В свои юношеские сорок шесть мой муж ходит в поликлинику, как на работу. Он постоянно обследуется и регулярно горюет, когда у него что-то обнаруживается. «Надо же, куда не сунешься – все больное: гастрит, камни, холестерин. Вроде питаюсь правильно, витамины принимаю, не пью, не курю». Аргументы про возраст муж отвергает. Потому что твердо уверен: при должном уходе мужчина может дожить до ста и погибнуть, врезавшись на электросамокате в дерево или развлекаясь в постели с тремя красотками.
Я же избегаю обследований, потому что поняла -- врачи бессердечны, совершенно не берегут твои нервы и бюджет. Пошлют к десяти специалистам, выкачают литр крови, прогонят через все аппараты, а потом разведут руками и скажут, что, видимо, это авитаминоз или что-то гормональное.
Тут можно почитать о моем недавнем медицинском приключении:
В тот день муж позвонил подозрительно рано: в девять утра, что само по себе было недобрым знаком. Он знает – звонить раньше 12 дня мне не рекомендуется: я плохо соображаю, говорю, да и грация у меня, как у сломанного робота.
- Как у тебя дела? – тихо спросил Леша. – Просто хотел услышать родной голос.
Тут я окончательно проснулась: муж не часто бывает столь сентиментален. Обычно по телефону он возмущенно интересуется: «Ты не видела мои ключи? Куда ты их засунула (как вариант -- таблетки, рецепты, бумаги)?»
«Что случилось?» -- спрашиваю его в эсэмэске.
«Пришел на плановое УЗИ. Врач нашел опухоль. Сижу у онколога».
Поверьте, такого сообщения достаточно, чтобы понять: все происходившее до этого момента (включая разборки, ссоры, несколько мысленных разводов) – было сплошным счастьем. Я оглушенно ходила по квартире, доставая из шкафа то Лешину майку, то шорты. Даже его тапки, стоявшие в прихожей, причиняли боль. Прокрутила в голове всю нашу жизнь. Подумала—какой же плохой, черствой женой была. А ведь буквально все – родственники, друзья, знакомые – твердили мне, что Леша – бриллиант (красив, умен, без вредных привычек) и совершенно неясно, почему он достался такой вредной, вздорной, эгоистичной особе.
Чтобы отвлечься, я попыталась найти плюсы своего нового положения. Но не нашла ни одного. С моей символической зарплатой я скоро окажусь на улице. Состарюсь в одиночестве. Никто не будет возить меня в «Окей» за продуктами, не посмотрит со мной «Хорошую жену», не назовет «мой цветочек». Никто не будет героически лежать на диване, изображая полный паралич, пока я мою пол и передвигаю мебель: «Я что, сумасшедший, чтобы пылесосить? А для тебя, котенок, это удовольствие. Все только ради тебя!»
В эти минуты я поняла булгаковскую Маргариту, единственным желанием которой было – пусть все станет так, как раньше.
Алексей приехал домой, и мы отправились в позную. Чтобы хоть как-то поддержать иллюзию обычной жизни. Леша держался молодцом, даже шутил, правда, однообразнее, чем обычно: «А ты уверена, Катя, что мой пуховик нужно сдавать в химчистку? Он мне может вообще не понадобиться». Или: «Я так долго ждал, когда Овечкин побьет рекорд Грецки в НХЛ, но не дождусь». «Мы обязательно полетим в отпуск, если до лета доживу».
Мы ходили вдоль улицы Лермонтова, и каждая травинка, каждое дерево, каждый прохожий кричали нам о радости жизни. И о ее призрачности. Теперь-то мы знали: изображение может исчезнуть в любой момент. Только что шли кадры, а потом – бац! – и экран погас.
По иронии судьбы Алексея как раз в эти дни попросили поучаствовать в опросе: с кем из знаменитостей вы хотели бы встретиться. Среди вариантов был Жириновский. «Уж с кем-кем, -- признался Леша, -- а с Жириновским я сейчас никак не хочу встречаться!»
Я отвлекала мужа от мрачных мыслей, по десять раз в день говорила с ним по телефону. В общем, страшный Лешин диагноз дал побочный эффект: я стала идеальной женой.
И вот он отправился на МСКТ, чтобы пройти более углубленное исследование. Получив результаты, мы почувствовали себя инопланетянами. Заключение было написано так, что ни один человек понять был его не в состоянии. Какие-то цифры, аббревиатуры, термины... А в завершении стояло вполне понятное резюме: «Перегиб желчного пузыря». Но в жутком стрессе человек обычно плохо соображает.
- Ничего не понятно! Полная абракадабра! А я и так на грани инфаркта! -- возмущался Леша.
Я догадалась послать заключение нашему семейному врачу, который всегда нас выручал. Олег – прекрасный диагност. Правда, дипломатичностью он не блещет.
«Что ты всполошилась?! По КТ абсолютно у него ничего нет, только перегиб, -- раздраженно прокомментировал Олег. -- Ты умеешь читать? Раскрой глаза. Там все написано! Нельзя же так тупить! Я от вас просто в шоке!»
Никогда еще едкие замечания Олега не вызывали во мне столько радости. Смерть откладывается! О чем я немедленно и сообщила Алексею. Теперь можно было выдохнуть. К тому же, за эти дни я немного устала от роли идеальной супруги. Долой лицемерие! – подумала я и вновь начала подкалывать Лешу. Правда, беззлобно.
- Ты была ангелом, -- констатировал муж. – А теперь вновь превращаешься в скандальную бабу.
Но Леша все еще сомневался и переживал. Вплоть до повторного приема врача. Онколог объяснил: «У вас все нормально. На УЗИ такой глюк мог дать кишечник или сосуд».
Только после этого Леша успокоился. И признался мне, что все эти дни буквально падал в бездну:
- Ночью я не мог заснуть и полез в интернет. Прочитал про свой диагноз. Там было написано, что шансов выжить у меня – максимум 50 процентов. Меня затрясло. Наверное, так ощущал себя Достоевский, когда его приговорили к казни. Я многое переосмыслил. Думал я и о том, кто почистит вам раковину на кухне, если со мной что-то случится.
К слову, раковина была забита уже две недели, что раньше никак Алексея не трогало. И только на пороге смерти он стал рачительным хозяином.
Раковину муж прочистил. Правда, теперь, когда Леша снова стал почти бессмертен, он подрастерял свой хозяйственный пыл. Самое время было теперь напомнить ему об обещанном путешествии. Как оказалось, даже самый прагматичный мужик на смертном одре становится ослепительно щедрым.