О пьесе Пьера-Огюста Бомарше «Севильский цирюльник» и одноименной постановке Государственного академического театра имени Евгения Вахтангова. Премьера 21 апреля 2024
Тут смешался глас рассудка
С блеском легкой болтовни!
П.-О. Бомарше, «Безумный день, или Женитьба Фигаро» (1778)
«Влюбленный старик собирается завтра жениться на своей воспитаннице. Юный ее поклонник, как более ловкий, опережает его и в тот же день сочетается с нею законным браком под самым носом опекуна, у него же в доме. Вот основа произведения: на ней с одинаковым успехом можно было бы построить трагедию, комедию, драму, оперу и так далее… Жанр пьесы … зависит не столько от положения вещей, сколько от характеров, которые и приводят их в движение». (П.-О. Бомарше, «Сдержанное письмо о провале и о критике «Севильского цирюльника»).
Гениальный Бомарше сам подсказал режиссеру Геннадию Шапошникову идею поставить «Цирюльника» в несколько другом жанре: мы знаем и любим его блистательные комедии, легкие и искристые, как шампанское, которое пушкинский Моцарт не зря рекомендует Сальери в качестве средства от хандры. Однако режиссер несколько сместил акценты, и вместо блестящей комедии зрители получили чуть ли не драму. Но обо всем по порядку.
Бомарше в своем известном письме-ответе невежественной критике, исполненном блеска и остроумия ничуть не меньше, чем его комедии, шутливо предложил дополнить текст пьесы четвертым, пятым и даже шестым действиями, меняющими жанр на противоположный. Геннадий Шапошников использовал другой прием: он сократил финал, с легкостью срезав пять заключительных реплик Бартоло и Фигаро, где, кстати, поясняется второе название пьесы «Тщетная предосторожность». А ведь именно финал расставляет акценты и оставляет впечатление.
Современное прочтение «Севильского цирюльника» превратило легкую комедию, где влюбленным удается провести старика, наметившего жениться на юной красавице, в драму. По сути, Бомарше описал, как свобода, легкость и остроумие обогнали косность и насилие. Влюбленный граф Альмавива (блестящая работа Григория Антипенко) с помощью остроумного цирюльника и поэта Фигаро (Алексей Петров) выигрывают изначально неравную игру во славу справедливости, человеческого достоинства и любви. Врач и опекун Бартоло (трогательный Михаил Васьков) удерживает Розину (игривая Полина Чернышова) взаперти, и против ее воли хочет жениться на ней. Обычная средневековая история, но Бомарше жил в век Просвещения и мириться с проявлениями варварского феодализма не желал. Пьеса, решенная в духе комедии характеров, искрящаяся великолепным текстом (перевод Н. Любимова) превращается в драму с трагикомическим оттенком, больше похожую на комедию положений.
Достигается это смещением эмоциональных и смысловых акцентов с характеров заговорщиков на одинокого, безнадежно влюбленного Бартоло, которого отчаянно дурит молодежь. И зрителю становится его жалко. Тем более, в финале, заканчивающимся его полной отчаяния и горького сожаления фразой: «У вас только деньги на уме. Очень они мне нужны!..»
Счастливые влюбленные словно отодвигаются на дальний план, зрители остаются с трагедией облапошенного старика, сжимающего в руках нарядные туфельки — несостоявшийся свадебный подарок и полным крахом всех его надежд.
Роль блистательного Фигаро — альтер-эго автора, как бы размазана, его реплики произносятся скороговоркой и не запоминаются, зато горе Бартоло сыграно достоверно, и симпатии зала на стороне изначально отрицательного персонажа.
Безусловно, кто-то скажет, что постановка открывает дополнительные смыслы и уровни понимания, но на наш взгляд очевидно одно: превратившись из комедии в драму, пьеса утратила блеск и игривую легкость литературного шампанского, из которого выпустили веселящий газ и острые пузырьки.
Отдельно хочется отметить сценографию: подчеркнутую изысканность черно-белой гаммы, вариативное изящество серебряной черни, на которых строится визуальное решение спектакля. Эстетически подкованный зритель может просто сидеть и наслаждаться искусством художника-постановщика Виктора Герасименко, чьи затейливые черно-белые узоры, оригинальные декорации, игра света и теней не оставляют скуке ни малейшего шанса. Решить полномасштабный спектакль в двух цветах и их бесконечных переплетениях — огромная творческая смелость, замешанная на таланте.
Если расценивать художественное оформление спектакля с позиций не исторической, а эстетической достоверности — перед нами великолепное решение, достойное вкуса и блеска Бомарше. История разыгрывается нежными фарфоровыми статуэтками, выполненными с безупречным вкусом и строгой чистотой. И если режиссерское прочтение пьесы оставляет много вопросов, то ее сценография — полное стилистическое соответствие изысканной изощренности 18 столетия, визуально возвращающая то, что пропало на сцене.
Поддержать канал можно здесь: 4276 3801 3790 3469, Сбербанк.
Бог отблагодарит вас за вашу доброту :)