Из книги Анастасии Катоминой "Шумел сурово Брянский лес"
8
В полдень над нами закружился вражеский стервятник-разведчик, затем появились бомбардировщики, «угощая» нас начинённой фугаской. После массированного орудийно-миномётного обстрела немцы начали тщательную прочёску «треугольника»... Завязалась жестокая схватка. Появились убитые, раненые. Нас троих: меня, Тоню Ряжкину и комиссара «Лазо» Тишина В. А. - оглушило снарядом, засыпало землёй. На помощь подоспели Дуся Ивакина и Миша Горбулин.
Стемнело. Всё стихло. Только слышно оживлённое движение на железной дороге и большаке, да прерывистые пулемётные очереди на реке Навле. Разведчики бригады Дука искали места прорыва кольца.
20 июня. Ночь... Короткая июньская ночь... Железнодорожный переезд. Именно здесь решено было прорвать кольцо блокады.
Впереди автоматчики бригады Дука, за ними - остальные, в их числе щорсовцы. Лавиной мы двинулись на прорыв... В это время на полных парах мчится немецкий бронепоезд, и с ним несколько товарных вагонов, и на пути нашего перехода остановился. Заработали автопушки, крупнокалиберные пулемёты... интенсивный огонь открылся по лесу... Пушки с башен бронепоезда бьют прямой наводкой термитными снарядами... «Кто хоть однажды видел это - тот не забудет никогда». Всё в огне, стонах, криках, дыму. Команд не слышно: весь лес содрогался от громовых ударов. Мы залегли у бровки железнодорожной насыпи и до рассвета не могли поднять голову... Рядом А. Катомин. У него открылись и кровоточат старые раны, полученные в бою 29 мая 1942 года. Ранен в руку комиссар Герасин. Рискуя собственной жизнью, медсестра Любовь Бельченко спасает ему жизнь. Фельдшер Валя Стеганцова ухитряется подползти к раненной в ногу Марии Алейниковой перевязать ногу. Рядом Сергей Иванович Толстых и Коптев (впоследствии оказался шпионом) предлагают свои услуги - глоток ржавой воды...
Светает... Пролетел над головами «стервятник», сбросил листовки с призывом сдаваться. И пропуск: «Бей жидов - спасай Россию!»...
Зловещая тишина... Что делать? Решаем мелкими группами: 2-3 человека, самостоятельно искать выход из окружения, пробираться к своим...
Мы вдвоём с Катоминым уползаем от железной дороги к лесу...
На пути - вывороченная с корнями вековая сосна. Под корнями - лужа со ржавой водой. «Вот наша крепость», - шепчет командир. И мы по горло заползаем в лужу-крепость. Усаживаемся друг к другу спиной, вооружаемся. У каждого в правой руке - пистолет, за поясом - граната. «Жаль, что никто не узнает, где могила наша, какой смертью придется погибать..., но живьем не сдадимся», - продолжает Катомин... Ведем наблюдение и держим круговую оборону... Не так долго - но чего это стоило!!!
С восходом солнца - ещё проческа лесного массива... Слышны одиночные выстрелы и стоны раненых. К полудню блокада полностью снята... Мы - живы!!! Но до неузнаваемости постаревшие, поседевшие вышли из «крепости своей», не зная, не ведая, куда путь держать, что ждет нас впереди... Питаемся ягодами, грибами-сыроежками, травами...
Лишь на третьи сутки по лесному неведомому бездорожью - голодные, опухшие, отёкшие - мы добрались, доплелись, доползли до своей бригады им. Шорса в южном массиве Брянского леса. Понадобилось еще несколько суток, чтоб вывести нас из обморочного голодного состояния. А рядовой Ваня Черненко (брат которого тоже Ваня, погибший в «Моздоке») так и скончался здесь от голода. Перед смертью просил: «Дайте корочку хлеба»... Многих боевых друзей не досчитались в бригаде за эти «чёрные 33 дня». Погиб и мой отец...
Неделя относительного отдыха на новом месте. Небольшая речушка Соля проходит через сплошной лес, богатый ягодами, грибами. До 12 часов дымятся костры по всему лагерю, а после 12-ти в лагере — тишина: почти все уходят к ручейку, где в кристальной воде моем бельё, обливаемся, а кое-кто отыскивает и ловит под корчами раков. Иные уходят в лес и возвращаются с полными кузовками ягод, грибов. К вечеру снова дымятся костры в лагере: готовят обед — ужин...
Июль 1943г.
