Известный казанский предприниматель, хозяин Чернояровского пассажа считает, что сегодня надо вкладываться не в акции и валюту, а в старину. Он рассказал «Вечерней Казани» о борьбе за памятник и свою собственную жизнь.
«Я реанимирую надпись «Отель «Централь» на крыше»
— Камиль Яватович, история приобретения вами Чернояровского пассажа отчасти мистическая. Вы нечаянно выяснили, что жили тут в младенческом возрасте.
— Не нечаянно. Уже когда я купил этот комплекс зданий (в составе пассажа их четыре, включая флигель во дворе), мне не хватало средств на содержание и сам собой встал вопрос: может, одно из них продать? И тут мать, а родители как раз были у меня в гостях, говорит: «Как это так продать? Ты же провел первый месяц жизни в этом доме!»
Я удивился. Дело в том, что у меня в свидетельстве как место рождения значится город Губаха Пермской области. Мама рассказала, что ездила рожать к родителям на Урал. Мне не было и месяца, когда она со мной на руках прибыла поездом в Казань. Вылететь в Актаныш к отцу, где он возглавлял машинно-тракторную станцию, мы уже не смогли. Снег начал таять и кукурузники, а они тогда были оснащены лыжами, летать перестали.
Отец созвонился с однокурсником по сельхозинституту: «Помоги устроиться в отель». Папин знакомый проявил сочувствие: «В отель с ребенком?! Пусть поживут у нас». И мы какое-то время обитали в квартире с окнами на Черное озеро.
— А когда выросли, в благодарность спасли Чернояровский пассаж от разрушения?
— Можно и так сказать. Я живу в доме № 19 на улице Кремлевской, между Александровским и Чернояровским пассажами, с 1991 года: поменял туда квартиру. Так вот: великолепнейшее здание рушилось на моих глазах.
Когда опустевший пассаж выставили на продажу, цена поначалу была фантастической — 240 миллионов, но она все снижалась и снижалась. Потенциальные покупатели приезжали, смотрели — и в ужасе уезжали…
В конце концов я взял в банке в кредит 130 миллионов рублей и осенью 2012-го купил-таки творение купца Черноярова.
— Вы просто отважный человек. Как, кстати, пассаж использовали ранее?
— Квартиры здесь появились уже в советское время. До этого были так называемые Центральные номера. На старых фото можно видеть, что на крыше значилось «Отель «Централь» — я эту надпись тоже реанимирую.
— Гостиничные номера были просторными?
— Неизвестно, потому что во времена СССР все было разделено на коммуналки, в стенах прорублены дымоходы. Один из них был до четвертого этажа.
— Такой контраст: сначала апартаменты, потом коммуналки.
— Было, как пелось в том гимне: «Кто был никем, тот станет всем». Мы теперь латаем, штопаем. Я только в одном помещении несколько таких дымоходов заделал.
Меня вызвали в банк: «Гасите кредит»
— С тех пор вы ни разу не пожалели об этом приобретении?
— Как сказать. У меня долгое время был диагноз «ишемическая болезнь сердца». А тут как раз наложился ковид и все остальное — 23 декабря 2019 года я пошел обследоваться в МКДЦ, а уже 25 декабря меня прооперировали.
— Хорошо, что быстро.
— Нет, видимо, поторопились. Уже пришитый сосуд лопнул, и я снова оказался в операционной. Двое суток был под наркозом. Теперь временами память у меня очень хорошая, а временами — никакая. Так и живу. Но, слава Богу, активность не снизилась. Два года я ходил, как Байден: на лестницах спотыкался.
И вот в один из дней меня вызвали в банк, где были в курсе, что я перенес аортокоронарное шунтирование, и настойчиво предложили погасить кредит. Я удивился: «Я же регулярно, без каких-либо просрочек вношу ежемесячные платежи!» Но там стояли на своем: «Мы вам советуем вернуть заемные средства за счет залога».
— Они испугались неблагоприятного исхода?
— Да. Мне прямо сказали, что, если со мной что-то случится, мои родные пойдут по миру. Потому что на то, чтобы реализовать эту историческую недвижимость, понадобятся годы. Пришлось продать залог и возвратить банку кредит.
