Мы поговорили с Иваном Гынгазовым после оперы «Самсон и Далила», которая считается одной из красивейших в музыкальном наследии. А Иван считается одним из самых ярких и именитых молодых теноров современности. Он специально прилетел в Минск, чтобы исполнить партию Самсона в этом опере.
Уникальный шанс – после спектакля подняться на сцену, сделать фото и лично побеседовать с Иваном – получили семь счастливчиков, правильно ответивших на вопросы конкурса «Фото со звездой», инициированного театром. Один из вопросов касался биографии Ивана Гынгазова, ведь у известного тенора – белорусские корни. Его бабушка родом из деревни Неманица Борисовского района Минской области. И хотя она давно не живет в Беларуси, здесь остались родственники семьи, к которым в детстве будущий оперный певец не раз приезжал погостить.
Сегодня Гынгазов – человек мира: вечером он выступает в Минске, завтра поет на сцене Мариинского театра, а летом его ждут в Венской опере. Ивану всего 36 лет – молодой возраст для оперного певца, и потому его всё ещё нередко называют «восходящей звездой мировой оперы», предполагая, что у выдающегося тенора многое впереди. Выпускник Новосибирской консерватории имени Глинки, сегодня Гынгазов – солист Московского музыкального театра «Геликон-опера», а также приглашенный солист Мариинского и Большого театра России, лауреат российского оперного «Оскара» – премии «Онегин».
При этом перечисление театров мира, с которыми Иван сотрудничает и откуда регулярно получает приглашения, займет целый лист: Римская, Венская, Сиднейская, Берлинская и Дрезденская оперы, Александринский и Михайловский театры, Венская и Московская филармонии, Опера Бастий в Париже и Национальный театр Сан-Карлуш в Лиссабоне… Иван Гынгазов работал с такими выдающимися дирижерами, как Валерий Гергиев, Владимир Федосеев, Пласидо Доминго, Антонио Пиролли…
— Иван, ваши белорусские корни были причиной начала сотрудничества с Большим театром Беларуси?
— Я, конечно, мечтал однажды спеть в этом красивом театре на родине моей бабушки. Но думаю это приглашение больше связано с ростом моей популярности и моей состоятельности как оперного исполнителя. За первым последовало второе, а теперь уже стало традицией, что я регулярно приезжаю в Минск и выхожу на сцену Большого театра Беларуси. Сначала это случалось раз в год, теперь все чаще. И каждый раз я с удовольствием отликаюсь на приглашение.
— Ваши белорусские родственники приходят на ваши выступления в Минске?
— Родные все еще живут в Беларуси. Но поскольку все мои родственники – в Гомеле, то, к сожалению, не всегда и не на каждое мое выступление они могут приехать в Минск.
— А как часто получается у вас сегодня выступать в родном Новосибирске, где вы родились, где началась ваша вокальная карьера?
— В этом году уже дважды там выступал! Меня приглашают регулярно, но все чаще приходится отказываться, потому что бывает, что на один день у меня три-четыре приглашения из разных театров мира – приходится выбирать. Вот если бы один концерт давали в 12 дня в Новосибирске, а второй – в Москве вечером, то из-за разницы во времени между этими городами я бы успевал на самолете долететь и выйти на сцену дважды за день. Но так не бывает. И хотя сил у меня много, раздвоиться я не могу.
— Когда вы еще были поющим мальчиком в Новосибирске, о какой оперной партии мечтали, представляя себя на большой сцене?
— Наверное, о партии Германа в «Пиковой даме». Позднее я не раз слышал, как даже басы говорят: «Хочется стать тенором, чтобы хоть раз спеть партию Германа!».
— А у вас есть такая партия, о которой вы мечтаете, но она принадлежит другим голосам?
— Например, партия Далилы в опере Сен-Санса «Самсон и Далила» – это же такая красота! Слава Богу, рядом со мной на сцене в этой опере всегда такие замечательные партнерши, что я могу наслаждаться этой красивейшей партией.
