени. А по этим камушкам у подножия водопада доченька прыгала, весело смеясь, и брякнулась в холодную воду. Как же здорово ещё раз побывать в этом чудесном месте!
Сын и дочь, задремав ненадолго, услышали звуки, доносившиеся из комнаты матери, и, замирая от страха, тут же примчались. Они ожидали увидеть печальную картину, но Фёкла Николаевна сидела на краю кровати, побалтывая ногами и с удовольствием жевала беззубыми дёснами бутерброд с колбасой, забытый сыном на тумбочке.
— Мама! — в один голос воскликнули сын и дочь. — Тебе лучше?
— Да, дорогие мои, — ответила старушка с улыбкой. — Мне очень хорошо...