— Что, если не секрет, служило обеспечением?
— Я владел ткацкой фабрикой на улице Жуковка, 2, на берегу старого русла Казанки — там, где Горбатый мост. Покупал ее с перспективой застройки территории жилыми домами. Между тем она производила георгиевскую и киперную ленты и могла приносить прибыль. Но надо было выбирать: или предприятие, или пассаж. Так я остался без фабрики.
— Зато с финансовой организацией рассчитались?
— Да, перед банком долгов у меня теперь нет. Зашел как-то к ним уже после всех этих событий, а мне откровенно говорят: «Мы просто не ожидали, что вы окажетесь таким живучим».
Я все еще мечтаю об отеле Kempinski
— Что будет внутри отреставрированного Чернояровского пассажа? Вы ранее говорили, что, может быть, откроете отель.
— Когда я покупал Чернояровский пассаж, то ориентировался на то, чтобы сделать из него отель Kempinski. Я бывал в мире в нескольких отелях этой сети. Специально старался, если ехал кататься на горных лыжах, останавливаться в таких местах. Например, в горах Италии. Даже в пустыне есть отель Kempinski. Понятно, что там не историческое строение — новодел. Но элементы старины у них всегда присутствуют. Это их стиль. Здание пассажа исключительно хорошо подходит под эти цели, так как у него коридорная система. С надписью «Отель «Централь-Kempinski» это было бы вообще нечто. Но видите, как случилось…
— Имеете в виду международную ситуацию? Она помешала?
— Да: все эти санкции с 2014 года. В итоге в знаменитой отельной сети нам сказали нет. Но мы находимся на связи. И в перспективе я все еще мечтаю о том, чтобы превратить Чернояровский пассаж в отель. То есть задумку купца все-таки осуществить.
— Ранее вы сетовали на то, что Минкульт категорически запрещает монтировать в здании лифт. А кто поедет в четырехэтажный отель без лифта? Это даже не две звезды.
— В этом вопросе есть подвижки. Одних людей в Минкульте я уже победил, других убедил. Одним словом, лифту быть.
— Кстати, у самого купца отель функционировал долго?
— Его строительство Дмитрий Чернояров закончил в 1904 году. Пассаж — это французское слово проход. В данном случае имеется в виду сквозной проход через здание к Черному озеру. К 1908 году хозяин пассажа решился на капитальный ремонт, так как увидел на стенах и потолках масонскую символику. В то время масоны как раз были в опале.
С тех пор отель проработал совсем немного. Сам купец в 1914 году переселился во флигель, который находится во дворе. А в 1917 году первой же лошадью выехал из России. У него здесь, в Казани, оставалась только одна дочь. Подробной ее истории я не знаю.
— Она трагическая?
— Нет-нет. Она жила нормально – как обычные советские люди. Ей дали комнатку.
«Кто-то еще помнит, как Чернояровский пассаж стоял без окон и дверей»
— Сейчас реставрация Чернояровского пассажа продолжается?
— Да. Согласно охранному обязательству я должен закончить ремонтные работы в декабре этого года. Приближаюсь к финишу. Думаю, что до осени фасад сделаю. Его нужно поправить, обложить мелкой плиткой «кабанчик», которую мне пришлось убрать, потому что она была повреждена.
— Именно так здание выглядело изначально?
— На старых фотографиях под большим увеличением можно разглядеть, что фасад-то был из белого камня. Но раз уж мне Минкульт предписал делать зеленым «кабанчиком», придется делать им (смеется). Да и белый известняк сейчас уже сложно будет найти. Его же добывали на правом берегу Волги и зимой на лошадях возили в город по льду.
Одним словом, несмотря на то, что я почти на два года выбыл из жизни, сейчас уже есть что показать. Я считаю, что там, где это можно, надо сохранить в первозданном виде, чтобы люди могли видеть.
— Согласна. У вас тут просто какое-то очарование старины.
— Вот посмотрите, это оригинальная известковая штукатурка, которой точно больше 150 лет. А это потолочная балка перекрытия: этому бревну не меньше 200 лет. Люстры и многое другое — современное, но с сохранением стиля эпохи.
— Здесь даже в подвале ощущаешь себя невероятно комфортно.