Если говорить не о мечтах, а планах, то я вскоре планирую снова обратиться к наследию Джузеппе Верди – знакового для меня композитора. Фактически, моя большая карьера началась с оперы «Трубадур» Верди. Впервые я исполнил партию Манрико в 2017 году, когда дебютировал с ней в «Геликон-опере». Затем пел ее на сцене Мариинского и Большого театра России. В ближайшем будущем мне предстоит разучить и исполнить партию Дона Карлоса в одноименной опере Верди на Приморской сцене Мариинского театра во Владивостоке. Мне также интересны партии теноров в операх «Симон Бокканегра» и «Сила судьбы» Верди…
Новые предложения приходят постоянно, но я не на все откликаюсь. Не так давно отказался от контракта с Римской оперой, которая приглашала меня исполнить заглавную партию в опере Верди «Отелло». Уже был подписан контракт, объявлены даты… Но мне все же кажется, что Отелло надо или родиться, или дорасти до этой роли. Я чувствую, что мне пока рано: я еще расту…
В целом у меня сейчас неплохо складывается западная карьера. Много приглашают, много езжу. В ближайших планах – Вена: в начале июня на сцене Венской оперы я исполню партию Калафа в опере Пуччини «Турандот». Потом меня ждет Гонконг, тоже с «Турандот». Потом Берлин – «Кармен», партия Хозе.
— Свои сценические костюмы вы возите с собой по миру или в каждом театре вас ждет свой гардероб?
— К примеру, в Минске костюм Самсона был пошит на меня, потому что я участвовал в постановке этой оперы Оксаной Волковой. Хотя, признаться, этот сценический парик мне не нравится! (смеется) Я даже хотел привезти свой из Мариинского театра, но прежде посоветовался с женой. И она верно подметила, что для стилистики именно этого спектакля парик из другой постановки не подойдет. Так что все оставил, как есть.
— Вы исполняете оперы не только на русском, но и итальянском, французском, немецком языках. По сути, оперный певец должен быть еще и полиглотом?
— Да, поэтому я занимаюсь языками отдельно, у меня есть педагоги по каждому языку. Во французском, как мне кажется, я уже очень даже неплох. Звучит нескромно, но у меня были хорошие учителя, которые меня правильно учили. С итальянским языком проще, там не такая сложная фонетика. С немецким пока еще не все у меня совершенно, но я наверстаю. Хотя прекрасно понимаю, что мы никогда не сравняемся с носителями языка. Наши славянские голоса русских, белорусских, украинских оперных певцов настолько хороши, их так во всем мире любят и ценят, что многое нам прощается за счет голосов. Но все же мы стараемся быть ближе к идеалу.
— Голос — особенно тенора — очень хрупкий и уязвимый инструмент. Ради голоса вам приходится от чего-то отказываться в жизни?
— Ни от чего не отказываюсь! Самое страшное для певца — инфекции, все эти простуды и ковиды. Сегодня у меня за кулисами такой кашель был, что я пел и думал: вот если бы я был идеально здоров, то какие бы звуки божественные издавал! Вокалисты постоянно болеют, признаться, певец никогда не бывает абсолютно здоров – такова жизнь. Но «живые» спектакли тем и интересны, своим несовершенством.
Ты никогда не знаешь, как пойдет. Вроде и с голосом все хорошо, и ты отлично звучишь в гримерке и за кулисами. А выходишь на сцену – и всё вдруг не так! И ни от чего это не зависит: выспался ты или нет, пел вчера или отдыхал. Ты может и спал прекрасно, и ел хорошо, а вышел на сцену – а голоса нет. И никто не может это обьяснить! Все после говорят: «Мы даже не заметили, что ты как-то иначе звучал». А ты стоял на сцене в холодном поту и думал, как довести спектакль до конца.
— В вашей биографии было выступление на сцене Мариинского театра в опере «Самсон и Далила», когда за дирижерским пультом стоял сам Пласидо Доминго. Как пелось в присутствии великого тенора?
— Хорошо пелось! После он подошел ко мне, мы тепло побеседовали. Это вообще была для меня судьбоносная встреча: после нее агент, который работает с Доминго, начал работать и со мной. Значит, в тот вечер мне очень хорошо пелось! (смеется)
— Как бы вы ответили на вопрос: великими певцами рождаются или становятся?
— Становятся, конечно! Оперное пение — оно ведь не натуральное, а искусственно и искусно сделанное. Поэтому опера – это искусство. Но материал для этого искусства — голос — должен быть от природы. Если мы пройдемся по улице, может, тысячу человек встретим с отличными голосами. Однако, в опере петь не смогут. Потому что этому нужно учиться. И поэтому я постоянно учусь, все время занимаюсь с педагогами, все время спрашиваю совета, не стесняюсь искать своего учителя. Мне очень везет на партнеров по сцене, а когда ты с выдающимися певцами поешь, многому у них учишься.
Текст: Анастасия Костюкович.Фото предоставлено пресс-службой Большого театра Беларуси