Доставлен груз с Большой Земли. Получила письмо от сестры с Урала. Из сводок СОВИНФОРМБЮРО узнали о наступлении наших войск на Орловско-Курском и Белгородском направлениях. А немецкое радио передавало свою информацию: «Немецкие части в трудной лесистой местности ведут ожесточенные бои с крупными силами партизан до полного их уничтожения»... Бои в лесу продолжаются, но уже не с частями регулярной немецкой армии (они отозваны на фронт), а с карательными отрядами «РОА», батальоном мадьяр. В районе п. Пролетарский мы держим заставу, т. к. в с. Мальцево находится противник. Наша разведка вернулась из-за Навли: противник возводит оборону по р. Ревна, Переторги, Синезёрки, восстанавливает мосты, дороги...
Снова приказ: возвращаться в северный массив леса и своими боевыми действиями помогать Красной Армии изгонять врага с родной земли. И значительно поредевшая партизанская колонна, ведомая комбригом А. Т. Писаревым (вместо выбывшего в центральный штаб М. П. Ромашина) и начальником штаба Б. Ф. Власовым с присоединёнными бригадами им. Кравцова, «Смерть немецким оккупантам», диверсионно-подрывной группой штаба южной группировки, в ночь на 21 июля 1943 года с боем форсировали все ту же реку Навлю и вышли в район Юрково Поле. На востоке слышна канонада. Но путь к победе далёк и труден... На марше мы, девчата, поочерёдно, от привала до привала, несли рацию. Ночь, дождливая июльская ночь. К рассвету очередь дошла до меня... «Привал», - тихо пронеслось по цепи. Все повалились на мокрую траву... уснули. Когда я проснулась - ни рации, ни партизан: я оказалась одна, без рации (за кустом проспала никем не замеченная). Что делать? Куда идти? Из-за туч показалась луна, осветив путь следования по примятой траве... Иду... «Стой! Руки вверх!» - вдруг оглушил меня русский голос: из-за кустов выскочили трое с пулеметом. «Ложись! Гады!», - и, взметнув гранатой, заставила их лечь. «Да ты что вздурела? Мы ж свои. Отстали от бригады на привале», - услышала я в ответ. Объяснились. И пошла я с пулемётным расчётом отряда им. Щорса вдоль опушки березняка, собирая ягоды. Навстречу шла наша разведка искать пропавших. Пришлось объясняться в штабе отряда «Лазо». Поотрядно расположились на отдых. Выставлены дозоры... А кругом столько грибов, ягод. И мы вчетвером: я, Тоня Ряжкина Лена Шпакова и её отец Шпаков, начальник особого отдела, с разрешения командования, пошли за дарами природы, не далеко от отряда в лес. Строгий наказ: рядом друг с другом. Никаких «ауу!». И снова со мной приключение: я одна, рядом никого. Туда-сюда — никого, и я помчалась вперёд с котелком черники, в санитарной сумке — грибы... Выскочив на трассу, окунулась в кусты с малиной. Давай ломать ветки с ягодой и в охапку. Как вдруг слышу: «Комэн зи» - и вижу, недалеко на пне сидит фриц, обнаженный по пояс, отмахиваясь ветками от комаров. Не то от испуга, не то от удивления, свернув вправо, полетела меж деревьев и кустов, теряя грибы, ягоды... и прямо... к своим! Что тут было! Тревога! «Под арест!» - говорит комиссар Тишин, «Товарищ комиссар, потом под арест: там немцы!». Вскоре разведка донесла, что «там» немецкая засада. И вместо ареста мне объявлена благодарность перед строем отряда... Снова в поход.
И пошли боевые будни партизан: диверсии, разведка, хозоперации... Рельсовая война: весь июль-август 1943 года мы в боях, засадах, диверсиях.
Наряду с боевыми операциями проводились и хозяйственные, по заготовке продуктов. Губительный, всепожирающий смерч огня и металла пронёсся над лесным массивом. Никто из мирных жителей не предполагал такого ужаса, потому с весны проводили на колхозных своих полях посев зерновых, посадку овощных и картофеля.
В августе 1943 года по заданию командования мы повзводно под охраной ежедневно отправлялись на заготовку картофеля. Настала очередь идти нашему взводу. Командир - Фрол Юнкин, в охране - пулеметный расчёт: Федоров-Колесников-Тимошкин.
Утренняя тишина. Набрали в вещевые мешки картошки, гуськом возвращаемся обратно. По настилу переходим болото, по обе стороны - густой кустарник. И вдруг кусты зашевелились и из болота, как черти, с криком, без стрельбы стали выскакивать вооруженные полицаи, стараясь схватить живыми. Вот сзади за мой вещевой мешок вцепился «черт» и ту же с мешком шлепнулся в болото. К счастью, мешок не был связан на груди. И я помчалась догонять своих... В отряде - тревога: отправились бить «чертей»...
Продолжение следует.