— Надо сказать, что еще и арендаторы вложили душу. В первый же год, когда я начал раскапывать подвалы, своды были готовы обрушиться. Пришлось укреплять их. Вот тут гораздо более ранняя кладка, и здесь тоже. Это еще, скорее всего, сам Чернояров пристраивал. Арку срубили и сделали подпорку, а это ее фундаменты. Тут была земля до сих пор (показывает по пояс). Я их раскопал и оставил неизменными. Придет время, и наш строительный университет будет приводить сюда студентов и показывать те или другие виды кладки. Я все это сохраню.
— Очень аутентично.
— Подвал какой был, такой и есть. Просто он уже раскрашен молодежью. Вот с улицы Кремлевской сюда съехал автомобиль, так и завис (смеется, показывая на стене большую модель авто). Тут даже пианино есть. Обратите внимание, что подвал достаточно вместительный. Когда моя дочь училась в Англии в университете, она водила нас в такой же подвал на площади Пикадилли в Лондоне. Там находится мясной ресторан, где подают недожаренные стейки с кровью.
Вот вырубленные из белого известняка ступени. Ручная работа. В старину все изготавливалось, как правило, в самом карьере. Зачем таскать лишний груз, когда можно сразу готовые изделия привезти? Видите, как стерлись? Это естественный износ. В подвале у купца Черноярова находилась котельная. Она топилась углем. Это было первое здание в Казани, имевшее паровое отопление.
Кстати, когда я раскапывал этот подвал, нашел двери тех времен. Высушил, вычистил, поставил. Единственно, что к ним добавил, это состаренное зеркало.
— Красиво.
— Кто-то еще помнит, как здание пассажа стояло без окон и дверей. Если бы оно продолжало пустовать, в нем могли обосноваться бомжи. Сегодня часть помещений я сдаю в аренду.
Подвалы заняты квестами, лофтами, первые этажи — кафе и ресторанами. В том числе здесь находится национальный фастфуд «Тюбетей». У меня сюда стоит очередь из желающих.
— Аренда какие-то расходы окупает?
— Доход от нее покрывает затраты по содержанию здания и позволяет кое-что тратить еще и на ремонтные работы. Но и затраты немалые. Только на вывоз снега со двора за три зимних месяца я потратил 3 миллиона рублей: уходило около 1 миллиона рублей в месяц.
— Вы говорили, что у вас тут живет привидение.
— Неизвестную (по преданию, это женщина) в черном одеянии я видел неоднократно. Идешь по коридору, оборачиваешься — тень исчезла в стену. Но в последнее время ее нет. Сюда вместе со съемочной группой ТВ-3 приезжала татарстанская участница «Битвы экстрасенсов». Она мне и сказала, что привидение отсюда уходит. Я удивился: «А кто будет здание оберегать?» Экстрасенс ответила, что это буду делать я. На мой недоуменный вопрос: «На что вы намекаете?» — она ответила: «Нет-нет, вы будете жить долго». Не поверите: я перенес уже три клинические смерти.
За те деньги, что потратил, можно было построить четыре таких здания
— Насколько дороже обходится ремонт в историческом здании?
— Я как-то нанял управляющего. Он первым делом начал считать и заявил мне, что я закапываю сюда слишком большие деньги. По его подсчетам вышло, что на те средства, которые я потратил за 9 лет – кредиты, выплаты и все расходы, можно было построить четыре таких здания с фасадами один в один.
— Не слишком мало времени: по 1,5 года на одно здание?
— Сегодня это реально. За такой срок возводят высотки в 24 этажа. Но такого места, как здесь, уже не будет!
— Это точно. Вы в Казани единственный, кто настолько влюблен в историю?
— Я знаю людей, которые хотят купить исторические здания. У нас есть объекты культурного наследия, которые закреплены постановлением кабинета министров.
— Много таких, которые нуждаются в хозяине?
— Много. Но есть еще и просто историческое наследие Казани. К примеру, домом когда-то владел купец — там у него был ресторан или отель. В реестре как объект культурного наследия он не состоит, но даже такие здания боятся приобретать. Купишь, а завтра нагрянут представители Минкульта или комитета по охране объектов культурного наследия, которым до сих пор все это было совершенно не нужно.
— И скажут: «Вы тут не троньте»?
— Нет, троньте, но вот так, так и так. Три года будете делать проект, утверждать, согласовывать.
— В буквальном смысле долго?
— Конечно, очень долго. Кроме того, возникает множество разных проблемных моментов. Сбиваешь штукатурку, а под ней может оказаться замурованный проем. Это означает, что в подлиннике здание имело в этом месте, допустим, окно. И в этом случае нужно переделать проект.
А тут еще вдруг выплывет, что в комнате рядом был какой-нибудь танцевальный зал. Все это наворачивается одно на другое. И ни у кого не хватит сил это выдержать. И потом — штрафы бешеные.
«Собственника надо штрафовать — довел здание до такого состояния»
— За что штрафуют?
— На меня три года назад подал в суд комитет по охране объектов культурного наследия. В конце марта они провели инспекцию. Цоколь Чернояровского пассажа был с белым налетом, кое-где краска облупилась и прочее. Здесь зимой по тротуару ежедневно проезжает машина, которая разбрызгивает реагент либо соль. Это все оседает на стенах. Спецы комитета возмутились: «Собственника надо штрафовать — довел здание до такого состояния». В итоге три замечания, три куска фасада и три иска. Любой судья понимает, что за один объект может быть только одно наказание. Но в комитете накручивают только так. А руководитель Комитета Татарстана по охране объектов культурного наследия Иван Гущин смотрит и подписывает.
— Какие конкретно к вам были претензии?
— В обоснование иска было указано, что цоколь покрыт высолами. Я сам ходил и посыпал солью (смеется). На судебном заседании юристка комитета брызгала слюной: «Шайдаров — индивидуальный предприниматель, юрлицо. Штраф для него должен составить 450 тысяч рублей». Даже судья был в шоке. Спрашивается: вы защищаете объект культурного наследия или просто хотите любым способом пополнить казну? Я и так все делаю за свой счет. В итоге меня оштрафовали на 25 тысяч рублей. После этого я закрыл ИП. Я теперь не юрлицо.
— Теперь вас не имею права штрафовать?
— Имеют, но как «физика» максимум на 2,5 тысячи рублей. С доходов я теперь плачу 13 процентов, а не 6 процентов, как платил раньше. Теряю на налогах. А что делать? Либо махнуть на все рукой и продать Чернояровский пассаж.
— Вы, наверное, уже не сможете: прикипели к своему памятнику.
— Москвичи не против купить: предлагали мне за 4 здания миллиард рублей. Жена всю плешь проела: «Продай, продай». Я говорю ей: «И что ты будешь делать с этим миллиардом? Акции купишь, завтра они обесценятся. Смысла нет. А пассаж уже сейчас приносит доход: живи и радуйся».
Я считаю, что надо вкладываться в историю. Не обязательно в здания. Например, в какой-нибудь Горбатый мост, который был построен через старое русло Казанки.
— Увы, его хотят разобрать.
— Да, слышал, хотя это мог быть хороший прогулочный туристический маршрут. Тем более что берег там хотят облагородить. Фирма, которая купила у меня 3 гектара земли на берегу старого русла Казанки, уже уведомила арендаторов о том, что они до лета должны освободить помещения, так как их будут сносить и строить новые дома. У меня там по проекту должно было поместиться 11 пятиэтажек, плюс детский садик и ФАП. Сколько они поместят, я не знаю.
Минкульт и комитет по охране ОКН стоят на позиции «как бы чего не вышло»
— Выходит, защитники старины борются в том числе и с теми, кто ее восстанавливает?
— Я считаю, что то, что сейчас делают комитет по охране объектов культурного наследия и Минкульт: «Держать и не пущать, а то как бы чего не вышло» — это позиция советского чиновника. Я выступал на совещаниях и в Минкульте, и с Гущиным разговаривал. Предлагал им: «Вот у вас есть объект культурного наследия. Сделайте проект для его реставрации, утвердите и тогда продавайте. Да, это будет стоить каких-то денег. Прибавьте эту сумму к цене продажи».
— Тем более что историческая Казань сейчас — это якорь для туристов.
— Город больше всех заинтересован в том, чтобы сохранялась казанская старина — пусть профинансирует. Но продайте человеку руины с проектом. Чтобы он знал, что ему предстоит сделать.
— Тогда не будет недопонимания у инвестора?
— У него просто будет понимание. Он будет знать, за какую сумму он памятник купит, сколько потратит на его реставрацию и что придется воссоздать, а что, наоборот, убрать.
— А так он, получается, покупает кота в мешке?
— Именно.
— В Чистополе сейчас за 1 рубль памятники продают.
— Вот у нас в центре города стоит зеленый Мергасовский дом эпохи конструктивизма. Такие дома строили вдоль Москвы-реки. Все их сейчас реставрируют, восстанавливают. А наш рушится, съезжает в сторону Черного озера. В нем уже вот такая (показывает) трещина. Сначала комитет по охране объектов культурного наследия заявил, что продает Мергасовский дом за 1 рубль. Я уже подготовился участвовать в аукционе, а его все нет и нет. Пошел на прием прямо к руководителю комитета: «В чем дело? Почему не продается?» Он сообщил, что кадастровая стоимость земли, на которой находится этот дом, оценивается в 71 миллион рублей. И привел такой аргумент против продажи: человек купит дом, снесет его и на этой земле построит все, что хочет.
— Там же охранные обязательства есть.
— Вот и спрашивается: как это так, кто-то купит и сразу снесет?! В договоре купли-продажи пропишите все условия, приложите охранные обязательства, проект — и не будет никаких вопросов. Я за это время Чернояровский пассаж уже восстановил, а Мергасовский дом все еще стоит неприкаянный.
Я знаю, как восстановить Александровский пассаж
— У вас по соседству еще и Александровский пассаж невероятно красивый, но тоже какой-то бесхозный.
— Я заявлялся на аукцион по его продаже. Но то ли Бог отвел, то ли наоборот. 5 января 2020 года я все еще оставался в больнице после экстренной операции на сердце.
Именно в этот день должны были состояться последние торги по продаже Александровского пассажа. Его цена упала до 22—22,5 миллионов рублей — это стоимость трехкомнатной квартиры. И никто не подал заявки. Я думал, если уж до такой суммы стоимость докатится, в любом случае куплю. Но не смог.
— Под этим зданием якобы находится карстовый провал. Может быть, это отпугивает покупателей?
— Об этом везде говорится. В том числе в книге бывшего зонального архитектора Сергея Саначина. Он историк и очень хорошо описал, как строился Александровский пассаж. В нем, кстати, в свое время 3—4-й этажи занимало Главное архитектурно-планировочное управление Казани (ГлавАПУ). И при этом здание продолжало рушиться — этими карстовыми провалами никто не занимался. Хотя Саначин пишет, что, уже когда пассаж строился, боролись с этой напастью. После обрушения в 1978 году в Александровский пассаж закачали очень большое количество цемента. Я думаю, что скоро опять надо будет предпринять подобное, потому что где-то раствор разошелся. Ручеек протек и размыл.
— То есть вас не страшит, что объект, несмотря на его красоту и величественность, считается крайне проблемным?
— Я знаю, как восстановить Александровский пассаж. У меня есть план, как это здание укрепить. Причем очень быстро.
— Карстовый провал не столь катастрофичен?
— Он ужасающий, но просто нужно делать все правильно. Когда я поселился в доме № 19 на улице Кремлевской, здесь всюду бурили и доставали керн – то, что нарыли. Я подходил и смотрел. У спецов, которые это делали, было пророчество, что Чернояровский пассаж наполовину стоит на земле, наполовину на известковой линзе. Александровский пассаж тот вообще весь находится на суглинке. Я спросил про свой дом № 19. Мне сказали, что под ним огромный кусок известняка. Он никогда не рухнет и не расколется, может только осесть целиком. Что, собственно, и произошло с нижней частью Александровского пассажа. Его сторона, которая ближе к Черному озеру, на 60 сантиметров ниже основного здания.
— Но если разрушений нет, ничего страшного?
— Пока разрушений нет. По слухам, один из владельцев OOO «Недвижимость и реконструкция», которое владеет зданием, сейчас живет в английском офшоре, другой — в Венгрии. Собственником называют теперь уже директора этой фирмы Марию Степанову.
— Как вы относитесь к тому, что Александровский пассаж хотят отобрать у нынешних владельцев? Об этом недавно заявил руководитель Комитета РТ по охране ОКН Иван Гущин.
— Отрицательно. Если начать отбирать у людей объекты, это будет шок похлеще Октябрьской революции 1917 года. Это мы уже проходили. Но я считаю, что город в любом случае должен принять решение о том, чтобы дать хозяевам Александровского пассажа срок на восстановительные работы, начиная с конкретной даты. А то как мне в случае с Чернояровским пассажем определят пять лет. По истечении этого срока придут, а там ничего не сдвинулось с мертвой точки. И такое может быть. Поэтому необходим график работы. Нарушили его, все — город выставляет этот памятник истории и архитектуры на аукцион. Но средства от продажи получает не муниципалитет, а уже бывшие к тому моменту владельцы. Просто так провести деприватизацию будет незаконно.
Этот вопрос назрел. Из-за сырости прекрасная лепнина внутри Александровского пассажа сыпется, ее разъедает плесень. Увы, если она окажется утрачена, восстановить ее будет невозможно. То, что собственники никогда не будут вкладывать в этот памятник деньги, тоже очевидно. Между тем это самое красивое здание в Казани. Подобное, со стеклянным куполом на крыше, есть только на Невском проспекте в Санкт-Петербурге. Оно построено примерно по тому же проекту и находится в отличном состоянии.
На авторынке меня называли «Наш Сенкевич»
— Я слышала о вас едва ли не с детских лет, в том числе как о путешественнике.
— Я действительно много путешествовал. Ездил с семьей на машине вокруг света, потом вел телепередачу «Вокруг света с Камилем Шайдаровым». Меня на авторынке называли «Наш Сенкевич».
За время странствий облазил всю Мальту, был в Венеции – смотрел на город, стоящий на воде, и пытался понять, почему он не рушится. Ходил по стертым ступенькам, как у меня в подвале в пассаже, где они вырублены из известкового камня. В Венеции они потертые настолько, что, не держась за перила, ходить просто опасно. С непривычки на каблуках можно и навернуться.
— Вы и у себя в Казани привечали путешественников. Я о японке, которой вы дали приют и кормили борщом…
— Эта японка пропала после путешествия по Африке. Она же отправилась вокруг света на мотоцикле.
— Неудивительно, учитывая, какой там уровень преступности.
— Там ее грабили, отнимали мотоцикл. А у нее секретка была: они не смогли его завести и бросили. Африку она в итоге проехала. А потом то ли оттого, что у нее провайдер сменился, или еще что, но письма от нее на мою электронную почту приходить перестали. В одном из последних посланий она вроде как решила прекратить путешествия, потому что встретила хорошего человека.
— Кстати, недавно в новостях сообщали, что в Мексике похитили российскую туристку, которая путешествовала в одиночку, и потребовали у мужа выкуп…
— С путешественниками такое бывает. Мы, когда путешествовали на машине вокруг света, в Африку и другие опасные места не совались. Долго готовились, а тур получился скомканным. По Китаю я проехал в одиночку. В 2000 году было требование: за рулем должен быть только китайский водитель. Кроме того, был обязателен еще и гид из Поднебесной. Короче говоря, их товарищ из спецслужб, чтобы иностранец нигде не мог остановиться и никуда не совался.
Но самое главное препятствие заключалось в том, что при пересечении границы нужно заплатить залог за машину. У меня был подержанный автодом Fiat-Ducato, но я должен был внести за него 45–47 тысяч долларов: эта сумма была равна стоимости нового.
— Залог потом возвращают?
— Да, а путешествовать-то на что? В Европе мы доехали до самой западной точки – мыса Roca (находится на Пиренейском полуострове в Португалии). Запечатлели себя на фоне моря и волн. На обратном пути заглянули в Мадрид. Там нам нужно было сфотографироваться с символом города: медведем, лезущим на дерево. Мы оставили машину около театра рядом с Центральной площадью и отправились поменять доллары. В то время единой европейской валюты еще не было. И вот прохожу я мимо кафе, смотрю, а там внутри толпа народа, работает телевизор и на экране картинка: в небоскребы врезаются самолеты. Так как я не знаю испанский язык, подумал, что люди с воодушевлением смотрят боевик.
— Это было 11 сентября 2000 года?
— Да. Приходим, а нашу машину ограбили: двери настежь, окно выбито. Полиция стоит, лентой ее огородила: «Где вы болтаетесь?» Спросили, что у нас пропало. Жена первым делом вспомнила, что у двери стояли ранцы с учебниками. Дети же у нас продолжали учиться. Пропали они и бумажник. Но там и денег-то не было, мы все с собой взяли. Полицейские нам говорят: «Ну тогда смотрите в мусорном контейнере, наверняка туда выбросили». И действительно, мы все нашли там. Воры только детские ранцы забрали — они были красивые, а книжки вытряхнули. Паспорта нашли там же.
Мы должны были выехать во французский порт Le Havre. Но раздался звонок, из которого стало ясно, что наше путешествие закончилось. Визы и билеты в Америку аннулированы. Надо возвращаться домой.
— Что вы успели к тому времени?
— Всю Европу объездили, детям ее показали: им тогда было 9 и 11 лет. По дороге в Казань едем через Москву расстроенные. Жена меня пилит: «Давай быстрей домой, детям в школу надо. Вечно ты со своими фантазиями». Переночевать остановились в небольшом лесочке около американского посольства. Я решил сходить туда, дети вызвались со мной. А там на улице перед входом стоит огромная очередь и у всех номера на руках написаны. Спрашивают нас: «Вы что?» Мы фотографии показываем: «Вот, едем вокруг света». Нам говорят: «Забудьте. Тут у кого в США мать умерла, у кого дочь заболела — не пускают»…
Мы повертелись и ушли. Утром я решил еще раз наведаться к посольству. Народ начал орать: «Не пускайте». Но недавние собеседники нас защищали: «Да вы что, они вчера тут были…» И вдруг открывается дверь и толпа вдавливает нас внутрь. Мы оказались в посольстве в первой десятке. Вместе с нами в ней был директор Горьковского автозавода – торопился в Чикаго на выставку. Но в визе ему отказали. Мы видели, как он стоял в коридоре весь красный, звонил кому-то по телефону и ругался.
Подошла наша очередь. Подходим к окошечку, я раскладываю фотографии: Пизанская башня, Колизей... Консул спрашивает: «Что это у вас такое?» Говорю: «Мы путешествуем вокруг света: 80 дней — 80 достопримечательностей мира. Всю Европу проехали, должны были продолжить путь по Америке, но вот застряли». У меня буклет был сделан и регистрационный номер: мы же тогда заявку в Книгу рекордов Гиннесса подали.
Она что-то погуглила в компьютере и спрашивает: «У вас есть деньги? Пройдите к следующему окошку». Моя Таня начала причитать: «Ну вот, опять штраф!» Так как жена меня уже подзавела, вопрошаю: «А за что я платить-то должен?» И слышу: «За годовую мультивизу».
Никому не давали визу в Америку, а нам дали ее на четверых! Майя Валеева, дочь писателя Диаса Валеева, получила вид на жительство в США за книжку «Люди и бультерьеры», наверное, в 15 страничек. Она мне тогда сказала: «Что ты удивляешься? Тут таких сумасшедших любят. Сказал бы, что летишь на Луну, тебе тоже бы выдали визу».
— Вы продолжили путешествие на автомобиле? Но как?
— У нас была договоренность с капитаном сухогруза, который курсирует через Атлантику из Европы в Нью-Йорк и обратно, что погрузим свою машину на его корабль. Мы случайно его нашли, он оказался казанцем по происхождению.
Но все сорвалось. И мы полетели в Америку на самолете. Друзья обещали нам помочь арендовать машину…
— Рекорд Гиннесса в итоге состоялся?
— Мы проехали 18 штатов Америки, все видели. И даже уложились в план «80 достопримечательностей за 80 дней». Но рекорд Гиннесса американцы нам не зарегистрировали.
— Почему?
— Формулировка была такой: «В связи с тем, что подвергали опасности жизни малолетних детей». Они такие, американцы. Своим бы, я уверен, засчитали.
Автор материала: Любовь Шебалова